Книга 2. Начало века - Андрей Белый

(Там же, с. 319.)

(230) Первая строфа стихотворения Ф. Сологуба «В поле не видно ни зги…» (1897). См.: Сологуб Ф. Стихотворения (Библиотека поэта, большая серия). Л., 1975, с. 186.

(231) Неточно цитируются заключительные строки стихотворения «Сторожим у входа в терем…» из цикла «Молитвы» (март- апрель 1904 г.; см.: Блок А. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 1. М.-Л., 1960, с. 316), навеянного впечатлениями Блока от пребывания в Москве и общения с Белым и «аргонавтами» (эпиграф к циклу — из Белого: «Наш Арго!»). Ср.: «…Блок — откликается: „Вместе свяжем руки“. „Вместе связать“ — связать в Символе: кругом символизации, опыта: т. е. связаться религиозно» (Почему я стал символистом, с. 39).

(232) Вероятно, Белый подразумевает свой мемуарно-теоретический очерк «Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития», законченный 7 апреля 1928 г.

(233) Над романом «Маски» Белый работал с сентября 1928 г. до июня 1930 г.; работа была прервана в феврале-апреле 1929 г., когда Белый писал «На рубеже двух столетий».

(234) По всей вероятности, Белый подразумевает статью «О „чистом символизме“, теургизме и нигилизме», подписанную псевдонимом «Эмпирик»; в ней говорится: «…несмотря на все свои паломничества в Марбург, на тщательную ассимиляцию неокантианской теории познания, Андрей Белый не сделал ни шагу вперед. И зачем А. Белый ссылается на свои статьи: из этого хаотического агрегата гетерономных взглядов и туманных лирических настроений ни в коем случае нельзя выработать мировоззрения» (Золотое руно, 1908, № 5, с. 77).

(235) Ср.: «…я вперен в анализ антиномий („Я“ и „мы“, наука и религия, Ницше и Соловьев, богоборчество и Апокалипсис, гибель культуры, преображение жизни, представление и воля, Аполлон и Дионис, пространство и время, зодчество и музыка, сознательное и бессознательное, витализм и механицизм, Декарт и Ньютон, теория эфира и теория тяготения и т. д.); в поисках пересечения я старательно, так сказать, сплетаю из противоречий венок; и он уже достаточно колюч для меня: венок из терний; выход не в отрезе от сложности, — в гармонизации; но прежде всего — установка порядка вопросов и граней вопросов; синтез не в этом соположении, а в конкретном пересечении, не в „сюнтитэми“ (сополагаю), в „сюмбалло“ (соединяю)» (Почему я стал символистом, с. 31).

Глава вторая. Авторство*

(1) Печатание книги Д. С. Мережковского «Л. Толстой и Достоевский» началось в № 1–2 «Мира искусства» за 1900 г. и продолжалось в 1901 г. Первый том книги вышел отдельным изданием в марте 1901 г., второй — в мае 1902 г.

(2) В. С. Соловьев скончался 31 июля 1900 г. В 1901 г. под редакцией М. С. Соловьева вышло в свет 4-е издание его «Стихотворений» и начата подготовка многотомного собрания сочинений, предпринятого издательством «Общественная польза». В распоряжении М. С. Соловьева находился весь архив покойного философа.

(3) Ср. воспоминания Белого об августе 1901 г.: «…я узнаю о появлении на горизонте Соловьевых Анны Николаевны Шмидт, автора Ш-го завета, смущающей М. С. Соловьева своими признаниями, что Вл. Серг. Соловьев — воплощение Христа, а она — Души Мира и что мистические стихотворения Соловьева к Ней — обращены к А. Н. Шмидт; все это меня укрепляет в мысли о необходимости нам иметь строгий путь под руководством духовно опытного лица» (Материал к биографии, л. 23 об. — 24).

(4) В автобиографическом письме к Иванову-Разумнику от 1–3 марта 1927 г. Белый сообщает: «В 1897 году я написал 2-актную драму (названия не помню), навеянную Ибсеном, Метерлинком и „Ганнеле“ Гауптмана; „драма“ ужасно понравилась С. М. Соловьеву, который, кажется, помнит ее содержание лучше, чем я <…> Из всего драматического бреда помню лишь одну фразу бредящего Колосова, ибо она — шедевр: „Преображенский стал Вознесенским и Спасским!“ Под этой фразой, помню, подпись С. М. Соловьева синим карандашом: „Превосходно!“» (ЦГАЛИ, ф. 1782, оп. 1, ед. хр. 18).

(5) Имеется в виду второй сборник стихотворений М. Метерлинка «Двенадцать песен» («Douze Chansons», 1896).

(6) В автобиографическом письме к Иванову-Разумнику от 1–3 марта 1927 г. Белый отмечает: «„Симфонии“ родились во мне „космическими“ образами, без фабулы; и из этой „бесфабульности“ кристаллизовалась программа „сценок“ <…> бесфабульности соответствовали многообразные мои музыкальные импровизации на рояле (с 1898 года до 1902 года), выливавшиеся в темы; и к музыкальным темам писались образы <…>» (ЦГАЛИ, ф. 1782, оп. 1, ед. хр. 18). Ср. воспоминания Белого о январе — феврале 1899 г.: «Под влиянием кончины Поливанова я пишу нечто очень смутное, это впоследствии легло в основу формы „Симфоний“, нечто космическое и одновременно симфоническое» (Материал к биографии, л. 11 об.). Черновой текст «предсимфонии» (1899) сохранился, опубликован в кн.: Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1980. Л., 1981, с. 126–137.

(7) Над «Северной симфонией (1-й, героической)» Белый работал (с перерывами) с января по декабрь 1900 г.

(8) В отзыве на книгу Белого «Золото в лазури» (М., 1904), впервые опубликованном в «Весах» (1904, № 4, с. 60–62), Брюсов писал: «Язык Белого — яркая, но случайная амальгама <…> это — златотканая царская порфира в безобразных заплатах» (Брюсов В. Собр. соч. в 7-ми томах, т. 6. М., 1975, с. 301).

(9) Неточно цитируется «Вместо предисловия» к «Симфонии (2-й, драматической)» (Собрание эпических поэм, с. 125).

(10) 4 мая 1904 г. Блок сообщал матери: «Анна Ник. Шмидт, несмотря на то что я ей до сих пор не ответил, опять написала „ради бога, устройте нашу встречу“ и пр. <…> Анна Никол, считает себя воплощением [Софии] Души Мира, тоскующей о Боге. К счастью, она знает уже от Сережи, что мои стихи обращены не к ней» (Письма Александра Блока к родным, (т. 1). Л., 1927, с. 120). Упомянутое письмо в архиве Блока не сохранилось, там имеется лишь письмо А. Н. Шмидт к Блоку от 12 марта 1904 г. (ЦГАЛИ, ф. 55, оп. 1, ед. хр. 466).

(11) См.: «На рубеже двух столетий», Введение, примеч. 18.

(12) Видимо, подразумевается статья Блока «Ирония» (1908). См.: Блок А. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 5. М.-Л., 1962, с. 345–349.

(13) Имеется в виду подготовленное С. Н. Булгаковым издание: «Из рукописей Анны Николаевны Шмидт» ((М.), 1916). Основу издания составляет мистический трактат «Третий Завет»; в книге помещено также «Замечание по поводу одной теософской статьи», представляющее собой отклик Шмидт на статью Белого «О теургии».

(14) В мотиве влюбленности «демократа» в «Сказку» отразилось чувство Белого к М. К. Морозовой. Белый вспоминает о марте 1901 г.: «…начинает все покрывать лейтмотив моей мистической любви к М. К. М.» (Материал к биографии, л. 17 об.).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});