VIP значит вампир. (Трилогия) - Юлия Набокова

— За нашу дружбу! — подняла я тост, и Ленка с ликованием отсалютовала мне бокалом.

— За нашу дружбу на века! — подхватила она.

— Лен, — спросила я, отпив глоток, — тебе здесь нравится?

— Да уж всяко лучше, чем среди папуасов! — фыркнула она, подливая себе шампанского. — Тебе добавить?

— Пока не надо. Лен, а чем твой отец–то занимается? Чем он вампиров привлек?

— Если б я сама знала! Он мне не рассказывает, да и ладно. Знаю только, что предложение от вампиров поступило вскоре после того, как отца перевели в другой отдел и он получил доступ к каким–то важным документам. Потом мама умерла, а потом…

— Ой, — я поперхнулась шампанским и уставилась на Ленку во все глаза, — тетя Зоя… она…

— Да. — Ленка залпом, как рюмку водки, опрокинула в себя бокал шипучки, закашлялась и хрипло сказала: — Машина сбила. За рулем был пьяный водитель. — Она немного помолчала и добавила: — Отец сам не свой был, надо мной трясся — все боялся, что со мной тоже что–нибудь случится. А потом, в общем, предложили ему…

Лена уставилась невидящим взглядом куда–то в стену с нарисованной пальмой. А я задумчиво повертела в руках фужер. Странное совпадение. Отец Лены, конечно, амбициозный и хваткий мужчина, иначе бы он таких вершин в дипломатической карьере, когда допускают к важным документам, не достиг. Но при этом он любящий семьянин. Тетю Зою он любил, относился к супруге с нежностью, и я никогда не видела, чтобы родители Лены ругались. В доме всегда были полные вазы свежих цветов, а как–то раз, будучи у Лены в гостях, я случайно застала ее родителей страстно целующимися в темном коридоре. Даже удивилась тогда: муж и жена, а такими глупостями занимаются! Если бы вампиры предложили Громову карьеру, власть и бессмертие, соблазн, конечно, был бы велик. Но не до такой степени, чтобы добровольно отказаться от любимой жены и дочери, в которых он души не чаял. А посвятить и обеих близких в вампиры ему наверняка никто не предлагал — слишком большой конкурс в ряды «избранных» и жена–домохозяйка да дочка без особых заслуг его бы никогда не прошли. А тут жена погибает, Громов, понимая, что жизнь может трагически оборваться в любой момент, начинает трястись над дочкой. И тут–то как раз и появляются вампиры со своим предложением и даже соглашаются сделать исключение для дочери…

Фужер в моей руке дрогнул. Могла ли информация, к которой Громов получил доступ по дипломатической службе, быть столь ценной для вампиров, чтобы они, не смирившись с отказом, стерли ему память об одной встрече, подстроили гибель жены и закинули удочку во второй раз? Мне вспомнилась Виктория Виноградова, талантливый ученый, которую завербовали для работы над вакциной от вампиризма и которая, так и не доведя исследований до конца, погибла от рук Инессы. Вацлав упоминал, что Виктория ненавидела свое новое состояние и всей душой мечтала найти вакцину и исцелиться самой. «Как же она вообще согласилась стать вампиром?» — удивилась тогда я. Вацлав как–то странно взглянул на меня и ответил: «Ей срочно понадобились деньги. Ее парень задолжал крупную сумму в казино, и ее вступление в Клуб решало все вопросы». Да, согласно правилам вступление в Клуб должно было быть добровольным. Но нигде в правилах не упоминалось, что оно не может быть вынужденным — под давлением обстоятельств, сфабрикованных самими вампирами. Что для них чужое человеческое счастье, если знания человека необходимы для достижения их секретных целей?

— А виновного, — спросила я у притихшей Лены, — нашли?

— Что? — встрепенулась она и потянулась за бутылкой шампанского, чтобы наполнить пустой бокал. — Да, конечно. Отец выпил из него всю кровь.

Я приглушенно ахнула.

— Это было одним из условий его вступления в Клуб, — отрешенно добавила она.

Вот и еще один крючок, на который поймали дипломата. Первый — благополучие и долгая жизнь дочери, второй — месть за гибель жены.

— Ладно, — Лена тряхнула головой и принужденно улыбнулась, — не будем о грустном. Расскажи–ка лучше о себе! Как ты жила все это время? И, само собой, жду подробностей из первых рук о твоей фееричной встрече с Жаном.

К концу моего рассказа шампанское как–то само собой закончилось, у меня закружилась голова, а Ленка раскраснелась от удовольствия и то и дело принималась хохотать. Блюда с ужином тоже опустели, а разговор перешел на ту стадию откровенности, которая наступает только после совместно распитой бутылки алкоголя. Ленка ловко выудила из меня все подробности моих любовных романов, включая связь с кладоискателем Федором, которой я сейчас страшно стеснялась, и с упоением принялась расписывать свои.

— Все–все, хватит, — со смехом перебила ее я, — вижу, тебе есть чем похвастаться. Скажи мне лучше, хоть кого–то из своих мужиков ты любила по–настоящему?

Лена ненадолго задумалась.

— Было, один раз.

— Расскажи! — подначила я.

— Каждая встреча с ним была неповторима, — интригующим тоном начала она. — То праздничный фейерверк, то стихийное бедствие. Если уж он был нежен, то я таяла в его руках, как шоколад. Если уж он злился, то это было подобно цунами, а я как будто оказывалась в его эпицентре. — Глаза Лены затуманили призраки прошлого счастья. — С ним я была то принцессой, то гейшей, то богиней, то служанкой. За время, пока мы были вместе, я пережила десятки жизней и десятки любовных историй — все с ним, но все разные. А еще он очень красиво ухаживал, когда хотел этого. Читал стихи Бодлера на французском и Блока на русском. Катал на карете, запряженной тройкой белых лошадей по Елисейским полям. Возил на маскарад в Венецию…

— Да, завидую, — призналась я. — Хотела бы я встретить такого романтика!

Лена пригвоздила меня к креслу очередным взглядом–дротиком:

— Да ты его прекрасно знаешь!

— Неужели? Кто же это? Аристарх? Только не говори, что ты с моим дедом… — простонала я.

— Холодно, — успокоила Лена.

— Вацлав? — напрягшись, спросила я.

— Чуть теплее.

— Андрей? — насторожилась я.

— Опять холодно.

— Неужели Глеб? — нахохлилась я. — Меня он на карете не возил.

— Успокойся, с твоим Глебом я даже не была знакома.

— Тогда кто же это? Сдаюсь!

— А ты не поняла? Это был Жан.

— Жан? — Я даже закашлялась. — Ты меня просто поражаешь!

— Это не я поражаю, — грустно усмехнулась Лена. — Это он поражает своими поступками. Даже после смерти.

— А уж при жизни–то он как поражал, — саркастически отозвалась я, вспомнив, как Жан взял в заложники бабушку и Сашу, чтобы заманить меня на заброшенную фабрику и заполучить недостающие Серебряные Слезы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});