Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. - Петр Николаевич Врангель

на месте.

В связи с успехами большевиков на польском фронте положение представителя советского правительства в Лондоне значительно окрепло. На поляков англичане оказывали давление, побуждая заключить мир. Итальянцы также склонялись к заключению соглашения с советами. Одни Франция и Америка оставались верными прежней политике.

Мильеран в палате депутатов 24 июня заявил, что не собирается вступать в сношения с советским правительством, ибо оно не есть правительство. Если оно примет облик правительства, если оно поймет, что нельзя одновременно вести переговоры с Англией и предлагать ее же рабочим делать революцию, и поймет, что первой обязанностью правительства, претендующего на такое название, должно быть признание обязательным для него всех международных соглашений, заключенных предшествующими русскими правительствами, – «тогда мы посмотрим».

Основным условием официальных сношений союзников с большевиками французское правительство ставило признание последними всех предшествующих обязательств русского правительства. Ллойд Джорж готов был идти и в этом вопросе на уступки. Франция поэтому воздержалась от переговоров, а английское правительство отправило ноту советскому, содержащую предложение заключить перемирие с поляками и согласиться на установление союзниками границ между Россией и Польшей.

Польские войска должны будут уйти на линию, установленную в прошлом году конференцией, как предел бесспорно польских территорий, т. е. за линию, проходящую через Брест-Литовск. Большевикам предлагается не переходить за черту, отстоящую от этой линии на 50 километров к востоку. В случае установления перемирия для заключения мира с советским правительством и решения всех вопросов, с ним связанных, предлагается собрать в Лондоне в начале августа конференцию с участием, кроме Польши, еще Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, а также представителей Восточной Галиции для предоставления последним возможности отстаивать свои притязания на независимость. В случае принятия советами этого предложения английский премьер со своей стороны согласится на свободный выбор большевиками своих представителей. Сообщая об этом, Гирс телеграфировал:

Это перемирие должно быть распространено на фронт Врангеля, который должен будет отступить на перекопский перешеек. Если Врангель на это согласится, ему будет предложено прислать своих представителей на лондонскую конференцию. На ответ большевикам дается восемь дней. Предложение это делается от лица союзников.

Через два дня, 4(17) июля, М.Н. Гире вновь телеграфировал по поручению П.Б. Струве, выехавшего в Спа, где заседал Верховный Союзный совет:

Английское правительство предложило советам тотчас заключить перемирие с Польшей, созвав в Лондоне конференцию для установления мирных отношений регулирования русских дел. Английское правительство также предлагает советам заключение перемирия с нами на условиях, чтобы наша армия была уведена в Крым и чтобы во время перемирия перекопский перешеек был сделан нейтральной зоной. Нас предполагается пригласить на конференцию, но не в качестве равноправных участников, а лишь только для обсуждения судьбы нашей армии и беженцев. В письме к Ллойд Джорджу и Мильерану я настаиваю на необходимости для нас сохранить занятую территорию и принять участие в конференции на равных правах с другими участниками. Мильеран при личном свидании указал мне, что французское правительство не приняло участия в английском шаге, но вынуждено признать необходимость этого шага для предупреждения тех опасностей, которые созданы для Польши и для нас победами большевиков. Признавая всю важность для нас участия в конференции, советует нам настаивать на этом пункте и в случае необходимости уступить в вопросе о сохранении территории, хоть он вполне признает значение для нас и этого вопроса. Я считаю наше участие в конференции имеющим великое значение для упрочения нашего положения и вообще для всего нашего дела. При определении нашего отношения к английскому правительству мы должны считаться с тем фактом, что победы большевиков над Польшей создали для нас тяжелое положение и дают им возможность обрушиться на нас всеми силами.

В Палате Общин Бонар-Лоу заявил:

Под покровительством мирной конференции будет созвана конференция представителей советской России, Польши, Галиции и Сибири для переговоров об окончательном мире между Россией и соседними с ней государствами. Британское правительство делает отдельное предложение о заключении перемирия между войсками советской России и генерала Врангеля условием, что войска генерала Врангеля немедленно возвращаются в Крым, что во время перемирия эта территория будет нейтральной и что генерал Врангель будет приглашен в Лондон для обсуждения судьбы его войска и управляемой им территории, но не в качестве члена конференции. (Телеграмма российского представителя в Константинополе А.А. Нератова от 6(19) июля 1920 года за № 551.)

7(20) июля Нератов телеграфировал Струве по моему поручению, что:

Требование отвода войск к перешейкам равносильно обречению армии и населения на голодную смерть, ибо полуостров не в состоянии их прокормить.

29 июня в день Петра и Павла у меня был прием для членов правительства, высших чинов моего штаба и управлений, атаманов и их правительств.

4 июля я выехал в Мелитополь.

К этому времени части армии закончили перегруппировку, 1-й армейский корпус генерала Кутепова сменил 2-й армейский корпус генерала Слащева и занял участок от деревни Вальдгейм через хутора Острякова и Вальдорф и далее до Днепра у станции Попово, 2-й армейский корпус стал по течению Днепра, пополнялся и приводился в порядок после беспрерывных полуторамесячных боев.

Донской корпус оставался на старом участке от Азовского моря в районе Ногайска до Вальдгейма.

Сводный корпус генерала Писарева расформировывался, кубанцы сели на коней, и Кубанские казачьи 1-я и 2-я конные дивизии, сведенные в конный корпус под начальством бывшего начальника донской дивизии генерала Калинина, только что назначенного командиром корпуса, сосредоточились в районе Большого Токмака.

В Мелитополе формировалась 6-я пехотная дивизия.

Красные также приводили свои части в порядок и перегруппировывались. Свежие пополнения беспрерывно подходили к XIII советской армии как из восточных округов Европейской России и Западной Сибири, так и с Кавказа и польского фронта. За последнее время на фронте были обнаружены вновь прибывшие 68-я и 69-я бригады 23-й стрелковой дивизии, сводная бригада «товарища» Плетнева, 16-я кавалерийская дивизия, 15-я стрелковая дивизия была оттянута на отдых в Екатеринослав, 154-я бригада 52-й стрелковой дивизии была оттянута на правый берег Днепра в район Бериславля.

Силы противника на северном фронте исчислялись в одиннадцать пехотных и шесть конных дивизий – всего 35 000 штыков и 10 000 шашек. Общая численность армии противника исчислялась в 250–300 тысяч (считая и тыловые части).

Агентура из достоверных источников доносила о сведении кавалерийских дивизий (2-й и 16-й) и дивизий бывшего конного корпуса Жлобы, получивших после формирования и пополнения номера 20 и 21, во II конную армию. Последняя, численностью 4,5–5 тысяч шашек, обнаружена была в ближайшем тылу XIII советской армии на ореховском направлении. Были получены сведения о работе в