Ааргх - Андрей Олегович Белянин

говорил многократно. Хожу где не ведая, нет в том злого умысла, не виновен ни в чем, но прощения прошу и покаюсь охотно. Надо чего ли еще?

— Ответ исчерпывающий, — умиротворенно поддержал его Туром. — Странные вещи творит сияние неземное, но нам ли винить тебя, сами такие, быть может, и будем…

— Минуточку. — Я поднял вверх палец, охлаждая пыл этих бесстыжих «праведников». — Допустим, Нетуром — лунатик, хотя раньше за ним такого не наблюдалось. Допустим, он не владеет собой и под влиянием мистических сил полез убивать графа Эльгенхауэра. Но откуда у него золото?

— Какое золото?! — неискренне удивились оба гнома.

Я беззлобно опрокинул «лунатика» на спину, прижал ладонью, а другой рукой быстро выудил из-под кольчуги кожаный мешочек с монетами. Гном пыхтел и хихикал от щекотки, но сопротивляться разумно не рискнул. Ушлый народец, однако…

— И что это? — Я высыпал полновесные монеты себе на ладонь.

— Деньги личные гномьи! — почти хором завопили оба родственника, подпрыгивая как очень толстые кузнечики. — Проблема в чем, ее мы не видим в упор?! Отдай, вот минуту сию же!

— Но у вас не было личных денег.

— Были! Докажешь чем?

— Целых пятнадцать монет, — схитрил я, подбрасывая золото в руке. — Откуда?

— Мои сбережения это, и точка… — начал было Нетуром, но осекся под изумленным взглядом собрата.

Опаньки — и попались, братцы…

— Мне ты сказал, двадцать монет у тебя, половину из них мне на хранение отдал! — Даже в ночи, при уже доставшей всех луне было видно, как наливается кровью грозная физиономия Турома. — А сам монет на пять более спрятал тайком? Верить кому этого можно после, изменник, злодей и барыга?! Рожу тебе, не снимая перчаток, самолично побью за обман, и немедля!

Я только отошел в сторонку, пока родственники клубком катались по поляне, ругаясь, словно старые трактирные танцовщицы, которых в шестой раз обсчитали пьяные клиенты.

Мой расчет был прост и выверен — упрекнуть одного соучастника преступления, что он финансово облапошил другого, и все, они оба раскроются, как малые дети. Гномы в гневе вопросов не задают и на разумные объяснения не размениваются.

Когда парни уже вполне прилично отдубасили друг друга и утомились оба, я взял их за шиворот, как нашкодивших щенят, встряхнул и потребовал четкого ответа. Кто, когда, где, за сколько, почему и, главное, как у них на такое вообще совести хватило?! В сущности, я уже догадывался, в чем соль, но все-таки хотелось услышать правду, так сказать, из первых уст…

— Гр-р!!!

— Поняли все мы, сказать без утайки решились, ибо уж ладно и хуже могло быть, но сам же ты видел, теперь смысл-то врать? Бил я покуда голых, они мне намеком условным тихо задания цель намекнули за эти монеты главного нашего грохнуть, какого не жалко. Эшли, конечно! Не ты у нас главный, порою что грустно. Верь мне, не сразу, а миг, или два, или пять я боролся с соблазном! Сильней Берлобога соблазн оказался, тайком подработать на тетину свадьбу, трем дядьям на пиво, четвертой кузине на пятые роды, двум младшим племянникам на обучение в шахте и новые кирки…

— Короче и внятней, без лишней слезы, все равно не поверю, — переходя на гномий манер, попросил я.

Нетуром вздохнул, обменялся с Туромом сочувственным взглядом — типа у этого ааргха каменное сердце, ничем не проймешь, и продолжил:

— Ну, слово весомое гнома, данное волею доброй, отменит кто же, и твердо оно и алмазу подобно всем блеском природному! Те же злодеи кошель утаили в месте укромном… Не веришь — понюхай! Взял я рукой его осторожно и быстро, спрятал, сам же не знал, что смогу кровь пролить командира и друга… Но деньги! Но золота звон! И решил я придумать фарс про луну и воздействие оной прямо на голову гномью, бедовую так-то… Чтоб ты меня, пока не на мне грех, успел мощно остановить, без проблем тогда плата вся наша! Не получилось убить? Ну судьба ему выпала, видно, нам же пред теми, убитыми, голыми, тоже есть чем оправдаться — ааргх виноват! Пусть к тебе привидением приходят, стыдят, завывая, и пальцем грозят бледно-синим…

Ну вот вам и все разгадки. То есть те негодяи на острове, которые служили Карланиусу, как-то умудрились в общей суматохе переломить ход собственного избиения, подкупив одного из наших гномов. Неудивительно, что те дали им скромно уйти…

Хитрый ход, я бы даже сказал, подлый, но черные маги умеют выбирать себе достойных слуг. Обалдевший от такой щедрости Нетуром, разумеется, тишком взял золото. Да кто бы не взял?! Но потом честно поделился тайной с Туромом, отсчитав ему половину монет.

Спорю на весь этот кошелек, что идею невинного «лунатизма» они сообразили вдвоем, тут же, пока выстругивали стрелы для Эландера. Вдвоем же и разыграли ее по нотам — один изображал хождение во сне (заранее предупредив меня!), а второй — праведного судью, полностью оправдывающего собрата. И не поймай я их на «нечестной дележке» — обоим бы все сошло с рук. Теперь же, прижатые осознанием содеянного и боязнью, что их за такие дела вообще вышибут из команды, гномы безропотно повинились, а Туром, едва ли не держась за сердце, передал мне свою долю золота.

В общей сложности двадцать монет отлично делятся на пятерых, хотя кошелек, конечно, надо выбросить, и лучше в костер. Что я и сделал, убрав теперь уже общий золотой фонд за пазуху…

— Нас не заложишь ли завтра? — с надеждой Шмыгнули носом поникшие Туром и Нетуром. — Стыдно нам очень и, если с рассветом все ты расскажешь хозяину громко и эльфу, сами себя жизни лишим от позора! Два топора, два удара, и две головы лягут рядом на иглы сосновые, и тут все…

— Гр-р, я подумаю. А сейчас всем спать!

— Золото наше… Ведь завтра поделим по чести же, правда? — с надеждой вскинулись бородачи.

Пришлось кивнуть, без этого все равно не уснут, у каждого свои слабости. Но не все простительные! Поэтому с утра надо бы не забыть