Молот Люцифера - Ларри Нивен

— Может быть, — высказанное предположение, похоже, понравилось Гарри меньше, чем ожидал Марк.

Дан Форрестер прокашлялся:

— Марк, благополучно ли добрался сюда Чарли Шарпс? С ним должно еще быть с пару дюжин людей.

— Он собирался придти сюда?

— Да. Он хотел добраться до фермы сенатора Джеллисона.

— Он здесь не появлялся, — Марк был смущен. Смутился и Гарри. К этому уже надо привыкнуть, печально подумал Дан: кто-то бесследно исчезает в дороге. Им остается лишь единственный вопрос: будет ли горевать спасшийся о пропавшем?

Гарри прервал неловкое молчание.

— Я доставил послание для сенатора, и доктору Форрестеру очень трудно идти. Может быть, вы довезете нас?

Марк посмотрел на него задумчиво:

— Наверное, надо бы протелеграфировать о ваше просьбе. Подождите здесь. Понаблюдайте за дорогой вместо меня, Гарри, я скоро вернусь.

Марк широко развел обе руки и помахал ими, донеся до талии. Сделал он это как бы случайно, так, чтобы Хьюго Бек не догадался, что это сигнал. Затем Марк скрылся в кустах.

Дан Форрестер с интересом наблюдал за этими манипуляциями. Он-то читал Киплинга. И ему стало любопытно, читал ли Киплинга Хьюго Бек.

Солнце закатывалось за горы. По низу краев облачного слоя вспыхивали золотые и пронзительно красные огни. После Падения Молота восходы и закаты представляли собой впечатляющее зрелище. Дан Форрестер знал, что такие световые эффекты — надолго. Когда в 1814 году произошло извержение Тамбоуры, из-за выброшенных в небо продуктов извержения закаты сверкали алмазным блеском на протяжении двух лет. А ведь это был всего лишь вулкан, один единственный.

Дан Форрестер сидел рядом с молчаливым водителем в кабине грузовика. Гарри и Хьюго Бек разместились сзади, в брезентовом кузове. Никаких других машин на дороге не было, и Дан Форрестер по достоинству оценил какое внимание ему оказывают. Или это внимание оказывается Гарри? Вероятно бензин имело смысл расходовать ради них обоих — вместе. Явись они сюда поодиночке, им бы пришлось идти пешком. Машина ехала сквозь мерцающий светом моросящий дождь, от обогревателя к ногам Дана шло приятное тепло.

Трупов ни на дороге ни возле дороги не было. Это первое, что заметил Дан: нигде не видно следов смерти. Дома выглядели, как обычные дома, с людьми, живущими в каждом из них. Вокруг некоторых домов были уложены — на случай обороны — мешки с песком, но в большинстве никаких признаков подготовки к обороне вообще не было. Странно, почти невероятно, что существует еще место, где люди чувствуют себя в безопасности настолько, что в окнах их домов обычные стекла, не прикрытые ставнями.

Дан увидел две отары овец, увидел стада коров и табуны лошадей. Всюду видны были признаки организованной деятельности. Недавно расчищенные поля. На некоторых полях шла пахота (с помощью лошадей, отметил Дан, тракторов нигде не видно).

На других полях продолжалась очистка, мужчины перетаскивали валуны и выкладывали из них низкие каменные стены. С поясов мужчин большей частью свисали пистолеты. Но не все, кого видел Дан были вооружены. Не все. Машина выехала на широкую и длинную подъездную аллею, ведущую к большому каменному дому. И Дан понимал: в течении ближайших нескольких минут, может быть даже в течении целого дня ему ничто не будет угрожать, он будет в безопасности. Он может спокойно рассчитывать, что останется в живых, как минимум, до утра.

Это было странное ощущение.

На веранде стояли ожидающие их люди. Безмолвно, с помощью жестов они пригласили Дана Форрестера пройти в Дом. Джордж Кристофер ткнул пальцем в направлении Гарри:

— Вас ждут в доме, — сказал он.

— Одну минуту, — Гарри помог Хьюго Беку выбраться из машины. Затем вытащил из кузова рюкзак Форрестера. А когда он обернулся, ружье Джорджа уже было нацелено прямо в живот Хьюго.

— Это я привел его, — сказал Гарри. — Вам должны были сообщить об этом по телеграфу.

— Нам сообщили о докторе Форрестере. Об этой мрази не сообщили. Бек, ты был изгнан. Я собственноручно выставил тебя отсюда. Разве я забыл сказать: «Сюда не возвращайся?» Наверняка не забыл.

— Он со мной, — повторил Гарри.

— Гарри, вы что, совсем лишились разума? Этот подонок, этот мелкий воришка не стоит того, чтобы…

— Джордж, сенатор безусловно будет рассказывать вам все новости, которые по его мнению вам интересно узнать. Это если я начну обходить вашу ферму стороной.

— Не надо давить на меня, — сказал Джордж. Но дуло его ружья чуть ушло в сторону. Теперь оно не было нацелено ни на кого. — Зачем вы привели его?

— Вы сможете снова, если вам того хочется, прогнать его, — ответил Гарри. — Но мне кажется, что сперва его следовало бы выслушать.

Кристофер несколько секунд обдумывал сказанное. Затем пожал плечами:

— Вас ждут в доме. Проходите.

Хьюго Бек стоял перед теми, кто будет решать его судьбу.

— Я пришел, чтобы сообщить вам сведения, — сказал он. Сказал это слишком тихо.

Их, его судей, было не так много. Точнее совсем мало. Дик Вильсон, Эл Харди, Джордж Кристофер. И остальные. Гарри поразило (как это поражало и прочих): астронавты походили на богов. Гарри узнал Бейкера: он видел его фотографию на обложке «Таймс». Нетрудно было понять и кем являются остальные. Красивая, все время молчащая женщина, — это советский космонавт. Гарри сразу воспламенился желанием поговорить с ней. Но пока что придется ему говорить с другими людьми и о других вещах.

— Вы понимаете, что вы делаете, Гарри? — спросил Эл Харди. Его тон не оставлял сомнений, что это действительно вопрос — как будто он был не совсем уверен, что Гарри продолжает находиться в здравом уме. — Это ваша обязанность сообщать сведения. А вовсе не Бека.

— Я это знаю, — ответил Гарри. — Но я подумал, что вам это следует услышать из первых рук. В это несколько трудно поверить.

— В это я могу поверить, — сказал Джордж Кристофер.

— Можно я сяду? — спросил Гарри.

Харди показал ему рукой на стул, и Гарри подвинулся вместе со стулом на задний план, подальше. Ему очень хотелось, чтобы Хьюго выказал чуть побольше мужества. То, как он себя вел, рикошетом било и по Гарри. Принимали сейчас не так как обычно: ни кофе, налитого в чашки китайского фарфора, ни порции виски.

Правильный учет сил является для Твердыни вопросом жизни и смерти. Действуй, причем действуй наилучшим образом — или постой в стороне. Гарри пытался как раз постоять в стороне, ему доставляло удовольствие сознание собственной необходимости, причем без того, чтобы самому быть вовлеченным в хитросплетения местной политики. Но на этот раз он не в стороне. Серьезно ли обиделся на него Кристофер? И действительно ли наплевать ему, обиделся ли Джордж или нет? Довольно странно, как после Падения Молота понизился уровень мужества Гарри.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});