Аромат грязного белья (сборник) - Михаил Армалинский

Жаклин должна была понимать, за кого она выходит замуж – за мужчину, который любит женщин и которые любят его, а верность можно получить только от такого мужчины, которому женщины не дают, но за такого она выходить замуж не пожелала, а потому ей приходилось терпеть. Своё бессилие изменить что-либо в этой ситуации она перенаправляла в страсть к дорогим шмоткам и украшениям, которые она радостно демонстрировала на своей недурной фигуре. А угроза в ответ завести любовника, так и не приведённая в исполнение (?), нисколько не испугала Кеннеди, который продемонстрировал своё мужество не только в обращении с женщинами, но и на войне. А потому он имел одно условие – чтобы любовник не был его политическим врагом: республиканцем или коммунистом (110).

Моногамия редко была стимулом жизни у великих людей, – замечает автор книги и поясняет, что это положение являлось точкой зрения Джона Кеннеди. Проще, а самое важное, правильней было бы сказать, что моногамия – это поведение рабов, неспособных удовлетворить и потому подавляющих кардинальное сексуальное желание – желание новизны и в силу этой своей неспособности требующих от других поведения, подобного своему.

Кеннеди, как и всякий творческий, а значит, свободный человек, лишь усмехался на нарисованные границы или просто не замечал их. Всё обстояло предельно просто и честно – с ранней юности, когда Кеннеди видел красивую женщину, он хотел в неё проникнуть. Так обстоят дела с любым мужчиной, но Кеннеди не только хотел в неё проникнуть, но и проникал.

Так что после медового месяца, когда новизна тела Жаклин безвозвратно исчезла (то, что она была на двенадцать лет его моложе, никакой роли не играло), Кеннеди продолжил свои поиски и находки свежей красоты, но главной его задачей было, чтобы жена не получила неопровержимые доказательства его неверности. То есть чтобы Жаклин не застукала его в постели с любовницей. Ну а коль Жаклин отыскивала косвенные доказательства, то с ними можно успешно бороться и играть на отчаянном желании любой жены верить в верность своего мужа.

Кеннеди приобрёл нужную ему жену, а именно такую, которая капитулирует в конфликте из страха его потерять (117). Сам же Кеннеди всегда испытывал к жене любопытство – и в таком случае любовь можно определить как состояние постоянного любопытства (132).

Любовь к жене дала ему детей, которых он безумно любил и с которыми старался проводить всё свободное время (минус время, которое он тратил на государственную деятельность и на любовниц. А значит, этого времени оставалось вовсе не так много.)

Вынужденное и, к счастью, временное воздержание постигло Кеннеди после избрания его президентом. Если жизнь сенатора проходила вне пристального внимания журналистов, да ещё в те времена, когда личная жизнь общественного деятеля не обсуждалась в прессе, то положение президента резко изменило отношение женщин к Кеннеди. Слишком большая сила уже не привлекает, а отпугивает. Если сенатор может быть мужчиной, то президент – только президентом (13). Власть в иудейско-христианской культуре является асексуальной, и всякая привнесённая во власть сексуальность уменьшает силу этой власти и её дискредитирует.

К тому же секретная служба, круглосуточно охраняющая президента, и все глаза, всегда устремлённые на него, поначалу лишали Кеннеди возможности размахивать хуем. Но вскоре он обустроился, как и следовало ожидать от мужчины его ума. Он нанял ближайшим помощником своего старого флотского друга, в обязанности которого вошла поставка женщин для президента. Стоило Кеннеди указать или упомянуть приглянувшуюся ему женщину своему помощнику, как тот подъезжал к этой пизде с приглашением в Белый дом под благовидным предлогом. Не было таких баб, которые отказывались от обеда с президентом в Белом доме. Однако пропуск в Белый дом давался на имя помощника Кеннеди, мол, к нему баба в гости ползёт, а в действительности она переправлялась в одну из спален президента. Эта процедура проводилась, когда Жаклин с детьми уезжала на выходные или околачивалась вдалеке от выбранной спальни.

Кроме того, в Белый дом наняли несколько молоденьких и хорошеньких секретарш, которые не умели делать ничего, кроме как болтаться неподалёку от президента, чтобы, когда он мигнёт, сразу забежать к нему в Овальный кабинет и оголить своё овальное отверстие или быстро отсосать его набежавшее семя перед очередным совещанием, которое должно было вот-вот состояться.

Перечень роскошных разовых пизд-ртов (а вот о розовых задах в книге даже не намекается), утешавших президента, не поддаётся цифровому исчислению, а находится в области бесконечных пароноидальных фантазий. В этот перечень, как известно, входила Мэрилин Монро – в то время предел сексуальных мечтаний мужчин во всём мире. Как следовало из первого закона успешного прелюбодея, жена должна предполагать, что любовница мужа так прекрасна, что перед ней не смог бы устоять любой муж (6). Предположение было верным, ибо однажды Жаклин в подозрении и злобе бросила мужу, прежде чем выбежать из комнаты:

Уж надеюсь, она – неотразимая красавица!

Кроме первого закона успешного прелюбодея, который установил не то Кеннеди, не то автор книги, существует и второй закон: если жена подозревает измену, муж всегда её отрицает. В то же время он всем своим поведением и речью даёт жене понять, что если что-то и было, то связь эта была лишь разовой. Ведь чем дольше муж связан с одной любовницей, тем больше разрушается уникальность позиций жены, как если уж не единственной, то основной женщины.

То есть Кеннеди ничего не делал в ущерб своей жене и её месту в его сердце. Честный и заботливый прелюбодей (а Кеннеди именно таким и был) никогда не возмутит покой жены и не принесёт ей боль признанием о своих похождениях, из чего следует третий закон прелюбодея: он вообще никому не рассказывает о своих похождениях (7).

Чтобы не нарываться на отказ женщины сразу развести для него ноги, квалифицированный прелюбодей, которым, как уже известно, был Кеннеди, всегда даёт знать о своих сексуальных намерениях, прежде чем оказаться с женщиной наедине (39). Тогда ты избавляешь себя от угрозы идиотки или провокаторши, которая вздумает возопить: «Насилуют!» – когда её берут за вымя. Это, пожалуй, ещё один закон прелюбодея: заручись согласием, вместо того чтобы на него лишь надеяться. Назовём его четвёртым законом. Этот закон становился особенно важным, так как у Президента США не было времени на подготовительные операции соблазнения – он просто расстёгивал ширинку, с извинением, что у него лишь несколько минут перед важным совещанием (35).

А где четвёртый закон, там и пятый, пожалуй, самый важный: успешный прелюбодей не должен испытывать чувства вины за свои похождения – ибо если после ебли ты мучаешься виной, то всё удовольствие утрачивается, а значит, суть наслаждений прелюбодейства перечёркивается угрызениями. Отсутствие чувства вины приходит с убеждённостью, что нет ничего важнее, надёжнее и полезнее сексуального наслаждения. Сладкая ебля не терпит раскаяний à la Раскольников. Именно ради жены прелюбодей должен не поддаваться чувству вины (296). Вина может привести к покаянию, а оно, вопреки разглагольствованиям морали, наносит незаживающую рану в отношениях супругов. И только уверенность в правоте и верховности наслаждения держит прелюбодея на верном пути: к новым наслаждениям при поддержании семейного покоя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});