Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

— Но я прошу вас, примите! — говорил Шутун. — А то нам будет неудобно и лекарство взять. Да и нас заставят приезжать к вам еще раз. Примите, чтобы не беспокоить вас лишний раз.

— Говорят, даровое гаданье и впрок не идет, — поддержал Дайань.

Доктор взял, наконец, вознаграждение. Поскольку оно оказалось весьма щедрым, Жэнь сразу же удалился составлять лекарство. Одних пилюль он отсыпал добрых полкувшина. Слуги после чаю получили ответную карточку, и за ними заперли ворота.

Вернувшись домой, Дайань с Шутуном передали хозяину солидный пакет.

— Так много! — изумился Симэнь и, вскрыв пакет, в котором лежали пилюли, пошутил: — Да, с деньгами и нечисть заставишь жернова вертеть. Только пообещал — и уж все готово. Хорошо! Прекрасно!

На пакете значилось: «Отвар для опускания огня и восстановления влажности. Растворить в двух чашках воды. Имбирь не примешивать. Выпарить по восьми фэней. Применять натощак. Осадок повторно выпарить. Запрещается употреблять в пищу пшеничные отруби, лапшу, жирное, жареное и т. п.». Ниже следовала печать «Из лекарственных запасов потомственного врача, господина Жэня» и ярлык с ярко-красной личной печатью и надписью «Пилюли из корневища наперстянки с добавками».[812]

Симэнь передал лекарства Инчунь и велел выпарить на первый случай одну дозу. Сам Симэнь наблюдал за всеми приготовлениями и процеживанием состава. Когда Пинъэр поела немного отвару, к ее постели подошла Инчунь.

— Вот и лекарство готово, матушка, — сказала она.

Пинъэр повернулась. Она слегка дрожала. Симэнь в одной руке держал лекарство, а другой приподнял Пинъэр голову.

— Какая горечь! — проговорила она.

Инчунь подала ей воды прополоскать рот.

Симэнь после ужина вымыл ноги и лег рядом с Пинъэр. Инчунь вскипятила на всякий случай немного воды и легла, не раздеваясь.

Симэнь крепко спал. После лекарства заснула и Пинъэр. Вдруг послышался плач Гуаньгэ. Жуи, опасаясь как бы он не разбудил Пинъэр, стала кормить его грудью. Потом все утихло.

На другой день утром Симэнь стал расспрашивать Пинъэр:

— Ну как тебе, получше?

— Представь себе, я хорошо спала, — сказала Пинъэр. — Боль успокоилась. А ведь под вечер так схватило, думала, не выживу.

— Слава духам Неба и Земли! — говорил Симэнь. — Вот примешь еще чарку, и совсем пройдет.

Инчунь тем временем выпарила вторую чарку и подала Пинъэр. У Симэня все опасения сразу как рукой сняло.

Тому подтверждением и стихи:

Все хмурилась Си Ши, лицо печаль мрачила,Но чудо — снадобье красотка получила,Уверилась она, что от беды уйдет!..Но только избранных удел счастливый ждет.

Хотите знать, что было потом, приходите в другой раз.

Глава пятьдесят пятая

Симэнь Цин везет подарки в Восточную Столицу. Богач Мяо присылает из Янчжоу певцов

Когда виновник торжества —наставник государя,Возы изысканных плодовему с почтеньем дарят.Спускаются к нему на пирбессмертные — все восемь.[813]Мы яства из далеких странторжественно подносим.Парча узорная блестит.Шлют поздравленья — свитки.Шелка, посуда, серебро —всего, всего в избытке.Неумолимый ход светилСихэ замедлит даже,[814]Чтоб дольше длились торжества,чтоб растянулись стражи.

Итак, после изучения пульса врач Жэнь вернулся в залу.

— Что вы скажете о недуге, доктор? — спросил его Симэнь. — Опасное заболевание?

— Недуг госпожи вызван небрежным отношением к восстановлению здоровья после родов, — объяснил Жэнь. — До сих пор продолжаются послеродовые кровотечения, а от этого бледность лица, отсутствие аппетита и быстрая утомляемость. По моему скромному мнению крайне необходимо тщательно остерегаться и беречь себя. Женщине после родов, как и младенцу после оспы, обычно трудно бывает восстановить здоровье. Малейшей неосторожности оказывается достаточно, чтобы укоренились семена болезни. У вашей почтенной супруги пульс слабый и ненаполненный. При пальпировании обнаруживается опасный симптом разбросанного пульса.[815] Отсюда и общее недомогание, мешающее восстановлению сил. Недуг вызван обилием огня. В печени и внутренних полых органах испытывается недостаточность земли и избыточность дерева. По телу беспорядочно обращается пустая кровь. Надо сейчас же начать лечение, иначе будет поздно.

— Какое же лекарство вы посоветовали бы, доктор? — спросил Симэнь.

— Потребны средства, очищающие от огня и приостанавливающие кровотечение, — отвечал лекарь, — таковыми являются прежде всего лубовина пробкового дерева и корневище анемархены, а помимо них — корневище наперстянки, очищенный корень шлемника и прочее.[816] Увеличивать же либо уменьшать их прием надобно, сообразуясь с состоянием болящей.

Симэнь, выслушав, велел Шутуну проводить доктора Жэня и вручить ему лян серебра за лекарства. Жэнь поблагодарил хозяина и откланялся. Вскоре слуга принес лекарства, и Пинъэр приняла их, но не о том пойдет речь.

Проводив доктора, Симэнь продолжал разговор с Ин Боцзюэ.[817] Тут-то он и вспомнил о приближающемся дне рождения императорского наставника Цая. Дайань загодя купил и заказал в Ханчжоу узорные парчовые халаты с драконами, золотые цветы и драгоценности, так что подарки наставнику были готовы. Чтобы от Шаньдуна добраться до Восточной столицы, прикидывал Симэнь, требовалось не менее половины месяца. Медлить было нельзя. Надо было начинать сборы немедленно, иначе опоздаешь. Симэнь пошел к Юэнян и сказал о предстоящей поездке.

— Что ж ты до сих пор молчал? — спрашивала она. — А теперь будешь пороть горячку, да? Надо определить день выезда.

— Какой там день?! — воскликнул Симэнь. — Завтра надо отправляться, а то не поспею.

Он вышел и наказал Дайаню, Шутуну и Хуатуну, чтобы собирались в путь.

— Завтра со мной в столицу поедете, — объяснил он в заключение.

— Пригласи матушек, — наказывала Юэнян горничной Сяоюй. — Пусть придут, батюшке помогут в дорогу собраться.

Вскоре в покоях Юэнян засуетились все жены, кроме Пинъэр. Она не могла прийти из-за ребенка и недомогания. В кожаные баулы и легкие корзины упаковали расшитые драконами и змеями парадные одеяния и шелка. Подарков собралось больше двух десятков тюков. Потом собрали выходные одежды самого хозяина. Вечером, когда все приготовления были закончены, жены устроили мужу прощальный ужин. Симэнь дал каждой наказ, а на ночь остался с Юэнян.

Утром первым делом отправили два десятка тюков. С собой захватили подорожную с тем, чтобы на почтовых станциях смотрители не чинили препятствий с ночлегом или перекладными. Когда были отданы последние распоряжения, Симэнь зашел к Пинъэр проведать Гуаньгэ.

— Будь осторожна, береги себя! — просил он Пинъэр. — Я скоро вернусь.

— Ты себя-то береги! — наказывала Пинъэр. — Остерегайся в пути!

Она проводила мужа из залы, и он, окруженный Юэнян, Юйлоу, Цзиньлянь и остальными женами, вышел за ворота, где его ждали легкий паланкин[818] и четверо слуг верхами. Симэнь тронулся в столицу.

Не проехали они и сотни ли, как стало вечереть. Симэнь распорядился о ночлеге на почтовой станции. Расплатившись со смотрителем, путники выехали ранним утром. Симэнь торопился. Они проезжали живописные горы и реки. В полдень устраивали обед и снова пускались в путь. По дороге им встречались все официальные лица, гражданские и военные, везшие подношения в столицу, а среди них с подарками наставнику государя было столько, что и не перечесть.

Прошло с десяток дней. До столицы было уж совсем близко. Симэнь как раз поспевал к торжественному дню. После ночлега они провели в пути два дня и достигли столицы. Когда Симэнь миновал ворота Долголетия, солнце клонилось к закату. Наконец путники очутились под аркой на улице Драконовой доблести у самого дома дворецкого Чжая. Узнав о прибытии Симэня, Чжай Цянь поспешил ему навстречу. Они обменялись приветствиями и сели выпить чаю. Симэнь велел Дайаню разложить подношения в коробки и внести в дом. Чжай Цянь приказал своим слугам убрать подарки и накрывать стол, чтобы угостить с дороги Симэня.

Вскоре на столе с резьбою по носорожьему рогу появились десятки разнообразных кушаний и такое же обилие закусок. Все блюда, а среди них были и ласточкины гнезда, и акульи плавники, отличались необыкновенной изысканностью, и от них исходил тончайший аромат. Тут не было разве что печени дракона или мозгов феникса. Редчайшими яствами и богатством сервировки стол дворецкого Чжая ничуть не уступал столу императорского наставника Цая. Лакей наполнил рог водяного носорога вином бессмертной Магу[819] и протянул его Чжай Цяню. Тот после поднесения первого кубка Небу наполнил его опять и предложил Симэню. Гость в свою очередь поднес кубок хозяину. Они сели. Настоянное на сладких плодах вино лилось рекой. Когда вино обошло несколько кругов, Симэнь обратился к Чжай Цяню с такими словами: