Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

Женщина, стеная, хотела броситься к своему возлюбленному, но что-то ей мешало, отделяя от него словно незримой стеной. Было ясно, что это применяет свою волю карвасид. Вот мег. что с плетью, рванул с ее спины белое платье, оголив несчастную до талии (дальше мешал пояс).

Решив проверить, испытывает ли публика такую же неприязнь, что и он, Найл вживился в мысли и чувства этих людей.

Секунду спустя он был потрясен: толпа переживала страх вперемешку с эротическим удовольствием, причем удовольствие преобладало. Стоящая рядом с Найлом женщина смотрела на сиену, приоткрыв рот; грудь у нее при этом вздымалась и опадала, как у запыхавшейся бегуньи.

Первый мег снова изобразил из себя козлы, и женщина дала ему обхватить свои руки. Секунда-другая, и она уже свисала с его выпрямленной спины. Первый удар застал ее в сознании: она сдавленно вскрикнула. Ее кожа была нежнее мужской, и крови пролилось больше. От второго удара женщина конвульсивно выгнулась, но не издала ни звука. С третьим она обмякла, потеряв сознание.

Мег выпустил ее тело прямо на лежащего внизу любовника. Экзекуторов сменили двое других мегов и уволокли бесчувственных за руки.

Пришел черед седовласой женщины. Заведуя столовой, она по недогляду испортила тонну провизии, складировав ее вместо холода в тепле. Ее ответ на обвинение почти не был слышен. Да он, в принципе, никого и не интересовал: неказистая внешность и худоба этой доходяги при порке не вызвали бы интереса. Скорее всего, дело ограничится предупреждением. Так оно, собственно, и вышло.

Следующие три дела тоже были рассмотрены быстро. Двое не вырабатывавших норму шахтеров, обвиняемых в хронической лености, предоставили медицинские справки, что у них слабые легкие, и им было приказано пройти обследование в городской больнице. А машинист со второго уровня, которому в вину ставилось периодическое неподчинение начальству, с жаром утверждал, что это все кляузы мастера, изводящего его придирками. Тифон возразил, что мастер здесь ни при чем, а речь идет об общественных устоях, основанных на подчинении начальству, так что обвиняемый приговаривается к шести месяцам исправительных работ в рудниках. Маг на это чуть заметно кивнул.

Последним в ряду был толстошеий рабочий, у которого брюшко выдавало принадлежность к привилегированным слоям, кушающим вволю. Его представили как Друско, бригадира, отвечающего за строительство стены. Обвинение состояло в том, что его бригада отстала от графика и теперь городская стена до Нового года не будет завершена. Что в свою очередь означало издержки в виде полка солдат, караулящего недоделанный участок.

На вопрос, что он может сказать в свое оправдание, Друско, густо прокашлявшись, севшим голосом ответил, что вина здесь не его, а учетчика со второго уровня, не поставлявшего вовремя и в нужном количестве стенные сегменты. Тифон спросил, ставил ли он эти факты учетчику на вид. Друско сказал, что да и что учетчик валил всю вину на рудокопов — дескать, не справляются. На вопрос, обращался ли он к начальству рудников, Друско ответил отрицательно. Почему? Потому что это забота фабричного учетчика, а не его.

Лицо у Мага за время словопрений заметно омрачилось; было видно, что он с трудом сдерживается.

Тифон, предвосхищая вспышку сиятельного гнева, быстро подытожил:

— Нет, эта забота как раз твоя, поскольку ты отвечаешь за строительство стены.

Друско тупо кивнул. Его толстые губы плаксиво дрожали.

— Шесть месяцев рудников? — спросил Тифон, обращаясь к карвасиду.

Тот строптиво повел головой.

— Нет и нет. Слишком мягко. Шесть ударов плетьми и шесть месяцев рудников.

Друско обморочно побледнел. Чувствовалось, что он сейчас, моля о пощаде, повалится в ноги карвасиду. Это намерение Тифон бдительно упредил, позвав мега, который готовно изогнулся козлами. Зал пытливо смотрел: судя по всему, обвиняемый был многим здесь известен. Наконец жестом отчаяния Друско протянул руки, но не настолько, чтобы гигант мог ухватить их как следует. В итоге, когда «козлы» распрямились, Друско соскользнул на пол.

— Семь ударов, — бросил Маг.

Сама тихая зловещесть его голоса давала понять, что жизнь обвиняемого висит на волоске. Мег поднял Друско снова, на этот раз надежно.

Найл отвел глаза, не желая видеть, что будет дальше. Но скрыться от посвиста плети и от воплей осужденного было некуда. На третьем ударе вопли стихли: Друско лишился чувств. Хлесткие звуки сделались тише. Коротко взглянув, Найл понял почему. Спина осужденного превратилась в кровавое месиво с лоскутьями плоти, что и приглушало звук.

К окончанию экзекуции Найл уже не скрывал отвращения, которое его попросту душило. Помимо собственно тупой жестокости, эта порка была еще и бессмысленна, ведь договор о мире упразднит необходимость и самой стены. Он уже втайне сожалел, что приходится заключать мир с таким исчадием — ведь в качестве равной по рангу венценосной особы придется на все это из куртуазности закрывать глаза.

Тело Друско мешком отволок со сцены мег. Опять заговорил Тифон:

— Прежде чем мы завершим, я уполномочен сделать заявление. Карвасид уже довел до присутствующих, что у нас находятся двое посланников из города Корш. Великий карвасид уполномочил меня сказать вам и то, что сравнительно скоро мы можем подписать мирный договор, который позволит нашим народам путешествовать и заниматься коммерцией.

Зал взорвался шквалом аплодисментов. Толпа раздалась, образовав проход к сцене. Восторженную овацию Тифону удалось унять, лишь подняв руку.

— Добро пожаловать, капитан Макавда и полковник Найл!

Ступая вслед за капитаном по живому, лучащемуся улыбками коридору, Найл уже не чувствовал недавнего раздражения: а как же иначе, при столь теплом приеме. Да и вообще, как ни крути, а Маг — это пусть и суровый, но справедливый и пекущийся о своем народе правитель. Вот и хорошо: к властителю Страны Призраков лучше идти с дружеским чувством, а не со склокой.

Перед сценой паук слегка замешкался: его восемь размашистых лап не были приспособлены для узкой лесенки. Ему бы проще махнуть на сиену прямиком — но нельзя ронять достоинство перед публикой. И он, угаснув под себя нога, все-таки влез на сцену. Следом поднялся Найл и смущенно остановился, осматривая сидящего на троне Мага. Вблизи кожа у карвасида выглядела землистой и нездоровой, вся в сетке морщин, словно выделанная и отполированная в стародавние времена дорогая шкура.

Маг с милостивой улыбкой протянул капитану свою длань — судя по всему, для коленопреклоненного поцелуя.

Паук снова поколебался — не из возражения, а просто очень уж нелегко было исполнить этот жест. Во-первых, над сидячим Магом он возвышался без малого на метр. Подогнуть передние ноги значило уткнуться передом в пол; согнуть их все значило провалиться в них корпусом. Выход нашелся, когда капитан догадался убрать все ноги под себя, как в позе сна. При этом его рот мог изобразить подобие поцелуя. Весь зал, затаив дыхание, наблюдал, как иноземное чудище поклоняется их повелителю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});