Десять десятилетий - Борис Ефимов

В 1972 году мне посчастливилось присутствовать в Дании на праздновании шестидесятилетия со дня рождения Бидструпа. Чествование знаменитого художника происходило отнюдь не в конференц-зале датской Академии художеств. Для проведения юбилейного собрания арендовали весьма скромное, хотя и достаточно просторное помещение в одной из окраинных городских школ. И люди пришли сюда как-то попросту, целыми семьями, захватив с собой и малых ребят, которые подчас нарушали чинный порядок торжественных выступлений, весело резвясь в непосредственной близости от ораторской трибуны. Кстати сказать, одна из таких шалунишек сидела на коленях своей молодой мамы как раз за моей спиной и, еле удерживаясь от смеха, время от времени толкала меня ножками. Я строго оборачивался и даже грозил ей пальцем, не подозревая, что у девочки имеются здесь особые права: озорница оказалась родной внучкой Херлуфа Бидструпа.

Программа чествования началась не с появления многочисленного президиума и не с полуторачасового утомительного доклада о жизни и деятельности юбиляра, который снисходительно расселся бы на сцене в мягком кресле. Нет, этого ничего не было. Просто вышла на сцену молодая девушка и под аккомпанемент рояля исполнила песни и стихи Бертольта Брехта. Потом заговорили о Бидструпе — он находился в зале, сидел рядом с женой. Говорили просто и задушевно, без шаблонного красноречия и юбилейных трафаретов. Никто не пытался многословно пересказать своими словами заранее написанный адрес в дерматиновой папке. Говорили без малейшей официальности и в то же время по-серьезному, но не без юмора, в зале то и дело вспыхивал смех. Саркастическим духом было пронизано выступление выдающегося датского писателя Ханса Шерфига, который остроумно высмеял правящие круги Дании, бойкотирующие Бидструпа, делающие вид, что они абсолютно не замечают прославленного художника, любимого миллионами людей. Потом выступил посол Советского Союза. Он огласил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Херлуфа Бидструпа орденом Трудового Красного Знамени.

Чествование продолжалось. Был показан веселый мультипликационный фильм, сделанный в Москве по рисункам Бидструпа, после чего наступила очередь выступать нашей маленькой делегации. Народный художник СССР Таир Салахов и я принесли юбиляру самые сердечные поздравления и пожелания от Союза художников СССР, Академии художеств, от редакций «Правды» и «Крокодила», от миллионов почитателей таланта Бидструпа в нашей стране.

Не скрою, что особенно веселое оживление в зале вызвала поднесенная юбиляру бутылка коньяка только что выпущенной новой марки «Херлуф Бидструп» с автошаржем на этикетке. Впрочем, все быстро догадались, что бутылка эта существует в единственном экземпляре и оформлена специально для данного случая.

В заключение выступил сам Бидструп. Как-то странно и непривычно было видеть его, всегда невозмутимого и спокойного, смущенным и взволнованным. И ему явно было не по себе в темном вечернем костюме с галстуком вместо обычной спортивной рубашки с расстегнутым воротом. Негромко и немногословно поблагодарив за оказанное ему внимание, он перешел к краткому отчету о своей творческой деятельности. Это было сделано в довольно оригинальной форме: вооружившись большим угольным карандашом, Бидструп подошел к развернутому на сцене пятиметровому листу бумаги и стал быстро набрасывать изображения персонажей своих политических карикатур в хронологическом порядке. Он начал с бесноватого фюрера, затем изображал все новые и новые персонажи и, наконец, закончил карикатурами на сегодняшних приверженцев «холодной войны». Появление каждого нового шаржа из-под опытной руки карикатуриста зал встречал взрывом смеха. «Героев» сатиры Бидструпа узнавали сразу же после первых нескольких штрихов.

Торжественное собрание закончилось, но юбилейное веселье продолжалось — сначала в отличном клубе профсоюза рабочих-строителей, а потом до позднего вечера в уютном крестьянском домике семьи Бидструпов в селении Аллеред. Мы с Салаховым были там еще накануне, видели предельно скромную и вместе с тем отмеченную благородным вкусом обстановку, в которой живет и работает знаменитый художник. После обеда в деревенской таверне Бидструп сел за руль своего маленького автомобиля и повез нас в знаменитый Эльсинор, где на берегу моря высится величественный и грозный замок-дворец Кронборг. Там, поднимаясь и спускаясь по крутым каменным лестницам, мы переходили из одного рыцарского зала в другой, и вокруг нас, казалось, возникали тени печального принца Гамлета, коварного короля Клавдия, несчастной Офелии и других, обитавших здесь, по свидетельству Уильяма Шекспира, героев бессмертной трагедии.

Уже смеркалось, когда мы вошли во внутренний двор замка и открыв массивную железную решетку, спустились в так называемые казематы — извилистые и мрачные подземелья, скупо освещенные редкими, тускло мерцающими лампами. Мы остановились возле каменного изваяния. То был спящий крепким сном Хольгер-Датчанин — легендарный герой, просыпающийся, согласно древнему поверью, когда Дании грозит опасность. Я не знаю, проснулся ли Хольгер-Датчанин в час, когда на датскую землю обрушилось гитлеровское нашествие. Но хорошо известно, что другой, в ту пору еще молодой — Херлуф-Датчанин — в это страшное для его родины время бодрствовал, а его сатирические рисунки, бичевавшие захватчиков и их приспешников, заняли потом почетное место в музее датского Сопротивления.

Там же, в Дании, несколько лет спустя, была у нас еще одна встреча с Бидструпом, сопровождавшаяся забавным эпизодом.

С председателем Всесоюзного общества дружбы с зарубежными странами Зинаидой Кругловой мы прилетели в Копенгаген на торжественное открытие Дома датско-советской дружбы. На этом торжестве был, разумеется, и Бидструп. Мы с ним тепло встретились, и он пригласил нас приехать через день в его маленькую усадьбу. Через день, утром нам в гостиницу позвонил из нашего посольства встревоженный атташе по культуре и сообщил Кругловой следующее: он позвонил в Аллеред Бидструпу, что мы предполагаем быть у него к 10 часам, а Бидструп ответил, что будет ждать нас между часом и двумя.

— Понимаете, Зинаида Михайловна, ломается вся программа. Ведь к двум часам мы должны быть на выставке греческих древностей.

— Странно, очень странно, — с неудовольствием сказала Круглова. — Что это ему вздумалось? Это даже невежливо.

Чем-то заняв ближайшие два часа, мы наконец двинулись в Аллеред. Въехав во двор, мы увидели Бидструпа с супругой, сидевших на скамейке у входа в их уютный одноэтажный домик. Объясняться уже не было времени, и вместе с супругами Бидструп мы поехали на выставку древностей. В удобный момент Бидструп отвел меня в сторону и сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});