Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

почти закричав:

— Хватит! Ваша семья уже причинила ей достаточно боли! Ребенок умер два месяца назад, в тот самый вечер, когда у Руслана с Александрой была помолвка. Задохнулся заживо. Где вы тогда были со своей помощью? Где вы были, когда Милю закрыли в кладовой и она пыталась освободиться? Когда ребенок умер, прежняя Эмилия тоже умерла. Сейчас она не хочет иметь ничего общего с семейством Демидовых.

Я застыла на месте, вдруг увидев Руслана, который стоял в нескольких шагах от меня. В его воспаленных глазах отражалась глубокая печаль. В этот момент позади раздался гневный крик Тимура:

— Скажи Руслану, чтобы держался от нее подальше! Если я его увижу, я за себя не ручаюсь!

Глядя на меня, Руслан начал медленно приближаться ко мне. Я не могла пошевелиться, грудь разрывало от боли, все тело дрожало.

— Что случилось с ребенком? — глухим голосом, полным какого-то необъяснимого чувства, произнес муж.

Я приоткрыла рот, но не смогла сказать ни слова.

Тут подоспел Тимур. Увидев Руслана, он со злостью посмотрел на него и сказал:

— Ребенок умер. Он задохнулся, потому что его вовремя не вытащили. Этот ответ тебя удовлетворит?

— Замолчи! — в ярости прошипел Руслан, еле сдерживаясь, он посмотрел на меня и медленно повторил:

— Миля, скажи мне, что случилось с ребенком?

Я хотела заговорить, но грудь так сильно сдавило от боли, что я могла только стоять и смотреть на него. Через несколько секунд я собралась с силами, вздохнула и выдавила из себя:

— Умер.

Это слово прозвучало, как выстрел.

Руслан покачнулся и попятился назад. Его глаза заблестели под светом фонарей.

Я знала, что он плакал.

Когда-то он мне говорил, что люди не должны часто плакать. Они могут плакать, если только их душа умирает от боли. Его душа сейчас умирала от боли.

От переполнявших меня чувств у меня начала кружиться голова. Почувствовав неладное, я ухватилась за Тимура и прошептала:

— Отведи меня домой!

Увидев мое состояние, тот вмиг посерьезнел, взял меня на руки, и мы вернулись в квартиру.

Там он дал мне таблетку и уложил меня на кровать.

— Не переживай, они тебя не обвиняют. Они просто не знают, что ты перенесла, — успокаивал меня мужчина.

Я молчала, не в силах сдерживать слезы. Как же сложно и больно жить на этом свете!

Прошло какое-то время, но я никак не могла заснуть.

В два часа ночи Тимуру позвонили и сообщили, что состояние его отца ухудшилось, он был в реанимации.

Перед уходом Тимур, беспокоясь за меня, положил один свой телефон рядом со мной и сказал:

— Ложись спать. Звони мне в любое время, если что-то нужно. Номера Маши и Ильи там тоже есть. Если не сможешь заснуть, позвони им, поговорите.

Я выдавила из себя улыбку:

— Иди, все будет хорошо.

Он кивнул и торопливо ушел.

В последнее время бессонница стала для меня обычным делом. Раньше я пила снотворное, но в больших количествах они были вредны для здоровья, и я не могла их часто принимать. К антидепрессантам тоже могла появиться зависимость, поэтому Тимур выдавал мне их только тогда, когда я была совсем в плохом состоянии.

.

Глава 167. Бесконечные хлопоты (часть 5)

Была глубокая ночь, на прикроватной тумбочке тускло светилась лампа, а я смотрела в потолок — немного кружилась голова.

«Бум!» — внезапно раздался снаружи раскат грома. Дома в жилом комплексе были многоэтажными, обзор из них широк, а шторы оставались незадёрнутыми. Одна за другой сверкали ослепительные, ужасные молнии, исключительно пугающие. Вскоре начался ливень, косые струи с треском падали на землю.

Я закрыла глаза, желая заставить себя заснуть. Но чем больше я хотела спать, тем сильнее становилась бессонница. Комнату освещали сверкавшие одна за другой молнии, и я, несколько нервничая, встала с постели.

Когда я, подойдя к балкону и задернув шторы, вернулась к кровати, то внезапно развернулась к резному дивану — и, не удержавшись на ногах, упала. Колени болели от удара. Лишь спустя долгое время придя в себя, я поднялась с пола, не добравшись до спального места.

«Бум!» — раздался раскат грома, и стоявший на прикроватной тумбочке светильник внезапно потух. Некоторое время во всей комнате не было ни лучика света, а снаружи раскаты грома сливались с шумом дождя. В комнате было так темно, что даже пальцев не было видно.

Лежа на полу, я внезапно оцепенела и словно всем телом вернулась в тот вечер. Мои ноги и руки были крепко связаны, я хотела пошевелиться, но не могла. По сердцу поползли страх и горе, в темной-темной комнате мне чудился детский плач, с каждым разом становившийся все более душераздирающим.

Я хотела найти его, но никак не могла подняться с пола, а в голове почему-то вдруг появились мысли о смерти. Если я умру, я смогу последовать за ребенком. Подумав об этом, я наощупь, нетвердой походкой добралась до гостиной. Из-за непроглядной тьмы я с грохотом уронила все на пол. Я не знала, куда Тимур положил нож, поэтому искала наобум, однако никак не могла найти.

В голове снова возник детский плач, словно такой близкий и такой далекий. Я, не в состоянии раздумывать, бросилась за ним. Когда я пришла в сознание, то обнаружила, что каким-то образом уже стою на тротуаре. Ливень был невероятно сильным, на улице не было пешеходов, только ехали непрерывным потоком машины. Я была в полной растерянности и абсолютно не понимала, что со мной

Я часто не могла себя контролировать, постоянно появлялись галлюцинации, я все время видела этого ребенка и даже могла слышать его плач. Я хотела последовать за ним, однако все равно не могла найти его. И в этих поисках я потеряла и себя.

Я в некотором отчаянии смотрела на едущие по дороге беспрерывным потоком машины, и в первый раз с начала болезни отчетливее всего ощутила желание покончить с собой. В своем нынешнем состоянии я только обременяла людей. Не отдавая себе отчета, я шаг за шагом вышла в центр дороги.

Раздался резкий звук клаксона. Я подняла глаза и увидела перед собой полосу белого света, в голове не было ни одной мысли. Когда машина уже вот-вот должна была врезаться в меня, внезапно кто-то обхватил меня за талию и оттащил в сторону. Упав на землю, я лишь почувствовала головокружение, а про себя думала только о ребенке.

Я пробормотала:

— Как я могла потерять его, как я могла потерять его.

На этих словах хлынули слезы.

— Все в