Таймыр. Трилогия - Вадим Денисов

И добавил, как бы извиняясь за свою эмоциональность:

— Только что у Конецкого прочитал и зацепило, сам не знаю, почему… То ли островная тема, то ли просто добрая романтика. Кто как понимает. А тост уж пусть кто-нибудь другой скажет.

Тишину нарушил рев Самохина, громко объявившего:

— Под такую тему и мы сейчас наверх прибежим! Три секунды!

Все стали подниматься с кресел и шумно подтягиваться поближе к ступенькам в ожидании кулинаров. Воспользовавшись короткой паузой, возникшей из-за легкой сутолоки, Андрей Донцов подошел вплотную к безмятежному Майеру и неожиданно для него тихо произнес на ухо:

— Значит, так. Мисс Виктория Клэннед приезжает через месяц в славный город Норильск. Якобы для анализа нашего «случая», обмена накопленным опытом и прочее там бла-бла-бла… На самом же деле причина иная — международный Антипиратский центр надумал здесь, на Таймыре целый филиал создавать… Северный, для контролирования всей Арктики. Вот так вот. Дожили. Прогнозируют, между прочим, прорву работы, типуны бы им на язык гроздьями…

И, не дав другу возможности отреагировать вербально, он отошел к остальным, оставив бедного Майера с открытым ртом…

Сержант выстоял на ногах, справился с языком, но не справился с эмоциями:

— Други мои! Давайте выпьем еще и за мой сон! Я опять увидел Остров… Первый раз в жизни полез в сонник Миллера и прочитал, что «увидеть остров — означает обрести покой, свободу и заслуженную благодарность после многих усилий и тревог», — сказал он настолько вдохновенно, что чуть у самого слеза не покатилась.

И началось.

— За новые острова! Хурррагх!

— За авантюристов! Нацепим шпаги потускневшие!

— За удачные встречи! Но… para bellum!

— За тех, кто в пути!

Они выпили стоя, легко и радостно, негласно закрывая очередной сезон необычайных дел, событий и поступков. Потом сидели, громко говорили и тихо вспоминали, врали и верили на слово, мечтали и надеялись, планировали будущие авантюры и сами же сомневались в их успешности, спорили и тут же предлагали еще более авантюрные планы…

В общем, они вели себя так, как и положено себя вести в компании закоренелых искателей приключений… Да они ведь все и были таковыми! Нормальные люди, живущие на макушке глобуса, преданные Северу непоседы, страстно любящие Приключение.

Как и мы с вами, Читатель…

Не так ли?

ОАЗИС. ВТОРЖЕНИЕ НА ТАЙМЫР

ТРЕТЬЯ КНИГА ТРИЛОГИИ

* * *

ОТ АВТОРА

Давно замечено — слухи и мифы без фактов не живут. Надеюсь, что после ознакомления с трилогией «Таймыр» у многих добавится желания рассказать не только о слухах, но и о пережитом лично. Завершая этой книгой трилогию, посвящаю ее моим деткам Софии и Валентину, которым в будущем и достанется этот величественный Заполярный Мир.

«Но даже если откинуть сверхъестественные свойства, в земном облике этого чудовища, в его необоримом норове остается достаточно силы, чтобы потрясти человеческое воображение».

(Герман Мелвилл. «Моби Дик, или Белый Кит»).

«Жизнь хороша уже потому, что можно путешествовать»

(Н. Пржевальский).

Пролог

Сейчас уже невозможно сказать, когда началась цепочка этих кошмарных событий.

Скорее всего, первые случаи проявления феномена были приурочены к временам первого же появлениям человека на Таймыре — космически далеко от того момента, когда вы читаете эту книгу. Но как подобные случаи поверить знанием? Никак. Лишь куда как более поздние сказания и древние мифы остались нам свидетельством; да ведь их еще найти надо, любопытство проявить, расшифровать. Намёки были, — не было ярких следов. Что там говорить, и в новейшее время отследить и убедительно показать наиболее вероятные причины жутких происшествий просто невозможно.

Люди пропадали без вести, терялись, исчезали всегда — на нашей планете всегда шел (и сейчас идет) бесконечный мистический «процесс пропажи», страшный своей непонятностью, непредсказуемостью и какой-то злой фатальностью. Числительные таких пропаж порой просто чудовищны, даже если неожиданные и бессмысленные исчезновения людей прямо из мест их проживания не рассматривать глобально, а считать лишь в масштабах одного только края далёкого или области неприметной.

Пропадают люди и в «поле» — в лесу и тайге, в горах или в тундре.

Правоохранительные и следственные органы вправе и обязаны усматривать в подобных печальных фактах сугубо материально-социальное: чьи-то криминальные мотивы и злокозненные планы. Медики могут вспомнить о хронических болезнях и недугах конкретного человека, как бы говоря: «И куда он только полез, этот хроник…» Профессиональные спасатели, наша отныне вечная палочка-выручалочка, организационно воплощенная в мощнейшей структуре — я говорю про суперглыбу МЧС — отошлют большинство таких случаев по ведомству банальной личной неосторожности и излишней самонадеянности. Биологи и зоологи, возможно, вспомнят о нынешней неприспособленности современного человеческого организма к экстремальному общению с дикой природой, в отличие от куда как более совершенных, в этом плане, существ исконно диких. Кто-то кивнет на статистику, кто-то на глупость человеческую. А вот старые туристы и экстремалы, охотники и рыболовы лишь тихо качнут за рюмочкой седыми или лысыми головами, неохотно вспоминая свои с л у ч а и, чуть не ставшие последним событием в их бурной жизни.

Единичный философ за вечерним пивом легко способен на выбор предложить заинтригованному слушателю варианты:

а). Естественного отбора;

б). Усталости от жизни;

в). Умышленного перехода в иное социально-общественное качество личности.

Родным и друзьям от прорицательских замечаний и суждений ничуть не легче.

Они-то знают и помнят, что близкий им человек был здоров, как бык, опытен, как Дерсу Узала, а маршруты и логика его движения в тайге или тундре были выверены долгой практикой и строгими привычками до метра, до спички, до одинокой осины и последней излучины. Ведь порой и следы есть! И техника мужнина осталась целая, и хорошо знакомое снаряжение — вот оно! Лежит себе кучкой, светится фиолетовым да красным сквозь листву, покрывается темными пятнышками и пузырями краски на алюминиевых боках… Как же так? Что тут случилось? Что за напасть налетела внезапно? У родных тоже нет объяснений.

И тогда они, не зная точно причин и не видя фатальной завершенности, просто считают, что их любимые перешли в некое другое пространство, стали невидимыми…

Конечно, все перечисленные выше специалистами причины, имеют место быть.

Однако, как тут ни прикручивай обыденность, как ни списывай эти случаи на беглых зэков, личное здоровье пропавшего и ярость голодных медведей, есть в этой статистике определенный процент действительно таинственных происшествий, неудобных для разъяснения феномена с помощью современного научного багажа и опыта реалистического познания мира.

Всегда есть еще неучтённое, есть еще какой-то фактор, неочевидный.

Вот лишь один пример из событий конца прошлого века, он достаточно характерен: без версий и объяснений, только факты.

Поздней осенью 1999 года странный пассажир авиарейса Норильск-Москва, потеющий в душном чреве насторожившегося на горбатой ВПП аэропорта «Алыкель» Ту-154, в полумраке традиционно невентилируемого салона пытался рассказать что-то очень важное соседу справа, расположившемуся возле иллюминатора. Он торопился. Старательно пытался горстями непослушных слов донести суть недавно пережитого. Сосед слушал без всякой охоты, старая добрая аэрофобия придавила восприимчивость к болтовне. Но еще в накопителе, неосторожно зацепившись языками со странным попутчиком, он успел ухватить основную мысль рассказа.

Нервный сосед прилетал в Норильск в гости, на лето — порыбачить на безлюдных озерцах среднего течения реки Пясины. Вместе со своим другом, местным тундровиком и владельцем самодельного вездехода на огромных легких колесах — пневматиках низкого давления — они неделю готовились, а потом покатили по расцветающим тундрам на север, к одинокой избе, базе будущих кольцевых и радиальных маршрутов. Что там у них произошло в деталях, авиаслушатель не понял даже после окончания сумбурного рассказа и двух вежливых уточняющих вопросов.

Одно было ясно: назад рыбаков притащили спасатели, посадившие вертушку вблизи обнаруженного с воздуха брошенного вездехода. Местного организатора-водителя доставили в Норильск, а потом в Оганерскую больницу в коматозном состоянии, из коего тот пока так и не вышел. А приезжий рассказчик, как выяснилось, почти потерял память.

Чем больше слушатель вникал (а вникал дискретно, вынужденно-лениво, о чем неоднократно пожалел после) в этот сумбурный рассказ, тем более понимал, что соседушка не совсем, как бы это помягче, здоров умом. Не видит, так сказать, маяков…