Найти человека - Барто Агния Львовна

МОИ ДОБРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Сколько здесь людей живет вокруг,

Вот она, поэзия, мой друг,

Незвал

Есть такое выражение «круг знакомых». За последние три с половиной года круг моих знакомых расширился необычайно. Хотя многих из них я никогда не видела и не увижу, я с первой заочной встречи узнала о них больше, чем о некоторых людях, с которыми вижусь часто. И как не узнать, если в своих письмах-исповедях они рассказывают о себе так доверительно и подробно. Поистине они становятся моими добрыми знакомыми, потому что в своей откровенности они, незаметно для себя, раскрываются с самых добрых сторон.

В одной из передач я привела слова молодых супругов:

«Мы с мужем оба детдомовцы, никаких родственников ни у него, ни у меня. А будь родные, мы бы к ним в отпуск поехали, по хозяйству помогли».

Никак я не могла думать, что эти несколько слов вызовут такую пылкую реакцию, — пошли письма из самых разных мест: из Москвы, Ставропольского края, Оренбурга, Витебска.

«…Молодые муж и жена, воспитанники детдома, оба не имеют родителей, а может быть и никаких родственников, и им некуда поехать в отпуск. Я прошу, передайте им, пусть приезжают к нам в Алма-Ату, мы живем двое с мужем, уже на пенсии, у нас много ягод, так что хорошо отдохнут, познакомятся с городом.

Город у нас очень хороший, веселый, весь утопает в зелени..

Полоховы Мария Ивановна и Павел Игнатьевич».

Так говорится в одном письме. А в другом: «. Вы передавали желание одной молодой четы иметь «родных». Прошу вас дать им мой адрес. Я — пенсионерка. Получаю девяносто три рубля. У меня однокомнатная отдельная квартира. Мне от них ничего, кроме дружеского отношения, не нужно.

Москва А. Окунева»

Две сестры зовут к себе:

«Мы не имеем ни детей, ни внуков. Недавно сестра потеряла мужа и безутешна. Зима. Мы одни со своим горем. В квартире пусто. Пожалуйста, мое письмо пошлите «воображаемым» внукам. Может быть, образуется знакомство будущее и хорошее.

П. Ш.

Москва»

«Вы рассказали в очередной передаче про супругов, что они оба воспитанники детдома, нет родных и близких. С большим удовольствием приглашаю их, приму как родных. Я из Башкирии, колхозница, живем очень хорошо. Работаю в колхозе агрономом.

Ш. Довлетина. Н.-Богачевка»

«…Я прослушала, не успела записать о мужа с женой, оба детдомовские воспитанники, с 1941 года, в общем с войны Отечественной. Мне бы очень хотелось написать им письмо мое, ласковое, теплое, как сумею, материнское… мне бы хотелось им написать поздравление со скорым наступающим 1968 годом и пожелать им всего наилучшего и найти в 1968 году своих маторей или родных.

Станкевич. Оренбург»

Много пришло приглашений от чужих людей, пожелавших заменить молодой чете их родных. Все подчеркивают, что они обеспечены, «на своих ногах», им ничего не нужно. Это ли не черты новых нравственных отношений между людьми? Любопытно, что на сей раз носителями нового оказались главным образом пенсионеры.

Обрадовавшись такому «массовому» радушию, я чуть было не совершила ошибки: хотела объявить по радио адрес молодоженов, которых нарасхват звали в гости. Но вовремя вспомнила, что получилось однажды из-за моей неосмотрительности.

Была я ранней весной в Болгарии. Полюбила ее с первого взгляда. Особенно горы, то и дело меняющие очертания. То они тянутся низкой, длинной цепью, то впереди покажется одинокая конусообразная вершина, окруженная снегом, словно громадным сверкающим ожерельем, или вдруг возникает какое-то сложнейшее нагромождение многоэтажных глыб.

— Ого, оказывается, у вас еще существует формализм! — шутливо восклицаю я.

Моя спутница, поэтесса Лиляна Стефанова, улыбаясь, соглашается:

— Да, здесь он еще не изжит!

Характер народа я всегда лучше понимаю через детей. И потому, куда бы я ни приехала, с интересом жду встреч с ними.

Пожалуй, в Болгарии прежде всего бросается в глаза приветливость ребят. Крестьянский мальчишка обязательно махнет вам рукой с пригорка, девочка, застенчиво улыбнувшись, помашет букетом. Радушные, гостеприимные болгарские дети в то же время показались мне несколько замкнутыми, они не сразу вступают в разговор, не так легко рассказывают о себе. Поэтому я была особенно рада знакомству с двенадцатилетней Петриной Нинчевой, удивительно непосредственной и общительной.

Я обратила внимание, что в ее комнате на самом почетном месте почему-то стоит большая коробка от печенья. Петрина так бережно ее открывала, что было понятно: тут лежат какие-то дорогие ее сердцу сокровища. Может быть, коллекция бабочек или раковин? Нет, в коробке хранилась «международная» переписка Петрины: письмо чешской пионерки, письмо мальчика из Николаева, послание польской девочки. Все у нее было продумано, и она подробно изложила мне свою стройную теорию:

— Если все люди всего мира с детства будут дружить и переписываться, то, став взрослыми, они все вместе ни за что не допустят никаких несчастий на земле, никакой войны.

Петрина попросила меня прислать ей адрес одной Из московских школьниц. Я пообещала для укрепления ее дружеских связей прислать ей не один, а несколько адресов.

Возвратившись в Москву и выступая по телевидению с впечатлениями о Болгарии, я вспомнила просьбу Петрины и решила: чем посылать ей адреса юных москвичек, проще сказать ее адрес московским детям. Так я и сделала, рассказала о желании Петрины дружить и переписываться с детьми разных стран. Рассказала, «не предвидя от сего никаких последствий». Ну, думала, напишут ей дети пятьдесят, даже сто писем, и она будет счастлива.

Через несколько дней в моем доме раздался телефонный звонок из Болгарии. Отец Петрины взволнованно спрашивал в трубку: «Что делать? Три тысячи… три тысячи…»

Наши дети, жаждущие дружить с детьми всех народов, написали Петрине в течение нескольких дней три тысячи писем! Полетели в болгарский городок Бяла-Слатина три тысячи посланий, листочков, полных дружеских чувств и хороших мыслей. К концу недели писем пришло около семи тысяч, и любопытно, что писали не только школьники всех возрастов, но и многие взрослые. Сначала обрадованная Петрина принялась старательно отвечать на первые двадцать четыре письма. Но на следующее утро она получила сразу еще семьсот пятьдесят. Петрина мужественно продолжала отвечать на них, но тут встревожились родители — девочка заявила, что в школу она теперь ходить не будет, ей некогда.

Почтовое отделение в Бяла-Слатина небольшое, оттуда позвонили к Петрине:

— Забери, пожалуйста, свои письма, из-за них почта не может нормально работать.

Но и тут Петрина не растерялась. Она побежала к своей пионервожатой. Спешно был назначен сбор отряда. Пионеры устроили субботник. Мешки с письмами перетащили в школу, решили раздать всем ребятам города адреса московских детей, чтобы помочь Петрине ответить москвичам. Но городок маленький, и пионеры послали адреса в другие города, всем желающим переписываться с москвичами.

Позднее я пригласила Петрину ко мне в гости в Москву, и вместе с ней мы выступили по телевидению, рассказали историю с письмами.

Этот предметный урок, полученный мной, я запомнила навсегда.

Вот почему, переслав молодоженам приглашения, я не стала, несмотря на просьбы радиослушателай, объявлять по радио адрес молодых супругов. Побоялась — вдруг они получат столько приглашений, что, пожалуй, будут вынуждены истратить на ответы гостеприимным пенсионерам весь свой отпуск.