Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) - Александр Михайловский

Сходство дополняла сдвинутая к носовой части рубка-плавник и торчащее вверх, наподобие рыбьего хвоста, верхнее перо руля. Не хватало только оскаленной пасти и маленьких злых глазок.

– Фу ты, ну ты, – выдохнул изумленный капитан 1-го ранга Бухвостов, перекрестившись. – Прямо и чудище морское какое-то! Так и заикой можно стать, прости меня Господи!

– Ничего, Николай Михайлович, привыкнете, – флегматично проговорил вице-адмирал Макаров, поднимая к глазам бинокль, – подводным флотом мы тоже собираемся обзавестись, причем в самое ближайшее время. Пусть наши первые лодки будут не очень похожими на этого красавца, но Москва ведь тоже не сразу строилась…

– Действительно красавец, – подтвердил капитан 1-го ранга Бухвостов и добавил с легким скепсисом: – Степан Осипович, скажите, пожалуйста, и как же на таком вот корабле воевать-то? Пушек нет, брони, как я вижу, тоже… Не понимаю.

– Потом поймете, Николай Михайлович, – загадочно ответил вице-адмирал Макаров, глядя на поднятые на флагштоке подводной лодки и заполоскавшиеся на ветру Андреевский флаг и императорский штандарт. Потом вздохнул и сказал: – Меня сейчас другое волнует – как государь к нам на борт в такую погоду перейдет, да еще и с невестой…

– Да, Степан Осипович, – кивнул Бухвостов, – катер на воду спускать опасно даже с подветренного борта, волной может запросто разбить…

– Ну, что же, – кивнул вице-адмирал Макаров, – командуйте курс норд-ост, ход шестнадцать узлов. Николай Михайлович, идем к Каттегату. Там и ветер потише, и волна поменьше… Заодно проверим, каков ваш броненосец на почти полных ходах. И прикажите отсигналить на «Северодвинск», чтобы он был у нас мателотом…

Странную картину наблюдали в этот день в Датских проливах местные рыбаки и моряки каботажных судов. Впереди стремительно и бесшумно рассекал бурные воды изящный черный корабль, очень похожий на акулу. Трудно было понять – с помощью какой такой чудесной силы движется он по воде, не имея ни парусов, ни извергая черный густой дым из труб. Вслед за этим странным кораблем, дымя двумя трубами, двигался русский броненосец, уверенно вспарывающий воду пролива своим шпироном. Там, где подводная лодка просто ныряла под набегающую волну, он разваливал ту же волну своим массивным корпусом.

Они шли в Копенгаген, а императорский штандарт на мачте подводной лодки говорил всем, что Михаил II возвращается домой, чтобы в столице Российской империи сесть на трон своих предков. Для кого-то в скором времени все должно было кончиться, а для кого-то – только начиналось.

31 (18) марта 1904 года, полдень. Внешний рейд Копенгагена, кают-компания эскадренного броненосца «Император Александр III»

– Добрый день, Степан Осипович, – император Михаил II поздоровался с адмиралом Макаровым и кивнул присутствующим в кают-компании, в основном командирам кораблей первого и второго рангов: – Добрый день и вам, господа офицеры. Я рад увидеть вас, и хочу поблагодарить за быстрый и своевременный приход в Копенгаген. Вы сумели предотвратить нападение британцев на датскую столицу и, возможно, начало большой европейской войны.

Позвольте вам представить капитана 1-го ранга Верещагина Владимира Анатольевича, командира подводного крейсера 1-го ранга «Северодвинск». Владимир Анатольевич и его товарищи волею Всевышнего были заброшены к нам из будущего.

Об их славных делах во время японской кампании вы все уже, наверное, наслышаны. Вам даже трудно представить – на что способны корабли эскадры контр-адмирала Ларионова. Ну, а о боевых возможностях «Северодвинска» вам может сказать один только факт – за две недели этот подводный крейсер смог проделать путь подо льдами Северного Ледовитого океана от Токио до Копенгагена, попутно побывав на Северном полюсе. Но об этом позже.

Сейчас же, приняв на борт запас продовольствия и дав команде кратковременный отдых, «Северодвинск» снова направится в море для выполнения одного крайне важного и секретного задания. Об этом все.

Император еще раз обвел взглядом присутствующих.

– Теперь, господа, перейдем к делам нашим грешным. Так уж получилось, что возвращаться мне приходится совсем не в ту Россию, которую я оставил всего полтора месяца назад. Мы выиграли войну, но мой брат был убит в результате покушения, а поднявшие мятеж гвардейские офицеры в обход всех человеческих и божеских законов попытались посадить на престол моего дядю Владимира Александровича. – Император вздохнул: – Как командир корабля, находящегося в море, имеет все права в отношении любого члена команды и несет ответственность за его жизнь и здоровье, так и государь обязан так же относиться ко всем своим подданным. А корабль по имени Россия в настоящий момент входит в один из величайших штормов своей истории, и лишь твердость и решительность командира и дружная работа его команды смогут спасти этот корабль от гибели. Я сделаю все от меня зависящее для того, чтобы превратить Российскую империю в самую могущественную державу в мире. Я не могу обещать вам легкой службы, скажу только, что ваши корабли будут чаще находиться в море, чем стоять в порту, а слова «вооруженный резерв» следует забыть навсегда.

Император подошел к висящей на стене карте и отдернул занавеску.

– Теперь, господа, поговорим о наших текущих задачах. Здесь, в проливах, вы защищаете не Данию и не Германию, здесь вы защищаете Петербург, Ревель, Ригу, Гельсингфорс и Либаву. Именно тут, в Датских проливах, теперь проходит передовой рубеж обороны русской Балтики. Британцы уже не раз дотла сжигали датскую столицу, и все датчане об этом хорошо помнят. Согласно имеющимся у нас донесениям разведки, вполне вероятна угроза очередного карательного набега британского флота на Данию.

При этом надо понимать, что Копенгаген для британских адмиралов не самоцель, а лишь один из барьеров, который им надо преодолеть для того, чтобы в конечном итоге оказаться под окнами Зимнего дворца. Маленькое европейское государство, как бы отчаянно оно ни защищалось, не в состоянии выдержать противоборства с мировой империей. Запомните – Дания для нас передовой рубеж обороны Петербурга, и сражаться за Датские проливы надо так же, как вы сражались бы за форты Кронштадта. Будем, конечно, надеяться, что войны не будет, но как говорится, Si vis pacem, para bellum – «хочешь мира – готовься к войне».

Император еще раз внимательно посмотрел на присутствующих.

– По возвращении на свои корабли, вы должны будете донести все сказанное здесь – разумеется, кроме совершенно секретных сведений о происхождении эскадры адмирала Ларионова – как до своих кают-компаний, так и до матросских кубриков. Каждый офицер, каждый «мокрый прапор», каждый матрос должны знать свой маневр. Позади нас Россия, и отступать некуда. Все, господа офицеры, вы свободны. Вице-адмирала Макарова и капитана 1-го ранга Верещагина попрошу задержаться.

– Ну-с, Владимир Анатольевич, как вам моя первая речь в качестве императора? – спросил Михаил, когда негромко перешептывающиеся офицеры покинули кают-компанию.

– Неплохо, Михаил Александрович, неплохо, – ответил капитан 1-го ранга Верещагин. – Господа офицеры не видели ничего подобного со славных времен государя Петра Алексеевича. Но вы, наверное, задержали нас со Степаном Осиповичем не только для того, чтобы узнать наше мнение о ваших ораторских способностях.

– Задержал я вас, господа, действительно не из-за этого. Безопасность Российской империи требует того, чтобы раз и навсегда обезопасить наше государство от агрессии со стороны Британской империи и ее союзников. Повторяю, раз и навсегда. Могущество бриттов покоится не на большой и сильной армии, как у нас, а на морской торговле и могучем военном флоте, который обеспечивает безопасность этой торговли. Если британцы пытаются поразить Россию, раздувая в ней социальную революцию, то и мы должны в первую очередь ударить по их торговле, которая является самой сутью Империи, над которой никогда не заходит солнце.

Знаю, знаю, Владимир Анатольевич, что вы мне сейчас скажете. Действительно, и мой брат, и мой отец, и мой дед очень рассчитывали на долготерпение русского мужика и все время откладывали на завтра то, что надо было сделать еще вчера. Смерть моего брата стала сигналом о том, что Российская империя требует реформ, причем неотложных и радикальных. Но об этом я буду говорить позже, в другом месте и с другими персонами…

– И это верно, – кивнул своей роскошной бородой вице-адмирал Макаров, – разговоры о политике в кают-компаниях и в офицерских собраниях не приветствуются. К тому же, как показали недавние события в Петербурге, они могут завести господ офицеров очень далеко. Как говорится, Богу – богово, а кесарю – кесарево.

– Хорошо, Степан Осипович, – с улыбкой ответил император, – давайте вернемся к нашим британским баранам. Вам, Владимир Анатольевич, должно, наверное, хватить трех дней на прием с берега свежих продуктов, воды и для отдыха экипажа. Но на берег им сходить нельзя – я уверен, что британские агенты не упустят шанса захватить одного или нескольких ваших матросов и допросить их с пристрастием. Секреты надо беречь.