Хроники Сиалы - Алексей Пехов

— Гаррет, не прикидывайся глупцом! Мне прекрасно известно, что вы знаете, где ключ.

— Ничего мы не знаем, — отрезал Угорь. — Можете открывать решетку!

— Откроем, — сказал Горлопан. — По крайней мере Гаррет до этой минуты доживет, а вот ты — не думаю.

— Давай я им займусь, — предложил Горлопану Лиловый Нос.

Горлопан болезненно поморщился, но ничего не сказал.

Угорь пробормотал себе под нос что-то очень нелицеприятное про маму Лилового Носа. Расчет гарракца оказался абсолютно верным — вспыльчивый Лиловый Нос взревел и, потеряв терпение, схватил Угря за грудки, приподнимая с пола. — Да я тебя на куски разорву! Я тебя…

Руки Угря невесть каким образом оказались на подбородке и затылке Лилового Носа. Резкий поворот, рывок, хруст — и тело сторонника Неназываемого безжизненным кулем оседает на солому.

— Тьма! — выругался Горлопан и бросился к выходу.

— Гаррет, не зевай! — крикнул Угорь.

Я разворошил солому и бросил ему нож Сурка, который лишь каким-то чудом не заметили Горлопан и Лиловый Нос. Угорь поймал оружие за рукоятку и выбежал из камеры вслед за Горлопаном. Я и линг, уже успевший надежно обосноваться на моем плече, остались в одиночестве.

Встал я с трудом — ноги затекли, и создавалось ощущение, что какой-то невидимка с остервенением всаживает в них тысячи иголок. Превозмогая неприятные ощущения, я доковылял до двери и выглянул в коридор.

— Может, ты мне поможешь вместо того, чтобы стоять и смотреть? — пропыхтел у меня над ухом Угорь. Пришлось помочь затащить тело Горлопана в камеру.

— Он жив?

— Жив, но бегает, зараза, быстро. Вон у того, со свернутой шеей, веревка. Давай сюда!

Гарракец мастерски оплел руки бесчувственного пленного веревкой и, подняв с пола плащ, набросил его на Горлопана.

— Это еще зачем?

— Так интереснее, Гаррет. Мышка у тебя? Тогда уходим!

В дверях появились три знакомые низкорослые фигуры.

— Что я тебе говорил, Халлас? — радостно пропищал самый маленький. — Я говорил, что найду их первым? Говорил?

— Кли-кли! Это ты?

— Странная у вас, людей, привычка констатировать очевидные вещи. Естественно, это я, Гаррет!

— Только тебя мне все это время и не хватало!

— Я тоже тебя люблю и рад видеть живым и здоровым! — состроил рожицу королевский шут. — Ух ты! Гхолы!

Гоблин напрочь забыл обо мне, подошел к решетке, возле которой бесились обезумевшие трупоеды и сунул туда палец, видно желая познакомиться с гхолами поближе. На счастье Кли-кли, гоблины обладают куда большим проворством, чем гхолы, поэтому шут вовремя успел выдернуть палец назад, и челюсти гхола поймали лишь воздух.

— Угорь, твои клинки. — Делер прислонил к стене секиру и достал из-за спины ножны с «братом» и «сестрой».

— А арбалет ты, случайно, не захватил? — с надеждой спросил я у карлика.

— Захватил, но он у Сурка, так что держись пока за нами. Кли-кли, ты остаешься?

— Иду, они все равно злые. Ух ты! Мертвец! Угорь, ты ему шею, что ли, свернул? Чего он за спину себе смотрит? Вот здорово! А этот, в плащ завернутый, еще шевелится! — продолжал возбужденно тараторить гоблин. Чего это вы его не того? Можно я его пну? А? А-а-а… Понял! Этот сторонник Неназываемого будет нашим заложником, правильно?! Нет, Угорь, скажи! Я прав, а?

Взгляд Угря, обращенный на меня, говорил: "Ни слова о том, кто это такой!" Лицо Горлопана было закрыто плащом, и ни гном, ни карлик, ни гоблин не смогли узнать бывшего Дикого.

— Закрывай балаган, Кли-кли, — буркнул я шуту. — Позже будешь веселиться.

— Тяжело с вами, дураками, — вздохнул Кли-кли. — Идем что ли?

— Давайте вперед, — скомандовал нам Угорь. — Я сразу за вами.

Я вновь встретился с гарракцем взглядом и прочитал в его стальных глазах приговор Горлопану.

— Давно пора! Наши выход уже минуты две удерживают! — пропыхтел из-под шлема гном.

Халлас выскочил в коридор, за ним Кли-кли, следом Делер. На пороге камеры я задержался и бросил последний взгляд на Горлопана. Тот делал безуспешные попытки встать, но запутался в плаще.

— Гаррет, иди за ними, — холодно приказал мне Угорь.

— Я дождусь тебя. — Во мне проснулось упрямство, причину которого я сам не мог понять.

— Как знаешь! — Мимолетное пожатие плеч.

Угорь наклонился над Горлопаном. Тот уже умудрился сесть и теперь резкими движениями головы пытался скинуть с лица плащ.

— Помнишь, я обещал, что вырежу твое сердце? — спросил гарракец у предателя. Горлопан не произнес ни слова.

— Я тебя обманул, — прошептал Угорь и перерезал веревку на руках Горлопана.

Прежде чем захлопнулась дверь и упал засов, я успел увидеть, как Горлопан срывает с головы плащ и удивленно смотрит в нашу сторону.

— Ну чего вы там копаетесь? — крикнул нам с другого конца коридора Делер.

— Не говори ребятам о Горлопане, Гаррет, — попросил меня Угорь. Пускай они думают, что он умер еще в трактире. Не нужно им знать, кем Горлопан был на самом деле.

— Угу. — Я все еще не мог поверить, что гарракец вот так просто отпустил врага.

— И о том, что я тебе говорил о себе, тоже молчи.

— Угу, — повторил я.

— И еще… О том, что среди Диких есть враги, тоже молчи. Сейчас не время для тревог. Когда мы вернемся к Одинокому Великану, я сам поговорю с Сычом.

— Угу.

— Вот и ладушки! — кивнул воин и резко дернул за незамеченный мной рычаг, находящийся в стенной нише.

Где-то загрохотал механизм, поднимающий решетку. Гхолы теперь на свободе. Меня передернуло — уж лучше нож, чем такая смерть. Не думаю, что даже с развязанными руками Горлопан долго продержится против четырех голодных трупоедов, пусть они в три, а то и в четыре раза ниже человека.

Если Горлопан и кричал, то я его не услышал — дверь камеры прекрасно изолировала все звуки.

— Идем! — скупо бросил мне Угорь и, не оглядываясь, поспешил к нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу Халласу.

— Чего вы там делали? — спросил гном.

— Расплачивались со старыми долгами, — сухо сказал Угорь и, обнажив клинки, прошел мимо гнома.

На вопросительный взгляд Халласа я лишь состроил унылую рожу, не посчитав нужным что-либо объяснять.

Кли-кли и Делер уже поднялись по лестнице и ожидали нас возле двери, ведущей к свободе.

На полу рядом с дверью разлегся господин Ризус. Мертвый. В его спине немым укором справедливости торчали две черные стрелы. Элл, намазавший лицо черно-зеленой краской, стоял тут же. Эльфы не отличаются великодушием по отношению к своим врагам и не гнушаются тыкать стрелами в спину противников, если они предоставляют желтоглазым ребятам такую великолепную возможность.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});