Век Людовика XIV. История европейской цивилизации во времена Паскаля, Мольера, Кромвеля, Мильтона, Петра Великого, Ньютона и Спинозы: 1648—1715 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

Католические и протестантские власти были едины в убеждении, что человеческая природа настолько плохо приспособлена к цивилизованным ограничениям, что ее можно приучить к нравственности и порядку только через страх Божий. Попытка воспитать характер без помощи религии все еще находится на экспериментальной стадии.

За исключением Голландской республики, университеты находились в упадке, их очищали победившие секты, бунтующие студенты и бесплодные теологические споры. Во Франции и Германии университетские степени продавались за деньги. Ни один из великих философов того времени и немногие ведущие ученые не были сотрудниками университетов, а Гоббс, Лейбниц и Бейль отзывались о профессорах с презрением, не считаясь с давлением общества на государственных служащих. В этот период было открыто несколько новых университетов: Дуйсберг (1655), Дарем (1657), Киль (1665), Лунд (1666), Инсбрук (1673), Галле (1694) и Бреслау (1702). В основном это были небольшие учебные заведения, в которых редко насчитывалось более двадцати профессоров и четырехсот учеников. Почти во всех из них учебные программы с возрастом стали жесткими, а требования ортодоксальности теснили и студентов, и преподавателей. Мильтон жаловался, что английские университеты отнимают "у юношей разум с помощью неких чар, состоящих из метафизики, чудес, традиций и абсурдных писаний"; он считал, что зря потратил годы учебы в Кембридже, пытаясь переварить "бессодержательный пир из чертополоха и колючек" и прочую "софистическую дрянь". 18 Это рабство традиций продолжалось в Оксфорде и Кембридже до тех пор, пока пример Королевского общества и профессорство Ньютона в Тринити-колледже (1669-1702 гг.) не заставили Кембридж придать смелое значение науке.

Поэты, священники, журналисты и философы боролись за возрождение образования. Мы кратко изложили "Письмо мистеру Хартлибу" Мильтона (1644) об идеальной школе; его предписания не оказали влияния на реальное преподавание. Во Франции наиболее привлекательным вкладом был небольшой труд Фенелона "Воспитание девочек" (1687). Мадам де Бовилье попросила его изложить некоторые принципы, которыми она могла бы руководствоваться при обучении своих дочерей. Священник, естественно, подчеркнул религиозное подкрепление морального кодекса, но он осуждал аскетизм и уединение монастырского образования; женские монастыри, по его мнению, "не давали никакой подготовки к жизни в мире, в который выпускница монастыря вступала, как человек, выходящий на дневной свет из пещеры". 19 Он ратовал за мягкие методы обучения; образование должно соответствовать характеру, интересам и восприимчивости ребенка, а не подгонять всех учеников под одно негибкое правило. Давайте учить так, как учит природа, - не абстракциями, а вводя детей в гущу событий; пусть их игры и естественные интересы используются как средство обучения". (Вот педагогика Руссо и "прогрессивное образование" двадцатого века, изложенное священником семнадцатого). Фенелон желал, чтобы девушки читали классику, по возможности на языках оригинала; они должны изучить немного истории и достаточно законов, чтобы управлять поместьем; но они не должны вмешиваться в науку - девушка должна проявлять определенную "скромность в отношении науки" (une pudeur sur la science). Красивый священник был чувствителен к женским чарам и не хотел, чтобы они были облечены в алгебру; он никогда бы не понял любви Вольтера к профессору ньютоновской механики мадам дю Шатле.

Через десять лет после выхода "Трактата" Фенелона Дефо опубликовал свой призыв к высшему образованию женщин. За исключением богатых семей, английские девушки семнадцатого века не имели возможности получить среднее образование. Как Эстер Джонсон и Джонатан Свифт, они вынуждены были полагаться на репетиторов или, подобно любимой дочери Эвелина, добывать знания частным путем. По мнению Маколея, "даже в высшем свете английские женщины того поколения [1685-1715] были явно хуже образованы, чем в любое другое время со времен Возрождения образованности". 20 Свифт подсчитал, что едва ли одна джентльменка из тысячи была обучена чтению или правописанию; 21 Но этот мрачный Дин любил преувеличивать. В любом случае Дефо считал пренебрежение женским образованием варварской несправедливостью. "Я не могу думать, что Бог Всемогущий когда-либо создавал женщин столь нежными, столь славными созданиями и наделял их такими прелестями... чтобы они были лишь управляющими в наших домах, поварами и рабами". Поэтому он предложил создать для девочек академию, подобную "государственным" школам Англии. Там они должны учиться не только музыке и танцам, но и "языкам, в частности французскому и итальянскому; и я осмеливаюсь сказать, что женщине вредно знать больше языков, чем один". Они должны изучать историю и овладевать всеми грациями и любезностями речи. Галантный романист заключил, что "женщина, хорошо воспитанная и обученная, снабженная дополнительными достижениями в области знаний и поведения, - это существо, не знающее сравнения, ... самая прекрасная и нежная часть Божьего творения"; и что "мужчине, которому досталась такая женщина, остается только радоваться ей и быть благодарным". 22

Безусловно, наиболее значимым и влиятельным вкладом в педагогическую теорию в эпоху Людовика XIV стала работа Джона Локка "Некоторые мысли о воспитании" (1693), 23 написанная после того, как автор несколько лет проработал воспитателем в семье первого графа Шафтсбери. Взяв пример с Монтеня, философ предложил, чтобы учитель в первую очередь стремился к физическому здоровью и выносливости; здоровое тело является предпосылкой для здорового ума. Поэтому ученики должны соблюдать простую диету, приучать себя к скудной одежде, жесткой постели, холодной погоде, свежему воздуху, большим физическим нагрузкам, регулярному сну, отказу от вина и спиртных напитков и "очень малому количеству или отсутствию physick" (лекарств). Вторым по времени, но первым по важности является формирование характера; все воспитание, физическое и умственное, а также нравственное, должно быть дисциплиной добродетели. И как тело должно быть приучено к здоровью с помощью трудностей, так и характер должен формироваться путем привития самоотречения во всем, что противоречит зрелому разуму. "Детей следует приучать подчинять свои желания и обходиться без них даже с самой колыбели"; дисциплина желаний - основа характера. Эту дисциплину нужно сделать как можно более приятной, но настаивать на ней следует постоянно. Одних хороших поступков недостаточно; ученик должен быть сформирован повторением добродетельных поступков в хорошие привычки, ибо "привычки действуют более постоянно и с большей эффективностью, чем разум, который, когда мы больше всего нуждаемся в нем, редко справедливо советуется, и еще реже повинуется". Локк колеблется между Аристотелем и Руссо. Он предпочитает либертарианское воспитание тому, которое игнорирует склонности и индивидуальность ребенка; уроки должны быть интересными, а дисциплина гуманной; но он признает иногда желательность физических наказаний за сознательное плохое поведение. Более того, "мягко приучая детей терпеть некоторую боль, не уменьшаясь при этом, можно добиться твердости их разума и заложить основу для мужества и решительности в будущей части их жизни".

Воспитание интеллекта должно быть дисциплиной в методах мышления и строгости рассуждений, а не изучением классики и не перекидыванием языками. Французский и