Сборник "Последнее желание" - Анджей Сапковский

— Ххаа-а!

— Очень хорошо. Понимаешь, в чем вся штука? Дошло?

— Я не дурочка!

— Ты девочка! Все девочки… без понятия.

— Эх, Ламберт, если б тебя услышала Трисс!

— Если бы да кабы во рту выросли бобы, то был бы не рот, а целый огород. Ну достаточно.

— Я не устала.

— А я устал. Сказал, отдых. Слезай с гребня.

— Сальто?

— А ты как хотела бы? Как курица с насеста? Давай прыгай. Не бойся, я подстрахую.

— Ххаа-а!

— Ловко. Для девчонки очень даже хорошо. Можешь снять повязку с глаз.

***

— Трисс, может, на сегодня довольно? А? Давай возьмем санки и покатаемся с горки? Солнце светит, снег искрится, аж глазам больно! Прекрасная погода!

— Не высовывайся, вывалишься из окна.

— Пойдем за санками, Трисс! Ну Трисс!

— Скажи это Старшей Речью. Урок окончен. Отойди от окна, возвращайся к столу… Цири, сколько раз можно просить? Перестань размахивать мечом. Положи.

— Это мой новый меч! Настоящий, ведьмачий! Из стали, которая упала с неба! Правда-правда! Так сказал Геральт, а он никогда не лжет, ты же знаешь!

— О да. Знаю.

— Мне надо к этому мечу привыкнуть. Дядя Весемир подогнал его как раз к моему весу, росту и длине руки. Я должна приучить к нему кисть и запястье.

— Приучай себе на здоровье, только во дворе. Не здесь. Ну слушаю. Кажется, ты собиралась предложить мне покататься на санках. Старшей Речью. Ну предлагай.

— Хм… Как будет «санки»?

— Sledd — как предмет. Aesledde — как действие.

— Ага. Понятно. Va’en aesledde ell’ea?

— Так вопрос заканчивать нельзя. Это невежливая форма. Вопрос подчеркивают интонацией.

— Но дети с Островов…

— Ты изучаешь не скеллигский жаргон, а классическую Старшую Речь.

— А к чему она мне, эта Речь?

— К тому, чтобы ее знать. Полезно научиться тому, чего еще не знаешь. Кто не знает языков — тот калека.

— Все равно все разговаривают на всеобщем!

— Верно. Но некоторые — не только на нем. Уверяю тебя, Цири, лучше причислять себя к некоторым, чем ко всем. Ну слушаю. Итак, полная фраза: «Погода у нас сегодня прекрасная, поэтому пойдем кататься на санках».

— Elaine… Хм… Elaine tedd a’taeghane, a va’en aesledde.

— Прекрасно!

— Ха! Ну пошли кататься.

— Пошли. Но позволь мне докончить макияж.

— Для кого это ты так размалевываешься, а?

— Для себя. Женщина подчеркивает красоту ради улучшения самочувствия.

— Хм… Знаешь что? Я тоже скверно себя чувствую. Не смейся, Трисс!

— Иди сюда. Садись ко мне на колени. Отложи меч, я же просила! Спасибо. Теперь возьми вон ту большую кисточку, попудри лицо. Не так сильно, дева, не так сильно! Глянь в зеркало. Видишь, какая ты красивая?

— Не вижу никакой разницы. Я подкрашу себе глаза, хорошо? Почему ты смеешься? Ты же всегда красишь глаза. Я тоже хочу.

— Хорошо. Давай наложи вот эти тени на веки. Не зажмуривайся, ты же ничего не видишь, размазываешь по всей мордашке. Возьми немного и только чуточку махни по векам. Махни, говорю! Дай-ка я разотру. Закрой глаза. А теперь открой.

— О-о-о!

— Чувствуешь разницу? Чуточку теней не помешает даже таким красивым глазкам, как твои. Эльфки знали, что делали, когда придумывали тени для век.

— Эльфки?

— Ты не знала? Макияж — изобретение эльфок. Мы много полезного позаимствовали у Старшего Народа. Чертовски мало дав им взамен. Теперь возьми мелок, тоненько обведи верхнее веко, у самых ресниц. Цири, что ты делаешь?

— Не смейся. У меня же веко дрожит!

— Немножко раскрой рот, дрожать перестанет. Видишь? Готово.

— Ого!

— Ну теперь пойдем повергнем своей красотой наших ведьмаков в шок. Не знаю ничего более приятного. А потом возьмем санки и размажем весь макияж в глубоких сугробах.

— И раскрасимся снова!

— Нет. Велим Ламберту натопить баню и искупаемся.

— Опять? Ламберт говорит, что мы расходуем слишком много дров на наши купания.

— Lamberth caen me a’baeth aep arse.

— Что? Этого я не поняла…

— Со временем научишься идиомам. До весны еще успеешь много чего узнать. А теперь… Va’en aesledde, me elaine luned!

***

— Ну что на картинке… Да нет, черт возьми, не на той… На этой. Это, как ты уже знаешь, гуль. Послушаем, что тебе известно о гулях… Эй, дева, а ну-ка глянь на меня. Слушай, что там у тебя, ядрена вошь, на веках?

— Хорошее самочувствие.

— Чего-чего? Ну ладно. Слушаю.

— Хм… Гуль, дядя Весемир, это чудище, которое пожирает трупы. Встретить его можно на кладбищах, около курганов, всюду, где погребывают, не — погребают мертвецов. В не… некрополях. На местах схваток, на побоищах…

— Выходит, опасен он только для покойников, так, что ли?

— Не только. На живых гуль тоже нападает. Когда голоден или разъярен. Например, когда идет бой… Много погибших людей…

— Что с тобой, Цири?

— Ничего.

— Послушай. Забудь о прошлом. Оно уже не вернется.

— Я видела… В Соддене и Заречье… Целые поля… Они лежали там, их грызли волки и одичавшие собаки. Расклевывали птицы… Наверняка там были и гули…

— Потому ты сейчас и изучаешь гулей. Известное перестает быть кошмаром. То, с чем умеешь бороться, уже не так страшно. Как бороться с гулем, Цири?

— Серебряным мечом. На гуля действует серебро.

— Что еще?

— Яркий свет. И огонь.

— Значит, с ним можно бороться при помощи света и огня?

— Можно, но опасно. Ведьмак не должен пользоваться ни светом, ни огнем. Это мешает видеть. Яркий свет отбрасывает тени, а тени затрудняют о… риентацию. Драться всегда надо в темноте, при свете луны или звезд.

— Совершенно верно. Правильно запомнила, понятливая девочка. А теперь взгляни на эту гравюру.

— Уууу…

— Согласен. Эта сук… Это существо не из красивых. Это гравейр. Гравейр — разновидность гулей. Он очень похож на гуля, но гораздо крупнее. Отличают его также, как видишь, три костяных гребня на черепе. Остальное — как у любого трупоеда. Обрати внимание: когти короткие и тупые, пригодные для разгребания могил, для рытья земли. Мощные зубы, которыми он дробит кости, и длинный тонкий язык, чтобы вылизывать из них разложившийся мозг и жир. Как следует провонявшее сало для грайвера — деликатес… Что с тобой?

— Нннничего…

— Ты совсем бледная. И зеленая. Очень мало ешь. Ты завтракала?

— Дааа… ела…

— О чем это я? Ага, чуть не забыл. Запомни, это важно. У грайверов, гулей и других чудовищ из этой группы нет собственной экологической ниши. Они — реликты периода Сопряжения Сфер. Убивая их, мы не нарушаем сложившихся в природе, в нашей теперешней сфере систем и связей. Эти чудовища чужды нашей теперешней сфере, им здесь нет места. Это ты понимаешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});