Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

— А им и не надо, — ответила Кальпурния. — Они ведь так уверены в защите Экклезиархии. Это не боевой корабль, в худшем случае им могут угрожать пираты, а большая часть пиратов не устраивает абордажных операций военного уровня.

— Но все равно им надо выходить, чтобы позаботиться о флагеллантах — заново освятить их машинные части, удостовериться, что человеческие тела накормлены и правильно работают. Должен быть путь внутрь. Одна из этих дверей не запечатана.

— И все же это странный ответ на прибытие официальных лиц. Они позволили нам пристыковаться, не сигналили, не сопротивлялись, но при этом не обуздали этих тварей. Какого черта?

— Инквизитор желает знать, почему вы остановились, — донесся вокс-сигнал из-за защитных пластин позади. Кальпурния скривила гримасу, и они пошли дальше.

Флагелланты как будто двигались без какой-либо закономерности и не пытались организоваться. За следующие двадцать минут бригады Накаямы прикончили еще двоих, и еще одно существо взбежало по рампе позади Жоу, налетело на бригаду поддержки, которая сформировала арьергард, и убило двоих Арбитрес мельтагорелкой, вживленной в плечо, прежде чем его уничтожили. К тому времени, как они прошли две большие наглухо закрытые арки и нашли третью, все еще работающую дверь, без следов сварки и пыли, никто так и не напал на них, кроме этих шатающихся бывших людей, берсерков, появляющихся из сумрака.

Прорыв на обитаемые палубы «Санктуса» оказался несколько разочаровывающим. Жоу просто вышел из портативного бункера, который несли его охранники, и прикоснулся печатью Инквизиции к распознавающей пластине у люка. В тот же миг в переборке и палубе заурчали скрытые моторы. Толстая металлическая плита укатилась вниз, в пол, и наружу хлынул золотисто-белый свет. Группа огневой поддержки из первой волны перебралась через люк еще до того, как тот полностью утонул, и Кальпурния последовала за ними, в то время как Фаэ послала на «Горн» вокс-запрос еще одной волны поддержки.

Сводчатые клуатры, по которым они бежали, сворачивая то налево, то направо соответственно указаниям локатора Фаэ, были сложно украшены и покрыты резьбой, подражающей интерьеру экклезиархальных строений, входящих в комплекс Собора в Августеуме и вокруг него. Все время чувствовался запах благовоний, которые, видимо, были намеренно добавлены в систему циркуляции воздуха. Были даже окна, встроенные в верхнюю часть каждой ниши, и за ними находились светящиеся панели, имитирующие золотистый солнечный свет.

Сопротивление по-прежнему было слабоорганизованным. Кальпурния боялась, что им может повстречаться корабельная стража из Адепта Сороритас, но здесь были лишь кучки обыкновенных бойцов, отчаянно, но неумело пытавшихся удержать то какую-нибудь лестницу, то грузовой лифт. Арбитрес расправлялись с каждым препятствием, почти не замедляясь: ударные бригады переходили в наступление, отражая щитами шипящие лазерные лучи, выпускали краткий залп на подавление через бойницы или метали гранату, пока второй ряд целился, потом на обороняющихся обрушивались быстрые точные выстрелы дробовиков, а выживших, если они были, настигали снаряды «палач». Кальпурния уже слышала в вокс-канале голос Фаэ, которая приказывала операторам кибермастифов из волн, идущих позади, начать охоту на тех немногих, кому удалось сбежать и рассеяться по кораблю.

Только под зиккуратом мостика они вступили в единственный полноценный бой. Две дюжины бойцов, часть которых уже побывала в предыдущих схватках, окопалась среди тесных рядов реликвариев и дыб для покаяния, и к ним присоединилось пять напоминающих подъемные краны сервиторов-погрузчиков, чьи мясистые квазичеловеческие головы и туловища нелепо болтались среди ног-ходуль и щелкающих рук с захватами. Они поставили у дверей сервиторов и людей с огнеметами, но, когда наступление Арбитрес докатилось до них, вся их организованность быстро скатилась в никуда.

Кальпурния возглавляла атаку, и как только она ворвалась в дверь, на нее обрушился удар клешни сервитора, от которого щит погнулся, рука онемела, а сама она растянулась на полу. С проклятьем она оттолкнулась каблуками, отползла за тяжелый стальной шкаф с реликвиями и попыталась сорвать треснувший и деформированный щит с руки. В следующий миг Фаэ вбежала внутрь, нырнула в то же укрытие и трижды выстрелила из дробовика в бойцов, которые жались за сервитором и палили из тонких лазпистолетов. Сервитор покатился вперед — один его ножной мотор уже был попорчен и дымился от попаданий — и попытался выдернуть Фаэ из-за шкафа. Кальпурния подскочила и ударила по клешне-захвату дубинкой, чтобы механизм закоротило. Парализованная клешня так и повисла в воздухе, словно рука слабоумного, дающего благословение.

Через миг машина пошатнулась и рухнула, когда залп Фаэ разнес ее органическое тело на куски, и бойцы с криками обратились в бегство. По другую сторону прохода второй сервитор разлетелся на части от взрывов крак-гранат, а третий начал наматывать безумные круги, бороздя клешнями стены, — какое-то несильное повреждение органики ввело его пустой, выращенный в баке мозг в смятение.

Кальпурния переложила дубинку в левую руку, а правой вытащила стаббер. Без лишних слов она и Фаэ смешались с остальными Арбитрес, которые веером расходились по затянутому дымом лабиринту реликвариев. Члены экипажа сбежали недалеко и начали нападать из засад, но их усилия были недостаточны, а меткость оставляла желать лучшего. Сначала от щита в переднем ряду со звоном отлетал лазерный луч или пистолетная пуля, потом сразу же раздавался грохот дробовика и, порой, единственный крик.

Лишившись щита, Кальпурния обнаружила себя во втором ряду и без дела: любой приказ, который она собиралась озвучить, уже выполнялся остальными арбитрами. Они разделили помещение на четыре части, осыпали перекрестным огнем и уничтожили последних обороняющихся в яростной перестрелке на лестнице у дальней стены зала. Четвертого сервитора методично забросали крак-гранатами двое Арбитрес, которые прибыли со следующей волной, а пятый просто перестал двигаться и обмяк, когда рухнул последний боец, и его контрольный амулет со стуком покатился по полу.

Едва он успел затихнуть, как покрытые вмятинами от выстрелов двойные двери наверху лестницы начали открываться. Более тридцати Арбитрес тут же навели на них оружие, и Кальпурния, выйдя в первый ряд, опустилась на одно колено и подняла свой стабпистолет.

Но, прежде чем они успели разглядеть фигуру по ту сторону двери, из вокс-динамиков на потолке раздался голос — мягкий, усталый голос старика:

— Опустите оружие, люди Адептус Арбитрес. Я не буду сражаться с вами, а вы не можете сражаться со мной. Пусть это бессмысленное разрушение хотя бы на время прекратится.

Кальпурния встала и с некоторым усилием воли опустила пистолет. Скрытая одеянием фигура была неестественно высокой, плечи под пурпурно-золотым плащом слишком узкие и покатые, пальцы на поднятой руке — слишком длинные и толстые. По бокам от нее стояли, преклонив колени, двое мужчин в униформах унтер-офицеров, протянув перед собой руки. На их коленях лежало оружие, завернутое в белую ткань, что символизировало сдачу. Взгляд Кальпурнии вернулся к человеку в плаще. Из-под капюшона виднелись только длинный щетинистый подбородок и дрожащие старческие губы, но она догадалась:

— Навигатор Пешто Эрде.

— Да, это я, и я не желаю, чтобы… это… продолжалось, — тяжелые пальцы обвели жестом комнату. — Вам не нужно нападать на меня, чтобы узнать то, что вы хотите. Иди за мной, женщина из Арбитрес, и я покажу тебе то, чего ты, судя по всему, жаждешь узнать.

Они в безмолвии поднялись на мостик в великолепном, украшенном драгоценными камнями паланкине, который беззвучно взмыл вверх по гравитационной шахте, омытой белым светом. На каждом уровне зиккурата шахту окружала решетка из золотой филиграни, изображающей вечно преследующих друг друга вычурных горгулий, и за ней были видны этажи — освещенные, но тихие и пустые.

Накаяма остался внизу, чтобы организовать прочесывание всего корабля, но Фаэ отправилась вместе с Кальпурнией. Хотя они обе стояли перед Эрде, чтобы показать доверие, двое прокторов с оружием стояли позади массивной фигуры навигатора, где на них не мог подействовать его варп-глаз во лбу, если бы тот внезапно решил открыть его. Их окружали Арбитрес, которых по просьбе Кальпурнии отобрала Фаэ, — они были натренированы в космических полетах и могли взять корабль под управление в случае надобности. Жоу, который оставил свою стражу позади и выглядел так, будто жалел об этом, пристально глядел на Эрде и сжимал свой болтпистолет с накладками из зеркально-гладкого серебра.

Поездка была напряженной — прекрасно отделанные и совершенно тихие помещения и без того навевали жуть, но навигатор был просто противоестественен. Все его пропорции были ненатуральны, как будто каждую из них случайным образом изменили, сделав больше или меньше. Подбородок был слишком вытянут и заострен, под низким капюшоном выпирал угловатый бугор лба. Пальцы были толстые, но сами кисти и запястья — тоньше, чем у Кальпурнии. Но даже сильнее, чем его внешнее строение, шатающаяся походка, дыхание с присвистом и странный, едкий, дымный запах, действовало нечто, исходившее от него, нечто раздражающее и мысли, и чувства. Кальпурния подумала, что даже если бы отвернулась, то все равно знала бы, с какой стороны он находится, по мурашкам, которые бы там пробегали. Может быть, именно так авгуры инквизитора чувствовали присутствие варповства. Может, так они его и вынюхали.