Гоголь в жизни - В Вересаев

19 Crostata (итал.) - пресный хрустящий пирог.

20 Скальдина (scaldino - итал.) - глиняный или медный сосуд, в который накладывались горящие угли, чтобы обогревать помещение.

21 Гонфалоньеры (итал.) - в итальянских городах-республиках XIII-XV вв. глава ополчения городского квартала; подестa (итал.) - в итальянских городах XII-XVI вв. глава исполнительной и судебной власти. Здесь официальные представители власти.

22 М. П. Погодин и Е. В. Погодина.

23 Иосиф Виельгорский умер 21 мая 1839 г.

24 Личность Д. Е. Бенардаки и его деятельность послужили материалом для создания образа Костанжогло во втором томе "Мертвых душ", хотя, возможно, некоторые детали его биографии были использованы Гоголем и при создании образа Чичикова. Так, Бенардаки купил на вывод в Херсонскую губернию 2 тысячи крестьян в Тульской губернии (см.: Альтман М. Заметки о Гоголе//РЛ. 1963. № 1. С. 139- 144).

25 Письмо написано в конце августа, так как Гоголь приехал в Вену из Мариенбада, где встречался с Бенардаки, 25 августа (н. ст.) 1839 г.

26 Гоголь выставил ошибочную дату, так как он приехал в Варшаву 16 (28) сентября.

VII. В РОССИИ

Меньше года пробыл Гоголь на родине в этот приезд, несмотря на восторженный прием, который оказали ему московские друзья. Москва всегда была ему ближе, чем казенный Петербург. Москву и Рим Гоголь считал символами древних, многовековых культур (не случайно он говорил, что после Рима жить можно только в Москве) в отличие от Петербурга и Парижа, которые представлялись ему воплощениями современной суетной цивилизации. {606}

Радушие москвичей и желание проверить, какое впечатление произведут его сочинения на новых слушателей, подвигли Гоголя на чтение в некоторых московских домах своих новых вещей. Так, известно, что в этот приезд в Россию он прочел "Тяжбу" и шесть глав "Мертвых душ". Единодушный восторг всех слушателей вдохновил Гоголя на продолжение работы,

Чтобы забрать сестер, закончивших курс в Патриотическом институте, Гоголь в обществе Аксакова едет в Петербург, где в ноябре происходят знаменательные встречи его с В. Г. Белинским. Еще в 1835 г. Белинский, тогда начинающий критик, поддержал Гоголя, опубликовав статью "О русской повести и повестях г. Гоголя", в которой назвал Гоголя "поэтом жизни действительной". П. В. Анненков справедливо считал Белинского "настоящим восприемником Гоголя в русской литературе, давшим ему имя" (Анненков, С. 160-161), О знакомстве с Гоголем, состоявшемся в ноябре 1839 г., Белинский, ставший сотрудником журнала "Отечественные записки" и переехавший в связи с этим в Петербург, пишет в Москву В. П. Боткину. Еще живя в Москве, Белинский начинает писать статью "Горе от ума", в которой значительное место уделил разбору "Ревизора", оценивая комедию как совершенное создание искусства: "В "Ревизоре" нет сцен лучших, потому что нет худших, но все превосходны, как необходимые части, художественно образующие собой единое целое..." (Белинский. Т. 3, С. 465.) Статья эта вышла в свет уже после отъезда Гоголя обратно в Москву, и Белинский с нетерпением ждал, как встретит ее Гоголь. Он писал К. Аксакову: "...уведомь меня тотчас же, какое произведет впечатление статья о "Горе от ума" на Гоголя... Поклонись от меня Гоголю и скажи ему, что я так люблю его, и как поэта, и как человека, что те немногие минуты, в которые я встречался с ним в Питере, были для меня отрадою и отдыхом" (см.: Там же. Т. 11. С. 435). Доброжелательный отзыв Гоголя о статье обрадовал и воодушевил Белинского.

Прожив в Петербурге полтора месяца. Гоголь успел прочитать четыре главы "Мертвых душ" в доме у Н. Я. Прокоповича. Реакция петербургских слушателей была столь же единодушно восторженная, как и московских. Такая встреча произведения, которое Гоголь считал своим главным трудом, не могла не укрепить его в мысли о собственном предназначении как писателя.

И еще одним событием отмечен этот приезд в Россию. На именинном обеде в честь Гоголя, дававшемся традиционно 9 мая в саду погодинского дома на Девичьем поле в Москве, Гоголь познакомился с Лермонтовым. Из дневников А. И. Тургенева мы узнаем, что на этом прощальном обеде присутствовали также Баратынский, Чаадаев, Вяземский, Хомяков. С Лермонтовым Гоголь встретился и на следующий день, 10 мая, на вечере у Свербеевой и проговорил до двух часов ночи. Гоголь оценил особую горечь поэзии Лермонтова, но больше был очарован его прозой. О ней он писал впоследствии в "Выбранных местах из переписки с друзьями": "Никто еще не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозы. Тут видно больше углубленья в действительность жизни; готовился будущий великий живописец русского быта" (т. 8, с. 402).

Еще в марте Гоголь начинает готовиться к отъезду за границу, ищет попутчика, помещая объявление в "Московских ведомостях". Откликнулся на его призыв молодой член кружка славянофилов В. А. Панов.

Гоголь ехал заканчивать первый том "Мертвых душ".

1 Гоголь не видел московской премьеры "Ревизора", состоявшейся 25 мая 1836 г.; описанный эпизод произошел на спектакле 17 октября 1839 г. Об этом {607} же событии писал К. С. Аксаков братьям в письме от 24-25 октября 1839 г.: "Здесь был назначен "Ревизор", и Гоголя убедили приехать. Публика хотела его непременно вызвать. Разумеется, этого ему не говорили. Я пошел нарочно в кресла. Там увидел я много знакомых... Скоро Гоголь приехал в ложу и совершенно спрятался; я указал на него своим знакомым. Мы условились было хлопать беспрестанно даже в антрактах и вызывать после пьесы. Актеры играли чудесно. Вдруг после второго действия несколько голосов закричали: "Автора!" Я изумился, потому что я не ожидал этого и боялся, что не будет дружен вызов; я совсем было расположился, но, видя, что уже начали вызывать, я присоединился к вызывающим и начал поддерживать всеми силами, голосом, руками и ногами. Уж если вызывать, так вызывать же! Все мои знакомые сделали то же, и вызов стал общим. Гоголь совсем спрятался в своей ложе. За ним не приходили от дирекции. Вызов все продолжался, он встал и уехал. Увидя, что он скрылся, публика удвоила вызов, думая, что он пошел в директорскую ложу. Все обратились туда, и в ней нельзя было мелькнуть фраку, не усилив крика. Вдруг стали подымать занавес, все еще громче закричали: "Автора! автора!" Занавес поднялся, вышел на авансцену Самарин; все замолкло. И он сказал: "Автор комедии в театре не находится". Все были поражены, и совершенная тишина наступила после этих слов, точно будто спектакль кончился. Я ушел в ложу и там узнал, что М. Н. Загоскин рвет и мечет на Гоголя, но он сам виноват: зачем ему было не прислать (по традиции авторы появлялись на вызов в директорской ложе.- Э. Б.). Я Гоголя не виню нисколько" (ЛН. Т. 58. С. 570).

2 Гоголь как будто разыгрывает эпизоды из первой главы "Мертвых душ", в которой Чичиков разгуливает по городу и видит: "Кое-где просто на улице стояли столы с орехами, мылом и пряниками, похожими на мыло; где харчевня с нарисованною толстою рыбою и воткнутою в нее вилкою" (т. 6, с. 11).

3 В окончательном варианте текста этого обращения нет, следовательно, Гоголь учел критическое замечание.

4 Аналогичная оценка спектакля дана Аксаковым в письме к сыну Константину, написанном на следующий день после посещения театра: "...Как я рад, что ты не видел вчера "Ревизора"! Ты пришел бы в совершенное изумление, а потом в ярость! Каково! Пьеса сделана посильным произведением для толпы! Нет истины, нет живых лиц - все отвратительная карикатура! - Как опасно нехорошо играть Гоголя да и всякого гениального писателя!" (см.: ЛН. Т. 58. С. 574).

5 Аксаков, вероятно, имеет в виду следующее место из "Авторской исповеди": "Но Пушкин заставил меня взглянуть на дело сурьезно... он мне сказал: "Как с этой способностью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его вдруг всего, как живого, с этой способностью, не приняться за большое сочинение" (т. 8, с. 439).

6 Описание этого костюма Гоголя находим и в письме Аксакова сыну: "Вообрази, Костя: вчера я приехал рано к Жуковскому (его не было уже дома: он уехал к умершему в ту ночь Дашкову) и вошел тихонько к Гоголю и нашел его в роде какого-то халата, на голове бархатная большая, вышитая золотом шапка, а ноги в чулках... Стоит и пишет что-то... и видно, что я ему крепко помешал. Уморительный костюм его не кажется ему и странным..." (ЛН. Т. 58. С. 574). Из этого письма, написанного на следующий день после встречи, следует, что беседа с Жуковским состоялась не в этот день.

7 Письмо датируется началом января 1840 г, (т. 11, с. 426).

8 Художественно-эстетические открытия Гоголя были глубоко восприняты {608} С. Т. Аксаковым, стали откровением для него. Однако неверно утверждение Панаева, что Аксаков "принадлежал к самым записным литераторам-рутинерам", так как еще в 20-е и 30-е гг. боролся с театральной рутиной, в театральных рецензиях приветствовал новаторскую реалистическую манеру М. С. Щепкина (см.: Аксаков. Т. 3. С. 414-417).

9 С. Т. Аксаков вспоминал: "...слух о "Мертвых душах" обежал уже всю Россию и возбудил общее внимание и любопытство. Не помню, кто-то писал из чужих краев, что, выслушав перед отъездом из Рима первую главу "Мертвых душ", он хохотал до самого Парижа" (см.: Аксаков. История. С. 20-21).