Дальняя бомбардировочная - Александр Голованов

Обладая даром предвидения, он почти всегда безошибочно разгадывал намерения противника, упреждал их и, как правило, выходил победителем.

Сейчас еще не изучены и не подняты все материалы по Великой Отечественной войне, но можно сказать с уверенностью, что когда это произойдет, К. К. Рокоссовский, бесспорно, будет во главе наших советских полководцев.

Несмотря на то что Константин Константинович был до войны репрессирован и провел немалое время в заключении, он не потерял ни веры в партию, членом которой состоял, ни веры в руководство страны, и остался столь же деятелен и энергичен, каким он был всегда. Годы заключения не сломили, а закалили его.

С большим уважением, с большой теплотой относился к Рокоссовскому Сталин, он по-мужски, то есть ничем не проявляя это на людях, любил его за светлый ум, за широту мышления, за его культуру, скромность и, наконец, за его мужество и личную храбрость. Я не слышал, чтобы Верховный называл кого-либо по имени и отчеству, кроме Б. М. Шапошникова, однако после Сталинградской битвы Рокоссовский стал вторым человеком, которого Сталин стал так называть. Битва на Курской дуге закрепила отношение Верховного к нему. Я уже говорил о том, что результаты битвы на Курской дуге были бы еще большими, если было бы принято предложение Константина Константиновича об едином командовании, то есть объединении двух фронтов — Воронежского и Центрального в один, ибо стратегическое положение этих фронтов требовало единого руководства.

Большинство тогда вместе с Верховным не согласилось с этим, и все же Рокоссовский оказался прав.

Рокоссовскому, как лучшему из лучших командующих фронтами, было предоставлено право командовать Парадом Победы на Красной площади. И встретились здесь вновь два выдающихся полководца нашего времени — Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский — уже не на поле брани, а празднуя Победу.

Один — принимая парад, другой — командуя им. [568] Заслуги Константина Константиновича перед Родиной также были высоко оценены нашей партией и правительством, он получил достойные награды и ему было присвоено высокое звание Маршала Советского Союза.

Очень жаль, что книга К. К. Рокоссовского «Солдатский долг» (М., 1968) вышла уже после его смерти. Мне почему-то думается, что при нем она была бы и больше по объему и лучше, откровеннее написана…

Были у нас и другие достойные полководцы, и к ним, на мой взгляд, в первую очередь следует отнести Леонида Александровича Говорова, Кирилла Афанасьевича Мерецкова, Федора Ивановича Толбухина, Родиона Яковлевича Малиновского и других. Из специальных родов войск, хотя бы по одному, я назвал бы танкиста маршала Павла Семеновича Рыбалко,[138] артиллериста маршала Василия Ивановича Казакова,[139] летчика генерала Тимофея Тимофеевича Хрюкина, связиста маршала Ивана Терентьевича Пересыпкина[140] и инженера генерала Аркадия Федоровича Хренова.[141]

В заключение следует, мне кажется, остановиться и на нашем партизанском движении и подвести и здесь некоторые объемные итоги. Насколько мне удалось, я не знаю, но надеюсь, что из этого повествования видно — партизанское движение, стремительно разраставшееся в тылу врага, достигло таких размеров, что не будет преувеличением назвать его вторым фронтом советских людей в тылу противника. Вы только посмотрите на деятельность авиации, обеспечивающей боевые действия партизан! Тысячи полетов в тыл врага, к партизанам. Десятки тысяч переброшенных людей, тысячи тонн доставленных боеприпасов, вооружения, снаряжения. Эти цифры говорят о том, что партизанское движение — не какой-то эпизод в ходе Великой Отечественной войны, а это было организованное, руководимое партией и руководством страны, огромных масштабов движение. Даже не движение, а настоящая война в тылу противника. Много уже вышло в свет литературы о деятельности различных партизанских отрядов, бригад и других партизанских подразделений и объединений. Однако книги, где были бы обобщены все данные с начала организации партизанского движения и до его конца, где были бы показаны успехи партизанского движения в целом и его трудности, определен урон, нанесенный им противнику за всю войну, а также сколько личного состава входило в эту армию партизан и многие другие данные, которые показали бы всю полноту, всю значимость этого движения, пока нет. Нужно сказать, что авиация в партизанском движении, в партизанской войне сыграла исключительную роль. Она также сыграла не меньшую роль и в выполнении специальных полетов по глубоким тылам врага.

[569] Вновь остановлюсь и на фигуре Верховного Главнокомандующего — И. В. Сталина. Он проходит в моем повествовании, если можно так выразиться, красной нитью, однако здесь нет ничего удивительного, поскольку у меня не было каких-либо других руководителей, кроме него, я бы даже подчеркнул, кроме лично него. Об этом я уже говорил. Почему Верховный решил лично руководить боевой работой дивизии, а затем всей АДД, и не разрешал заниматься этим делом кому-либо другому из руководящих товарищей, я высказывал свои предположения и считаю, что эти предположения близки к истине, хотя безапелляционно утверждать этого не могу. Как это ни покажется странным, и я второго такого случая не знаю.

Материалы, находящиеся в Центральном архиве Министерства обороны, однозначно подтверждают это. Вот почему так тесно связано мое повествование с именем Верховного, ибо все, что делалось АДД, исходило непосредственно от него. Прямое и непосредственное общение с И. В. Сталиным дало мне возможность длительное время наблюдать за его деятельностью, его стилем работы, наблюдать за тем, как он общается с людьми, за его стремлением, как это ни покажется странным, вникать даже в мелочи, в детали того вопроса, который его интересует.

По моим наблюдениям, мнительность и подозрительность были спутниками Верховного, в особенности это касалось людей с иностранными фамилиями.

Мне даже случалось убеждать его в безупречности тех или иных товарищей, которых мне довелось рекомендовать для руководства определенной работой.

Например, А. И. Берга, который, как помнит читатель, был назначен заместителем председателя Совета по радиолокации при ГКО. Верховный с пристрастием расспрашивал у меня все, что я знаю о Берге.

Однако, изучив того или иного человека и убедившись в его знаниях и способностях, он доверял таким людям, я бы сказал, безгранично. Но, как говорится, не дай бог, чтобы такие люди проявили себя где-то с плохой стороны. Сталин таких вещей не прощал никому.

Сталин говорил о тех трудностях, которые ему пришлось преодолевать после смерти Владимира Ильича Ленина, и вести борьбу с различными уклонистами, даже с людьми, которым он безгранично доверял и которых считал своими товарищами (например, Н. И. Бухарина[142]), а потом оказался обманутым. Это, видимо, развило в нем недоверие к людям, с которыми он общался, и нужно было определенное время и определенное поведение людей, чтобы его осторожность в общении с ними перешла в доверие. Здесь я высказываю свое личное мнение по этому вопросу, а пришло оно ко мне через несколько лет общения с Верховным.