Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

они идут очень уж целеустремленно? – спросил Шедарис, наедине всегда называвший Сварога на «ты». – Прямо по нашему следу, сдается…

– Собаки? – предположил Сварог без всякой уверенности.

– Хотелось бы думать… Только не похоже, командир. Что-то не слышал я про собак, натасканных на следы подков. Которых к тому же и понюхать не довелось.

– Действительно…

– Знал я на Сильване одного лейтенанта. У него для таких случаев была дощечка, а на дощечке на гвоздике вертелся деревянный барашек. И эта бяшка всегда показывала лбом на беглецов, в ту сторону, откуда крадутся неприятельские разведчики, на близлежащее жилье… Ну, без заклинаний в таком деле не обойтись, конечно, что-то лейтенант знал…

– Он не с ними, случайно? – хмыкнул Сварог.

– Да нет, – серьезно сказал Шедарис. – Случилось одно жаркое во всех смыслах дельце, сгорели вместе с домом и лейтенант, и барашек. Один там рылся потом, да где уж, все – в головешки… Может, таких барашков или иной пакости по свету много разбросано?

– Может, – сказал Сварог с сердцем. – Хороших вещей на свете всегда мало, а этакой дряни…

Он поднял трубу, на сей раз не в пример быстрее отыскав синие крапинки. Они почти не увеличились и вряд ли шли галопом, но двигались столь же целеустремленно. Сварогу поневоле вспомнился глорх-болтун и собственные следы, тут же высвечивавшиеся в виде черных аккуратных отпечатков…

– Ну, если они и в Хелльстаде не отцепятся… – начал он, спохватился и умолк.

– Ну что ты, командир, как истеричная дама, – усмехнулся Шедарис одним ртом. – Ясно же, что идти нам непременно через Хелльстад, все настроились, не боись…

– Пошли, – сказал Сварог и стал спускаться с холма.

Шедарис ничуть не удивился возникшему из воздуха пароходу – равнодушно, привычно протопал по сходням и надолго прилип к ракетной установке, поворачивая ее во все мыслимые положения, опуская и поднимая замки.

Тетка Чари пребывала на мостике в полном одиночестве, поворачивая вентиляционные трубы, напоминавшие кобр с раздутыми капюшонами.

– Это вы зачем? – спросил Сварог.

– Ох… Вы ж говорили, что умеете управлять этой посудиной.

– Штурвал крутить смогу, – сказал Сварог. – И знаю, где что дергать у машины.

– То-то и оно… Трубы надо поворачивать по ветру, чтобы не загасило топку…

Сварог сконфуженно пожал плечами – ну да, обретенные магическим путем знания порой зияли пробелами, можно мгновенно обучиться стрелять из пулемета, но нельзя мгновенно стать опытным стрелком… Спохватился:

– А где принцесса? И Бони?

– Я их погнала вниз. Пусть пошуруют, пока не разведем пары.

– Ох… Бони еще ладно…

– А что? Девка крепкая, с охоты не вылезает, и откормлена лучшими харчами. Вчера на нас с Шегом на ферме, где ночевали, чуть не до утра с потолка пыль сыпалась. Их высочество с графом на втором этаже расположились, а мы, как легко догадаться, на первом…

– Нет у вас почтения к аристократии, – грустно сказал Сварог.

– Голубчик, мы у Инбер Колбта герцога по доске за борт отправили.

Спровадили, только пузыри пошли, в точности такие, как от простого народа бывают…

На палубе появились Бони и Делия, густо припорошенные угольной пылью.

– Простите, принцесса, обстоятельства… – сказал Сварог, пытаясь не рассмеяться.

Делия бросила с великолепной небрежностью:

– Я нахожу, что попасть пикой в кабана насеем скаку гораздо легче, нежели углем в неподвижную топку… Не удручайтесь, милорд. Было очень романтично.

– И вашим будущим биографам не придется высасывать из пальца колоритные детали, – сказал Сварог, откровенно улыбаясь. – Идите переодевайтесь, господа. Отваливаем.

Минут через пять все уже щеголяли в зеленой с черными рукавами форме ганзейских моряков. Сварог сдвинул на затылок твердый кожаный лангилатан с медным гербом Ганзы и золотым капитанским шитьем, приосанился и гаркнул:

– Самозванцы, вперед!

Бони с Шедарисом убрали сходни, перешли на нос и налегли на брусья кабестана. Заскрежетала цепь, из воды показался новехонький якорь, течение стало понемногу разворачивать корму, относя пароход от берега.

– Куда? – спросила тетка Чари.

– Вниз по реке, – сказал Сварог. – До границы Вольных Майоров рукой подать, и если нам там устроили западню, мы это быстро обнаружим…

Тетка Чари прокричала команду в воронку. Колеса дрогнули, пошли на первый оборот, плицы замолотили по воде, слегка забеспокоились лошади – и «Принцесса» величаво (как хотелось думать Сварогу) двинулась вниз по реке.

В лицо повеяло прохладным ветерком, и в жизни словно бы прибавилось смысла – вода всегда ассоциируется со свободой, на воде не бывает шлагбаумов и волчьих ям, хотя засад хватает…

– Вообще-то декорации довольно идиотские, – сказала тетка Чари, ловко перехватывая пузатенькие рукоятки штурвала. – Ганзейская посудина, везущая десяток лошадей под седлами военного ронерского образца… Впрочем, чего только ганзейские корыта не возят, мы однажды перехватили одно с породистыми кошками в клетках, груз с Сильваны для знатных дам. Пришлось забрать судовую казну и отпустить восвояси. Кошечки, конечно, стоили больших денег, да везти их, чтобы продать, – вовек потом от шуток не отмоешься…

– Нам бы только не встретиться с настоящими ганзейцами, – сказал Сварог задумчиво. – Выйдут лишние хлопоты. Те, кто нас ловит, и так опознают под любой маской, сдается мне…

– Почему вы так решили? – спросила Делия.

Сварог ответил вопросом:

– У вас в последнее время не было ощущения, что во дворец запустило коготки постороннее колдовство?

– Нет, – после короткого молчания ответила она. – До этой проклятой ночи ничего подобного…

Сварог сердито фыркнул, но тут же вспомнил, что и люди Гаудина, которых не могло не быть во дворце, ни о чем подобном не доносили. Что Гаудин представления не имел о принцессе-подменыше.

– Вот разве что серебряная комната… – неуверенно сказала Делия.

– Какая? – насторожился Сварог на всякий случай. – Что с ней?

– Весь последний месяц в покоях отца обкладывали серебром одну небольшую комнатку. Потолок, пол, стены, внутреннюю сторону двери. Сначала прикрепили тонкие каменные плитки, и не из простого камня, а уж на них укладывали серебряные пластины. На клею из Гарамы. Никто не знает, что туда намешивают гарамцы, но клей – вечный… А окно заплели сеткой из серебряной проволоки, в три слоя, отстоящих друг от друга довольно далеко – там глубокий проем, стены толстенные. Старая часть дворца… Серебряные пластины чуть ли не в джайм толщиной. И это странно.

«Еще бы, – мысленно согласился с ней Сварог. – Чтобы защититься от нечистой силы, хватит и тонюсенького слоя, достаточно просто-напросто посеребрить стены, как серебрят рукояти мечей для небогатых дворян и медную посуду для тех, кто не в силах позволить себе большего, а марку держать хочет. Гальванопластики здесь, понятно, не существует, но сусальное золото и серебрение – не тайна как для честных ремесленников, так и для фальшивомонетчиков. Мудрит что-то Конгер. А