Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

я стал обращать на это внимание лишь месяц назад. Правда, интересовался в своей манере, которая, как оказалось, ему совсем не нравилась.

— Это правда, что вы насмехались над ним из-за того, что у него нет девушки?

— Да, но клянусь, я не хотел никак оскорблять его. Правда, именно из-за этого мы очень сильно разругались…

— Мы слышали про ту ситуацию, — уверенно говорит Хелен. — Питер рассказал мне, что произошло между вами.

— Это было в тот день, когда мы собрались дома у Питера поработать над песнями, — добавляет Терренс. — Правда, я ничего не замечал ничего подозрительного в поведении Питера. Мне казалось, он был нормальным. Но сейчас мы понимаем, что его грусть не временная.

— Неужели вы не знали о конфликте Питера и Даниэля? — удивляется Джессика.

— Этот конфликт произошел в тот момент, когда мне пришлось отойти на пару минут. Я узнал о нем лишь в день встречи с менеджером. Даниэль и Питер ничего не говорили до самого конца, хотя я с самого начала догадывался, что между ними что-то произошло, ибо… Не могли лучшие друзья так внезапно озвереть, нападать друг на друга с кулаками и откровенно оскорблять.

— Верно, мне не хотелось говорить с Терренсом на эту тему, — подтверждает Даниэль. — Думал, что мы бы продолжили работать как ни в чем не бывало. Мол мы же мужики и обычно не злимся долго: сначала можем набивать друг другу лица, а уже через пару минут спокойно общаемся. Но именно с того момента наша работа над альбомом срывалась практически каждый день, поскольку Питер уже не мог обойтись без оскорблений в мою сторону и постоянно провоцировать меня.

— Питер пропускал репетиции и не приходил в студию. А если и появлялся там, то с большим опозданием. Но вскоре мы с Даниэлем поняли, что Питер начал ходить в ночные клубы и напиваться там до потери пульса. Он страдал от жуткого похмелья и не мог работать там, где нужно шевелить мозгами. Которые очень плохо работали из-за влияния алкоголя.

— Да, мы знаем про его каждодневные загулы, — кивает Хелен. — Когда я однажды была у него дома, то видела, что на полу валялось несколько пустых бутылок… Не знаю, что это было: пиво, коньяк, водка или виски… Но ясно, что Питер продолжал пить не только где-то в клубах, но еще и дома… У него как раз были некоторые запасы алкоголя…

— И в один из таких дней Питер прямо с ужасным похмельем заявился в студию, — рассказывает Даниэль. — Жаловался на головную боль и снова отказывался работать. На этой почве между нами произошла еще одна ссора, которая закончилась дракой. Терренс подтвердит это — он был свидетелем и пытался разнять нас… И благо, ему это удалось, а иначе бы мы точно поубивали друг друга.

— Ну а после этого наша группа почти что распалась, — разводит руками Терренс. — Каждый из нас разбежался по разным углам и занимался какими-то своими делами.

— До тех пор, пока однажды нам троим не позвонил наш менеджер Джордж Смит и не приказал явиться в агентство. И когда мы встретились, то меня и Терренса привел в шок внешний вид Питера. Он выглядел ужасно… Как, простите, мертвец…

— Да, Роуз выглядел очень грустным, подавленным, разбитым, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Было чувство, что он будто находился в какой-то затяжной депрессии и все больше был близок к тому, чтобы сделать что-то ужасное. Мы что-то говорили ему, но Питеру было все равно, и он лишь твердил, что больше не участвует в жизни группы.

— Значит, проблемы начались месяц назад? — тихо интересуется Хелен.

— Да, месяц назад как раз закончился тур «The Loser Syndrome», с которой мы ездили по всей Америке и выступали на разогреве, — отвечает Терренс. — А спустя два или три дня мы решили собраться у Питера поработать с песнями. И перед этим успели поработать в студии, с которой уже подписали контракт…

— Знайте… — Хелен медленно опускает грустные глаза на свои руки. — Может быть, Питер психанул месяц назад, но его проблемы действительно начались намного раньше.

— Разве? — округляет глаза Даниэль. — Но почему до этого Питер всегда был в хорошем настроении и много шутил, смеялся и улыбался?

— Мы не знаем, что происходит в жизни Питера на самом деле, — крепко сцепив пальцы рук, немного неуверенно отвечает Джессика. — Но он уже очень давно ходит какой-то подавленный.

— Значит, Питер скрывал свои проблемы и лгал, когда говорил, что он счастлив?

— Да, но опять же повторюсь, что ни я, ни Хелен не знаем причины его депрессии.

— Значит, смех вполне мог быть его защитной реакцией, — Даниэль на пару секунд призадумывается, приложив палец к губе. — Неужели все это время эмоции Питера были неискренними?

— Наверное, да, — пожимает плечами Джессика.

— Но почему? Неужели все дело в его проблемах с девушками? Но ведь он сам не хочет ни с кем встречаться и отвергает всех, кто пытается добиться его любви!

— Об этом мы можем только догадываться. Но для Питера это очень больная тема. Раньше он просто не хотел говорить об этом, то сейчас Роуз приходит в бешенство из-за подобных разговоров.

— Кстати, а вам известно, что с ним происходило, когда мы с Даниэлем не видели его после ссоры в студии? — интересуется Терренс.

— Э-э-э… Ну… Где-то неделю назад я пришла к нему домой… До того как к нему решила зайти Хелен… — Джессика бросает короткий взгляд в сторону. — И знайте, мне тогда очень легко удалось войти в его квартиру, ибо он не закрыл замок. Называется: «Заходите все и берите что вашей душе угодно!».

— Хотите сказать, что дверь в квартиру Питера была открыта, и любой мог зайти к нему?

— Да… Но он сказал, что ему все равно.

— Вы пытались поговорить с ним и узнать, что происходит?

— Нам с Питером не удалось поговорить, потому что он психанул и начал кричать на меня. И я тогда так разозлилась, что начала насмехаться над его неудачами в личной жизни. Именно поэтому Роуз и выгнал из квартиры. Взял за шиворот как котенка и вышвырнул на лестничную площадку. После этого я еще больше обиделась на него и отказывалась слушать что-либо об этом человеке.

— А сейчас, как мы понимаем, вы успокоились и захотели помочь ему?

— Я все еще злюсь на него. Но в глубине души я все еще переживаю за него и поэтому согласилась помочь Хелен сделать все, чтобы вытащить его из той бездны, где он оказался. Все-таки Питер — мой друг, я знаю его с