Дом Цепей - Стивен Эриксон

Река Мерсин оказалась мелкой, почти пересохшей в разгар сухого сезона. Переехав, он свернул на северо-восток, вдоль дорог, что шли по южным склонам Таласских гор, и на восток, к городу Лато Ревэ на самой границе Святой Пустыни.

Он пересек тракт ночью, избегая встреч с людьми, и на заре въехал в Рараку.

Его подгоняло некое неотвязное беспокойство. Объяснить причину тревоги разум не мог, но он не сомневался в ее важности. Уже давно он покинул Рараку и хотя битва вряд ли случилась, он ощущал: она неминуема.

Карсе хотелось быть там. Не чтобы убивать малазан, но чтобы защищать спину Леомена. Но он отлично знал: истина мрачнее. Битва станет днем хаоса, а Карса желает добавить хаоса. «Ша'ик она или не Ша'ик, но в лагере есть те, что заслужили лишь смерть. И я принесу смерть». Ему не хотелось придумывать список поводов, нанесенных обид, явных небрежений и свершенных преступлений. Слишком долго он был равнодушным к слишком многому. Обуздал величайшие силы духа, среди них и потребность судить и вершить приговор на манер истинного Теблора.

«Достаточно я терпел обманщиков и злодеев. Ныне мой меч ответит им».

Воину-Тоблакаю было еще менее интересно создавать список имен, ведь имена сродни клятвам, а он дал слишком много клятв. Нет, он будет убивать по прихоти.

Он так ждал возвращения.

«Хотелось бы вернуться вовремя».

Спускаясь по склонам к Святой Пустыне, Карса с облегчением увидел далеко на севере и востоке красный гребень гнева, стену Вихря. Итак, всего один день.

Он улыбнулся далекой ярости, ибо отлично ее понимал. Связана — скована — так долго… Богиня скоро изольет свой гнев. Он чувствовал ее голод так же отчетливо, как две души в мече. Кровь оленей слишком жидка.

Карса остановил Ущерба у старой стоянки около соляного озера. Склоны позади станут последним источником пищи для коня по эту сторону Вихря, и он потратил время, собирая тюк травы в запас, наливая воду в мехи из недалекого источника.

Затем развел огонь, используя последний сухой помет бхедринов Джаг Одхана — что делал редко — и, поужинав, развязал мешок, впервые достав останки Т'лан Имассы.

— Не терпится от меня избавиться? — сказала Сибалле сухим, скрипучим голосом.

Он хмыкнул, глядя на тварь сверху вниз. — Мы заехали далеко, Ненайденная. Давно я тебя не видел.

— Почему же решил увидеть именно сейчас, Карса Орлонг?

— Не знаю. Уже сам пожалел.

— Я видела сквозь мешковину солнечный свет. Лучше, чем темнота.

— С чего бы мне интересоваться твоими вкусами?

— Потому, Карса Орлонг, что мы в одном Доме. Доме Цепей. Наш хозяин…

— У меня нет хозяина, — зарычал Карса.

— Ему бы понравилось, — заверила Сибалле. — Увечный Бог не ждет, чтобы ты вставал на колени. Не отдает приказаний Смертному Мечу, своему Рыцарю Цепей — вот кто ты, вот роль, для которой ты создан с самого начала.

— Я не в твоем Доме Цепей, Тлан Имасса. Я не приму очередного ложного бога.

— Он не ложный, Карса Орлонг.

— Ложный как ты, — оскалился воин. — Пусть предстанет, и за меня заговорит мой меч. Ты сказала, я был создан для роли. За многое ему придется дать ответ.

— Боги сковали его.

— О чем ты?

— Они сковали его, Карса Орлонг, приковали к мертвой земле. Он сломлен. В вечной боли. Истерзанный пленом, он отныне ведает лишь страдания.

— Тогда я сломаю его цепи…

— Рада слышать…

— … и убью.

Карса ухватил изувеченную Имассу за единственную руку и запихал в мешок. Встал.

Впереди великие задачи. Эта мысль приносит удовлетворение.

«Дом — еще одна тюрьма. А с меня достаточно тюрем. Постройте вокруг стены, и я их разрушу.

Сомневайся в моих словах, Увечный, и пожалеешь…»

Глава 22

Отатарал, полагаю я, рожден волшебством. Если счесть, что магия питается скрытыми энергиями, логично счесть также, что энергии эти ограничены, и достаточное высвобождение силы, выйдя из-под контроля, способно досуха выцедить источники жизненной силы.

Далее, известно, что Старшие садки сопротивляются омертвляющему действию отатарала — предположительно потому, что энергии мира весьма многослойны. Подумайте только, что жизненная энергия телесной плоти вполне сравнима с энергией неодушевленных объектов, таких как камень. Небрежное исследование могло бы показать, что лишь плоть жива, тогда как камень нет. Таким образом, возможно, отатарал вовсе не так негативен, как может показаться на первый взгляд…

Раздумья о физических свойствах мира, Трюрсан из Мотта

Морпехам Девятой роты придали Одиннадцатый и Двенадцатый взводы средней пехоты. Пошли также слухи, что взводы с Первого по Третий — тяжелая пехота, люди с громадными мускулами и покатыми лбами — вскоре вольются в новое подразделение.

Никто в новых взводах не оказался для Смычка совершенным незнакомцем: он взял за правило запоминать имена и лица Девятой роты.

Уставшие, натершие ноги от ночных переходов сержант и его солдаты улеглись у костра. Непрестанный вой Вихря в тысяче шагов к северу стал казаться колыбельной песней. Похоже, даже ярость способна стать нудной.

Подошел, отослав солдат в новый лагерь, сержант Бальзам из Девятого. Высокий и широкоплечий дальхонезец произвел на Смычка впечатление своей способностью равнодушно противостоять давлению. Взвод Бальзама успел поучаствовать в стычках; имена капрала Мертвяка, Горлореза, Наоборота, Гвалта и Лба вошли в истории, передаваемые из уст в уста. То же самое с другими взводами: Моак, Горелый, Дырокол, Фом Тисси, Тюльпан, Яр, Ловкач.

Тяжелая пехота еще не успела окровавить мечи, но Смычка впечатляла их дисциплина — конечно, с покатыми лбами все проще. Скажи им стоять на месте, они корни в голый камень пустят. Он заметил, что несколько тяжелых бродят неподалеку. Острячка, Шар, Курнос и Уру Хела. Все как на подбор жуткого вида.

Сержант Бальзам присел рядом. — Это тебя звать Смычок, верно? Слышал, по-настоящему ты не так зовешься.

Смычок поднял брови. — А Бальзам — настоящее имя?

Темнокожий юноша нахмурил лоб, густые брови, как всегда, сошлись. — Ну, э… да.

Смычок глянул на другого солдата Девятого взвода — тот стоял неподалеку и озирался, словно искал, кого бы убить. — А насчет него? Как там его имя, Горлорез? Думаешь, мама для малыша такое имечко выбрала?

— Не могу сказать. Дай сосунку нож — и кто знает, что случится.

Смычок уставился на него и хмыкнул: — Ты меня искал ради чего-то?

Бальзам пожал плечами. — Не то чтобы. Типа того. Что ты думаешь о новых подразделениях капитана? Кажется, малость поздновато что-то менять…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});