О носах и замка́х - Владимир Торин

дернул щекой и двинулся к лестнице.

***

Мистер Портер стоял у большого круглого окна в своем кабинете и глядел на задымленную площадь Неми-Дрё. В смоге, вздымающемся до уровня второго этажа, тонули прохожие и экипажи, а раздутый и дряхлый «Воблиш» жутко скрипел, словно выражая свой протест против этого гадкого и грязного города, – отзвуки от его скрипа долетали даже до господина управляющего.

Один из ящиков стола мистера Портера был выдвинут, и располагавшаяся в нем система связи работала без передышки уже довольно продолжительное время. Небольшой тумблер, приводимый в движение пружиной и подписанный «Отдел по особо важным делам», раз за разом переключаясь щелкал, взводился заново, и снова щелкал.

Мистер Портер был в ярости. Его лицо побелело, ноздри непроизвольно раздувались. Он и вовсе забыл, что значит моргать. Он вызывал мистера Ратца уже полчаса, но тот до сих пор не явился, хотя господин управляющий банка был уверен, что он сейчас в здании.

Губы мистера Портера чуть шевельнулись, выдавая:

- Проклятый Фиш…

Подлый грабитель банка вторгся к нему в дом и обокрал его. Он не только провернул свою авантюру и подменил Машину, он еще и поиздевался над ним. Внутри разломанной шоколадной копии Машины обнаружился футляр с запиской: «По крайней мере, у вас остался шоколад. Только смотрите, не съешьте все сразу. Быть толстяком вам не пойдет. С любовью, ваш Фредерик Фиш».

Мистер Портер сжал кулаки. Ничего… еще ничего не кончено. Сейчас Ратц поднимается к нему, и вместе они скоординируют дальнейшие действия. И пусть Фиш сбежал из города, они отправятся в погоню и вернут Машину. И тогда никакой пощады Фиша не ждет – он лично, своими же руками, придушит этого мерзавца, стерев его самодовольную улыбку с губ. Еще не все кончено, и он ничего не упустит, не забудет никого из причастных. В этом деле определенно задействованы доктор Доу, крысоловы и кое-кто еще. Эта женщина, которая живет у доктора Доу, – якобы племянница его экономки. Можно начать с нее, ведь недаром Фиш ее похитил, когда влез к нему в особняк – она важна для него. Она скажет, где его искать. Мистер Ратц добудет нужные сведения, а он сам поприсутствует – с удовольствием поглядит, как ей вырвут ногти или заставят проглотить жгучего червя. А когда он достанет Фиша, заберет Машину и узнает, где хранится украденный миллион, он не вернет деньги в банк – он оставит их себе: это справедливая оплата за нервное потрясение, которое он пережил, когда понял, что Машина, которую он так долго искал и которую, наконец, заполучил, сделана из проклятого, гадкого, будь он трижды проклят, шоколада.

- Где же Ратц?- Мистер Портер подошел к столу, выключил систему связи и захлопнул ящик.

Он направился к двери, чтобы лично отыскать старшего агента банка, как тут за спиной звякнул колокольчик. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, какой именно.

- Только не сейчас,- прорычал господин управляющий.- Сейчас не до тебя, сумасшедшая дрянь!

Но яростно затрезвонивший колокольчик уверял: «Именно сейчас! Немедленно!».

Решив сперва разобраться с Вивьен Ригсберг, мистер Портер покинул кабинет и двинулся к лифту. Спустя минуту он уже стоял перед дверью мансарды. Почтительная улыбка все не цеплялась к губам – она то и дело съезжала, словно клей давно высох.

«Нужно выиграть время, немного времени…- думал мистер Портер.- Задурить ей голову, возвести немного приторной лжи, добавить чуть-чуть остроумия – все, как она любит. Нужно поскорее с ней разобраться и заняться действительно важными делами. Пока Фиш ушел не так далеко».

Мистер Портер толкнул дверь и вошел в зал совета банка.

Мадам Ригсберг была здесь не одна. И речь сейчас идет вовсе не о ее неизменных спутниках: жутких автоматонах-телохранителях и плешивой рыбе Ладлоу.

Увиденное настолько шокировало мистера Портера, что он недоуменно замер в дверях и распахнул рот.

Мистер Ратц был здесь – стоял, молчаливый и хмурый, в тени, опираясь на трость. Ранение в доме мистера Портера имело свои последствия: прибывший из больницы доктор сообщил, что с тростью старший агент банка теперь будет неразлучен. Рыжий свет ламп поблескивал на пенсне мистера Ратца. Он не мигая глядел на господина управляющего, и тот не смог прочесть в его взгляде ни одной эмоции.

Мистер Портер сжал зубы. Предчувствие, которое его никогда не подводило, уверяло: что-то грядет. И мерзкие звуки, которые раздавались в мансарде, лишь усугубили это предчувствие.

Дымное облако, в глубине которого сидела Вивьен Ригсберг, сотрясалось от смеха – заливистого, радостного, счастливого смеха, а рядом с ней, в ближайшем кресле, сидел… Натаниэль Френсис Доу.

Мистер Портер не поверил своим глазам. Начать с того, что приближаться к мадам было запрещено даже ее родственникам, а во-вторых, место, на котором сидел доктор, принадлежало дяде Вивьен, да и в целом места за столом были строго закреплены за их хозяевами – лично он, Корнелиус Ф. Портер никогда здесь не сидел. Но хуже всего было то, как вела себя мадам Ригсберг. Казалось, что же доктор такого сказал? Что же он такого сделал, что эта холодная, злющая особа ведет себя так? Доктор Доу, очевидно, пришелся этой мегере весьма по душе.

- Портер!- раздалось из глубины пурпурного облака.- Вот и вы! На этот раз почти даже не заставили себя ждать!

- Да, мадам! Я торопился как мог и…

- Не стоит, Портер! Это излишне!

- Мадам, могу я поинтересоваться, что здесь делает… почтенный доктор Доу?

- Натаниэль…- мурлыкнула Вивьен Ригсберг,- я ведь могу вас так называть?- Доктор коротко кивнул, и она продолжила: - Так вот, Натаниэль здесь для того, чтобы в меру своих сил облегчить мне жизнь, Портер.

- Прошу прощения, мадам?- Господин управляющий почувствовал, что жилетка и галстук стали вдруг слишком тесными.

- Он все мне рассказал, Портер.- Та любезность, с которой мадам Ригсберг обращалась к доктору, на подчиненного не распространялась: она превратилась буквально в акулью злобу.- Как вы думаете, Портер, что именно он мне рассказал?

Мистер Портер прищурился. Он едва сдержал себя, чтобы не бросить взгляд на мистера Ратца.

- Я теряюсь в догадках, мадам.

Разумеется, что бы он ни говорил, он все понимал. Более того, он все понял, как только переступил этот порог. Его игра, длиною в жизнь, закончилась. Вряд ли доктор знает настоящую историю мистера