Нед (трилогия) - Иван Казаков

После долгого затворничества перед ней будто отворили ворота в прекрасную жизнь.

Хелга Броган внимательно следила за дочерью, затем, усмехнувшись, тихо шепнула стоящей рядом сестре:

— Входит во вкус, тебе не кажется?

— Это хорошо — довольно кивнула та — пусть почувствет вкус настоящей жизни. И тогда — она не сможет от неё отказаться. Ведь ты же не смогла?

— Не смогла — скривилась женщина, отыскивая взглядом капитана стражи Юбара, с которым сегодня провела ночь — столько лет в глуши…без балов, без…

— Ничего. Наверстаешь — усмехнулась Энтана — опять к своему офицерику? Смотри, чтобы проблем не было. У него таких как ты — целый полк.

— Я лучше всех! — гордо заявила Хелга и медленно, как львица, скрадывающая дичь, пошла к офицеру, беседующему с какой-то красоткой, милостиво допускающей Юбара до своих розовых ушек. Он что-то шептал, наклонившись к даме, и та благосклонно выслушав кавалера, жеманно рассмеялась, покраснев и прикрыв рот драгоценным веером.

Энтана проводила сестру взглядом, снова посмотрела на раскрасневшуюся, прекрасную Санду, талию которой обнимала рука одного из присутствующих здесь молодых кавалеров и перевела взор на королеву, сидящую на троне. Властительница задумчиво смотрела на кружащиеся пары, потом что-то приказала фрейлине, стоящей рядом, и та сделала знак рукой стоявшему чуть поодаль виночерпию с подносом и хрустальными бокалами. Мужчина поклонился и подал королеве бокал красного вина, разбавленного прозрачной колодезной водой. Женщина отхлебнула, слегка поперхнулась — видимо вино было слишком холодным, поставила бокал и с минуту откашливалась, покраснев и прослезившись. Потом успокоилась и снова начала смотреть на танцующие пары, время от времени подзывая фрейлину и что-то ей говоря — видимо расспрашивая о гостях.

Увидев Санду, она удивленно подняла брови, а когда фрейлина сообщила о том, что это за девушка, резко что-то сказала и нахмурилась, с ненавистью глядя на беззаботную бастардку.

Энтана заволновалась — хватит, надо уводить девушку. Иначе…да кто знает — что там иначе. Может случиться все, что угодно. Отметились, засветились в обществе, заявили о своих намерениях и хватит — пора домой.

Энтана подала знак Хелге, и та, уцепив Санду, вырвала её из цепких объятий одного из отпрысков древней дворянской фамилии, уведя за высоченную дубовую дверь.

Через десять минут они уже ехали по мостовой города, снова в плотной толпе охранников.

Энтана довольно улыбалась, удовлетворенная эффектом произведенным появлением на балу Санды, а Хелга вспоминала своего партнера-капитана, с которым она договорилась о свидании сегодняшней ночью.

Санда же сидела закрыв глаза, в её ушах звучала прекрасная музыка, которую играли в огромной зале, и которая заглушала все мысли, кроме одной — как хорошо! И как хочется, чтобы это все продолжалось снова и снова.

* * *

Королева умерла ночью. Ей внезапно стало плохо, и гвардеец, полночи усиленно трудившийся над её молодым телом, не сразу заметил, что партнерша посинела и на губах её выступила пена. Когда к трупу королевы вызвали белого мага — было уже поздно.

Впрочем — поздно было уже несколько часов назад. Древний яд, состав которого знали теперь совсем немногие, действовал наверняка, и против него не было противоядий, известных королевским лекарям. Только маг мог спасти женщину, но лишь в том случае, если лечение начато до появления пены, указывающей на скорую и неминуемую смерть.

Виночерпия никто не нашел. Его труп благополучно объели морские рыбы, а остатки плоти выщипали крабы-падальщики. Воспользоваться полученными золотыми он так и не смог, они вернулись к тем, кто организовал это убийство.

Король все-таки был жив. Он превратился в разлагающийся кусок мяса, но каким-то чудом жил, на остатках своего, прежде очень крепкого здоровья.

Его сын тоже был жив. Он так и читал свои книги. О чем? Никто не знал. Принц был очень скрытным человеком.

Столица погрузилась в тревожное ожидание катаклизмов, которые потрясут страну и возможно бросят её в пучину гражданской войны. К поместьям родовитых дворян стягивались наемники, в их владениях шел набор рекрутов — все готовились к войне. Уже забыты исфирцы, только недавно угрожавшие столице, все вытеснила одна, единственная мысль — кто будет править Замаром?

* * *

Первое, что увидел Нед — храмы! Яркие блики солнца, отражающегося в куполах храмов, слепили даже за городской стеной. Главный, в центре — храм Создателя. Его золотой купол, похожий на половинку яйца, возвышался над остальными, как гора возвышается над равниной. Сразу ясно было, кто здесь главный бог.

Ворота города закрыты — увидев приближающееся войско, наблюдатели подали сигнал, и ворота тут опустились, наглухо запечатав вход. Уже когда войско подошло ближе и стали видны замарские флаги, паника, вспыхнувшая при виде армии, улеглась, ворота были подняты и Корпус, сопровождаемый тяжелой кавалерией, медленно втянулся в город, запрудив улицы и полностью парализовав движение.

Впрочем — особого движения и не было. Слух о приближающейся армии — вероятно исфирской — облетел все улицы и дома со скоростью молнии, и жители благоразумно попрятались, как жабы, забирающиеся под теплую, темную корягу чтобы не быть съеденными голодной птицей.

Фургоны магов въехали в город следом за командованием. Хеверад ехал впереди, на черном жеребце, пляшущем под ним, как ненормальный.

Хеверад терпеть не мог этого болвана рода лошадиного, но этот дурак был красив и незаменим, когда нужно было важно проехать перед восхищенными горожанами. Хеверад тащил его от самой базы, уверенный, что все равно придется вот так, победителем, проехаться перед восхищенными взорами горожан.

Ну что же — никто не свободен от тщеславия. Тем более офицер. Крики: «Славься! Победитель!» для него лучшая музыка на свете. Ведь завтра он может и не услышать этих криков, оставшись где-нибудь на поле сражения с разрубленной головой. Так почему не насладиться этим редким праздником, когда ты возвращаешься с победой?

Так думал Нед, сидя рядом с армейским возчиком и поглядывая на происходящее. Вскорости, шумная толпа обступила марширующих пехотинцев. Их забрасывали дешевыми конфетами, фруктами, некоторые бросали только что испеченные пирожки и одним из них кто-то попал точно в физиономию возчика, залепив её горячей начинкой. Тот долго и матерно ругался, под бурный хохот двух братьев, разукрашенных следами женских поцелуев. Они шли рядом с фургоном и лапали всех красоток, которые попадались им навстречу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});