Мемуары генерала барона де Марбо - де Марбо Марселен

На следующее утро, 24 октября, император, удивленный сопротивлением, которое ему пришлось испытать, и зная, что ему преграждала дорогу вся русская армия, остановил армию и провел три дня в размышлении о том, что он должен предпринять.

Во время одной из рекогносцировок, когда Наполеон приблизился к фронту вражеской линии, его чуть не захватили русские! Был густой туман... Вдруг раздались крики «Ура! Ура!», и масса казаков выскочила из леса, расположенного поблизости от дороги, и пересекла эту дорогу в 20 шагах от императора, опрокидывая и уничтожая все, что встречалось на ее пути. Но генерал Рапп, бросившись в атаку во главе двух эскадронов конных егерей и конных гренадеров гвардии, постоянно сопровождавших императора, обратил противника в бегство. Именно в этом сражении г-н Ле Культе, мой бывший товарищ по штабу маршала Ланна, ставший адъютантом принца Бертье, вооруженный копьем казака, только что убитого им, совершил неосторожность, кинувшись назад, размахивая этим оружием. Эта неосторожность оказалась тем более опасной, что он был одет в кавалерийский плащ и меховую шапку. Один конный гренадер из Императорской гвардии принял его за казачьего офицера и, видя, что Ле Кульгё направляется к императору, стал его преследовать и ударил наискосок своим огромным палашом! Несмотря на это ужасное ранение, г-н Ле Культё, размещенный в одной из повозок, принадлежавших императору, перенес холода и тяготы отступления и сумел вернуться во Францию.

Разведывательные поездки Наполеона убедили его в невозможности продолжать путь на Калуг}' без кровавого сражения с многочисленными полками Кутузова. Поэтому Его Величество решил двигаться на Можайск, чтобы достичь Смоленска. Армия покинула богатую местность и стала снова двигаться по уже опустошенным областям, по дороге, которую в сентябре мы уже прошли. На этом пути мы были окружены пожарищами и валявшимися повсюду трупами! Маневр, совершенный при этом императором, после десяти дней пути привел его лишь на расстояние 12 лье от Москвы, что вызвало у солдат беспокойство по поводу их будущего. Погода становилась все хуже. Маршал Мортье присоединился к императору после того, как взорвал Кремль.

Армия снова увидела Можайск и поле Бородинского сражения! Земля, изборожденная ядрами, была покрыта обломками касок, кирас, колес, оружием, обрывками мундиров и тридцатью тысячами трупов, наполовину разорванных волками! Французские войска и император быстро прошли по этой территории, бросив печальный взгляд на эту огромную могилу! Г-н де Сегюр в первом издании своей книги о Русской кампании говорит, что, возвращаясь через Бородинское поле, французы якобы встретили своего несчастного соотечественника, у которого обе ноги были повреждены в сражении и который якобы спрятался в трупе лошади, развороченном осколком, и провел там 50 дней, питаясь и перевязывая свои раны гниющей плотью убитых!.. Г-ну де Сегюру заметили, что этот человек должен был бы задохнуться от ядовитых смертоносных газов и что, с другой стороны, он скорее предпочел бы обрабатывать свои раны свежей землей и даже травой, чем увеличивать их разложение, используя гниющую человеческую плоть!

Я делаю это замечание лишь для того, чтобы предостеречь против преувеличений, коих столь много в этой книге, а книга эта имела такой большой успех потому, что она очень хорошо написана.

После Вязьмы армия попала под обильные снегопады, и ледяной ветер тоже замедлил наше передвижение. Пришлось оставить множество повозок. Несколько тысяч человек и лошадей погибли от холода прямо на дороге. Мясо палых лошадей послужило пищей солдатам и даже офицерам. Арьергард постепенно перешел от командования Да-ву под командование принца Евгения и в конце концов под командование маршала Нея, выполнявшего эту трудную миссию на протяжении всего остального пути.

1 ноября мы дошли до Смоленска. Наполеон приказал собрать в этом городе большое количество продовольствия, одежды и обуви, однако администраторы, которым это было поручено, не могли знать, сколь сильны были дезорганизация и беспорядок в армии, и требовали для раздачи всех этих товаров квитанции и выполнения всех формальностей, как это делалось в обычное время. Из-за такой медлительности при распределении провианта и снаряжения солдаты, умиравшие от голода и холода, ожесточились, пришли в неистовство, сломали двери складов и с шумом захватили все, что в них было, так что многим досталось слишком много, некоторым недостаточно, а другим совсем ничего! Пока наши части двигались в порядке, смесь солдат различных национальностей вызывала лишь небольшие недоразумения. Однако как только несчастья и усталость привели к тому, что ряды нарушились, дисциплина пропала. Как могла она сохраниться в этой громадной массе отдельных индивидуумов, лишенных всего, идущих вперед как придется и к тому же не понимавших друг друга! В этой беспорядочной людской массе в самом деле царило полное смешение языков! Всеобщему беспорядку еще сопротивлялись несколько полков, в основном полки гвардии. Почти все кавалеристы линейных полков, потерявшие своих лошадей, были объединены в батальоны, и те из офицеров, кто еще был на лошадях, образовали эскадроны, командование которыми было доверено генералам Латур-Мобуру, Груши и Себастьяни, выполнявшим здесь функции простых капитанов. В то же время бригадные генералы и командиры полков несли службу сержантов и капралов. Одного только описания подобной организации достаточно для того, чтобы показать, до какой крайности дошла армия!

В этом критическом положении император рассчитывал на войска, состоявшие из частей различных родов оружия, который генерал Бара-ге д’Ильер должен был привести к Смоленску. Но, приближаясь к этому городу, мы узнали, что этот генерал сдался русской колонне, рассчитывая, что его одного не возьмут в плен и что ему разрешат вернуться к французской армии, чтобы объяснить свое поведение. Однако император не захотел видеть Бараге д’Ильера, приказал ему отправиться во Францию и находиться там под арестом, пока его не будет судить военный совет. Бараге д’Ильер не дожил до этого суда, он умер от отчаяния в Берлине.

Этот генерал тоже был одной из ошибок Наполеона. Император полюбил его в Булонском лагере, когда Бараге д’Ильер пообещал ему научить драгун служить одновременно в качестве пехотинцев и кавалеристов. Эта система была опробована в 1805 году во время Австрийской кампании. Старые драгуны, которым было приказано спешиться и которыми Бараге д’Ильер командовал лично, были разбиты при Вертингене на глазах у императора. Им вернули лошадей, их снова разбили. И на протяжении нескольких лет драгуны едва пришли в себя от той неразберихи, какую посеял среди них генерал Бараге д’Ильер. Автор этой неудачной системы впал в немилость и надеялся реабилитировать себя, попросившись участвовать в Русской кампании, где он окончательно пал в глазах императора в результате своей капитуляции без боя, когда он нарушил приказ, предписывающий командиру корпуса, вынужденного сдаться, разделить судьбу своих солдат, и запрещающий ему просить у врага особых условий для себя самого.

Проведя несколько дней в Смоленске, для того чтобы собрать части, остававшиеся в арьергарде, император 15-го числа отправился в Красный, где, несмотря на усиленные меры предосторожности, связанные с тем, что сражение происходило неподалеку от города, он отправил одного офицера ко 2-му армейскому корпусу, остававшемуся на Двине и с этого момента являвшемуся единственной надеждой на спасение.

Полки, из которых состоял этот корпус, испытали меньше лишений и меньше устали, чем полки, участвовавшие у походе на Москву. Но как бы в качестве компенсации именно эти полки гораздо чаще с успехом били противника. Наполеон, желая вознаградить их за это, решил назначить офицеров этих полков на все вакантные должности и приказал представить ему предложения о повышениях в должностях и чинах, касающиеся офицеров 2-го армейского корпуса. Многие из этих предложений касались меня. В одном из них меня предлагали повысить в чине до майора. Именно это предложение секретарь и представил императору. От генерала Грюндлера, который, имея приказ принести императору все эти депеши, находился в кабинете Наполеона в тот момент, когда тот заканчивал свою работу, я знаю, что император в тот момент, когда стал подписывать бумаги, вычеркнул своей рукой слово майор и заменил его словом полковник, сказав при этом: «Я отдаю старый долг». Таким образом, я наконец стал полковником, командиром 23-го конно-егерского полка. Это случилось 15 ноября, но я узнал об этом лишь некоторое время спустя.