На службе Отечеству - Александр Алтунин

- Ложись! - скомандовал Валентин Евстафьевич.

Не успели мы упасть на землю, как вверху визгливо зашелестело: "и-у-у..." "Тр-рах, трах!" - загремели в темноте вокруг нас взрывы, завизжали осколки, комья земли забарабанили по спинам.

Мины продолжают рваться. Пламя на мгновение выхватывает из темноты лица, слепит. "Влипли, - мелькнула в сознании мысль. - Ненароком еще командира полка зацепит. Тогд& хлопот не оберешься..."

Земля вздрагивает, стены неглубокой траншеи осыпаются, свистят осколки. Но вот минометный обстрел начал стихать. Из стрелкового оружия противник продолжает палить. Подают голос крупнокалиберные пулеметы.

- Растревожили фрицев, - говорит Валентин Еветафьевич. - Ишь как бесятся, черти! Кстати, у немцев на твоем участке крупнокалиберные пулеметы. Что-то раньше не слышал о них. С наступлением сумерек подтянули?

- Очевидно.

- Твои наблюдатели прошляпили, что ли?

Я промолчал. Павлюк выждал паузу, продолжил:

- К тому же ручных пулеметов у немцев многовато. Тебя поддерживает истребительно-противотанковая батарея. Она-то чем занимается? Ставишь задачу противотанкистам или им подавай бронированные цели?

- Как же, ставлю. За день четыре огневые точки уничтожили. Да и бронированные цели были.

- Так вот, передай им от меня: в атаке ротам путь расчистить! Не только крупнокалиберные, но и легкие пулеметы уничтожить. Иначе сами пойдут в цепи с твоими ребятами. Так им и передай.

Мне невольно вспомнилась вчерашняя ночь. Отдохнуть прилег уже под утро, однако сон не шел. Непонятное ощущение тревоги охватило меня и не давало забыться.

Поворочавшись с полчаса на жесткой импровизированной постели (на ржаную солому была наброшена плащ-палатка, а под голову положена чья-то солдатская шинель), поднялся и вышел из окопа. Следом появился ординарец.

- Разбуди автоматчиков. Пройдусь в роты, а ты ложись отдыхать. Завтра тяжелый день будет.

- Все они у нас тяжелые, товарищ капитан. Поспали бы и вы.

- Слышал, что тебе сказал?

Минут через пять в сопровождении автоматчиков отправился на передний край. По пути заглянул на огневую позицию батареи противотанковых пушек. Нас окликнул часовой и потребовал назвать пароль. Подошли ближе. Орудия были добротно укрыты в окопах, боеприпасы лежали в ровиках. Прямо у станин забылись коротким сном расчеты.

- Намаялись, товарищ капитан, за день, - пояснил мне подошедший сержант. - Да и на всякий случай...

- Понятно, понятно...

- Комбата разбудить?

- Не нужно. У вас здесь два взвода. Третий на пригорке.

- Так точно, товарищ капитан. Рядом с НП командира вашей четвертой роты.

- Хорошо, пройдем туда.

Сержант вызвался проводить нас.

- Тут немцы мины поразбросали, товарищ капитан, - предупредил он. Саперы еще не успели их поснимать. Правда, указками обозначили. Но, кто его знает, еще ненароком оступитесь. Мне же все одно - время проверить несение службы. Да и каждый кустик знаком.

- Хорошо, ведите, - согласился я.

Метров через сто пятьдесят были на месте. Прошли к орудиям. Пока сержант вполголоса разговаривал с часовым, я прислушался. Ничего подозрительного слышно не было. Невдалеке чернел изгиб траншеи, мы двинулись туда, но, не дойдя нескольких шагов, остановились от приглушенного окрика. Вновь назвал пароль.

- Товарищ капитан, вы?!

- Я.

- Сюда, сюда. Сейчас командира взвода разбужу. Он тут, рядом.

- Не надо, Зверев.

Солдат в ответ произнес:

- Узнали?!

- Как же тебя не запомнить, Иван Петрович!С рядовым Зверевым, немногословным колхозником с Черниговщины, я впервые встретился перед форсированием Вислы. На одном из привалов распределяли прибывшее с маршевой роты пополнение. Хотели было по возрасту определить его в ездовые. Наотрез отказался.

- Мне нужно в строй, товарищи командиры, - твердил боец. - У меня к фашистам счет особый. Село, значит, наше подчистую разграбили изверги, а потом сожгли.

Направили Зверева в стрелковую роту. И не ошиблись. В первых же боях он показал себя с положительной стороны. Простой, спокойный, Иван Петрович благотворно влиял на молодежь взвода. И вовсе не случайно, что именно его командир назначил нести службу в это трудное время суток.

Вместе обошли оборону взвода. Траншея, ячейки, огневые позиции для пулеметов и противотанковых ружей - все было сделано добротно, на совесть. Бодрствовали дежурные пулеметчики. На вопрос, как ведет себя противник, ответили: нормально.

- Вы, ребята, все же за углом сада посматривайте, - посоветовал им Зверев. - Не ровен час, и пожалуют гитлеровцы.

Распрощавшись с рядовым Зверевым, пошел с автоматчиками по траншее в сторону соседнего взвода. Порадовался и здесь: люди несли службу исправно.

Заглянул в 5-ю роту. Старший лейтенант Ковалев бодрствовал. Присел с ним покурить. Иван Архипович пожаловался на нехватку людей.

- Обещали пополнить, да вот что-то не шлют.

- Офицеров бы, товарищ капитан. Взводами командуют сержанты.

- Знаю, Иван Архипович, знаю. Но что поделаешь, Цишицы придется брать наличными силами.

- Ясно, - вздохнул Ковалев. - Буду людей готовить. Перед 6-й ротой противник также вел себя спокойно. Однако ощущение тревоги не проходило. Возвращаясь назад, невольно задержал шаг. Со стороны Цишиц доносился какой-то непонятный гул. Прилег на землю и стал всматриваться. Через несколько минут появилась черная расплывчатая тень, оформившаяся вскоре в контуры танка. Вслед за ним возникла вторая машина, затем третья... Колонна на приглушенных оборотах шла вдоль фронта. Бросился на огневую позицию артиллеристов. Расчет выдвинувшегося вперед орудия по-прежнему спал. Растолкал ребят. Командир орудия сам встал за прицел. Глухо клацнул затвор. Выстрел. Видно было, как трассер снаряда вошел в борт головной машины. Номера расчета сорокапятки еще не успели перезарядить орудие, как над немецким танком вспыхнул сноп огня.

- По второму, по второму давай! - крикнул кто-то из артиллеристов.

Орудие вновь откатилось назад. Снаряд огненной дугой чиркнул но броне.

- Эх, не берет! - сплюнул сержант.

- Наводи в борт!

- Поздно уже.

Фашистские танки разворачивались, уходили в тыл. Артиллеристы, теперь уже всей батареей, вели по врагу огонь. Им удалось поджечь еще одну вражескую машину. Экипажи, покинувшие танки, попали под наши пулеметы.

Огневая дуэль продолжалась, пока немецкие танки не скрылись в садах Цишиц. Первыми прекратили стрельбу фашисты. Вслед за ними угомонились и наши артиллеристы. Лишь два огненных столба напоминали о прошедшей схватке. Тяжелый смрад до самого позднего утра стлался над землей.

Днем истребительно-противотанковая батарея уничтожила четыре огневые точки врага. Так что моя похвала батарейцев была ими вполне заслужена.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});