Шальные деньги - Йенс Лапидус

Почитал вчерашние газеты, Серхио принес. О побеге почти ничего. Так, одна куцая заметка в «Экспрессене», вышедшем на другой день, да строчка в «Афтонбладет».

«Экспрессен» писал:

В четверг во второй половине дня из Эстерокерской тюрьмы совершен сенсационный побег. Побег заключенного Хорхе Салинаса Баррио, который отбывал наказание за оборот наркотиков в особо крупных размерах и отличался примерным поведением, стал полной неожиданностью для тюремной администрации. Согласно анонимному источнику, перелезть через забор сбежавшему, определенно, помогал кто-то снаружи. После этого Баррио скрылся в лесу, где, по всей видимости, его поджидала машина. Тот же источник сообщил, что в последние месяцы Баррио занимался бегом «как одержимый». Администрация тюрьмы признала недоработку со своей стороны, одновременно выразив удовлетворение тем, что в результате побега никто серьезно не пострадал.

После череды побегов, совершенных в 2004 году (Тони Ульссону, осужденному за убийство полицейского в Малександере, удалось бежать дважды за один год), были приняты меры по усилению охраны и повышению безопасности. После вчерашнего происшествия Государственное управление исполнения наказаний обещало провести расследование обстоятельств побега и, возможно, принять дополнительные меры по усилению режима в учреждениях такого типа.

Хорхе улыбнулся. «Как одержимый», говорите? А про его занятия в Центральной библиотеке что ж ничего не сказали? Неужто еще не просекли?

На третий день о побеге ни полслова. Стало досадно. С другой стороны, хорошо — меньше вспоминают, быстрей забудут.

Страшно хотелось бегать. Давила тишина. Страшно было потерять набранную форму, растренироваться.

Время не шло, ползло, точно убитый мопед. Прикинул дальнейшие планы. Подрочил. Глянул наружу в просвет жалюзи. На душе тревожно. Снова и снова отрабатывал походку. Вздрагивал от всякого подозрительного звука на улице, в подъезде. Мечтал, как свалит за бугор.

Тоска смертная: вдесятеро хуже тюремной.

Спал как на иголках. Вскакивал. Прислушивался. Поднимал жалюзи. Припадал к дверному глазку.

Бродил по квартире. Изучал себя в зеркале. Кем теперь быть?

Мучил вопрос: в жизни Хорхе умел лишь одно — торговать коксом. Вошел в авторитет, но… как Хорхе. А как теперь торговать, если ты не Хорхе, а не пойми кто и звать тебя никак. В одиночку раскрутиться сложно. Без помощи не обойтись.

Нужны документы, адрес, чтобы действовать под чужим именем. Кроме того, кататься за деньги на электричках и метро Хорхе было влом. И тут, если контролеры заловят, чужое имя и адресок очень даже пригодятся.

Далее: автозагар не катит, лучше в солярий. Еще добыть линзы темнее, чем природный цвет его глаз. Да, шмоток прикупить, а то у него одна занюханная куртка, да и та с плеча Серхио. Еще мобильник. Связаться с нужными людьми. И край как нужны бабки.

Где-то сейчас Паола? Хотел позвонить, не решился. Терпение, Хорхелито.

За пять дней превратился в параноика. В каждой машине, приезжавшей во двор, ему чудилась айна. Вечером пришел Серхио, обсудили расклад. На Серхио полиция пока не вышла. Кажись, все в елочку. Да, у страха глаза велики. Хорхе попросил подыскать новую хату.

Серхио примчался за ним в шесть утра, а Хорхе уже сам не свой. За ночь глаз не сомкнул. Всю ночь ползал по дому с тряпкой «веттекс», не дай бог останется хоть ворсинка, хоть какие-то следы его пребывания.

Поехали в Кальхель. По просьбе Хорхе Серхио вдоволь попетлял по дорогам, запутывая воображаемую погоню.

— Во тебя колбасит! — покачал головой Серхио.

На новом месте: Хорхе поселился у лучшего друга Серхио, Эдди. Плюс: если легавые и шли по следу, теперь его точно потеряли. Минус: расширился круг знающих, где он прячется.

В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы хозяева вообще понятия не имели, что он за птица. Но с Эдди номер не прошел. Едва Хорхе возник на пороге, Эдди схватился за живот. Эль негрито! Тут же познакомил новонегра с женой и двумя отпрысками. Жена, та даже не слыхала о побеге. Не фонтан, но не до жиру.

Сутками валялся Хорхелито на кровати. Под детские вопли. Запомнил каждую щербинку на потолке. Думал, каково пришлось его матери, когда она, беременная им, приехала в чужедальнюю Швецию. Сбежав от диктатуры. Наедине со своими воспоминаниями. Ему стало стыдно, что он так мало знает о маме. Что мало расспрашивал.

Комната тесная. Одного из сыновей Эдди. Кусочки лего рассыпаны по полу. Постеры с DJ Mendez и кадрами из «Властелина колец». На окнах занавески в цветочек.

Пролистал комиксы. Хотел попросить у Эдди поиграть в Х-Ьох — не решился выйти из комнаты. Потянуло вдруг назад в старухину конурку: там было спокойнее. На волю хотелось, настоящую волю. Наружу!

Так прошло несколько дней. Однажды Эдди пришел в неурочное время — в два часа пополудни. Посреди рабочего дня. Хорхе сразу почуял неладное. По потному лицу. По неснятым ботинкам. В соседней комнате плакал ребенок.

— Хорхе, тебе пора линять. Серхио вызвали на допрос.

— Когда? Сам как узнал?

— Позвонили ему с утреца. Говорят, явиться до обеда. Он сразу мне звякнул, сказал, чтоб тебе сообщил, но не по телефону.

— Хреново. Да, я ему так велел. По телефону не звонить. Кто их знает, может, они на прослушку его поставят или еще чего. Хвост был за тобой, как думаешь?

Эдди, конечно, не самый догадливый из чилийцев. Но кое-какой опыт имеется. Не забыл оглянуться, когда шел сюда.

Хорхе бросился паковаться. Кроме спортивного костюма, взял куртку, которую дал ему Серхио. Да и причиндалов-то тех: тюбик автозагара да бигуди, зубная щетка, трусы одни да другие да пара носков про запас. Все от щедрот Серхио, еще пять косарей — Серхио одолжил на первое время.

Хорхе побросал все в авоську. Расцеловал Эдди в обе щеки, махнул на прощание детишкам. Сказал спасибо старшему, чью комнату занимал. Надеялся, что Эдди не сболтнет супруге, кто он да что он.

Итого десять дней в бегах. Всего десять, а все уже валится в тартарары.

Набросал Серхио весточку на испанском. Зашифровал известным обоим способом. Отдал Эдди.

Вышел из квартиры. Снаружи почудился вой сирен.

Открыл дверь подъезда.

Огляделся. Машин — ни единой. Вокруг ни души. Эх ты, чилийская истеричка!

А дальше-то куда? А хрен его знает!

На дворе похолодало. Девятое сентября. Хорхе бродил по центру целый день: Дроттнингсгатан, Гамла Бругатан, Хеторгет, Кунгсгатан, Стуреплан. Пообедал в «Макдональдсе». Слонялся по магазинам. Заценивал телок.

Радости не было. Сплошное беспокойство. Будь то беспричинный страх или оправданная осторожность, Хорхе бесконечно озирался и в каждом встречном видел переодетого фараона.

Насквозь видят беднягу Хорхе: эль Хорхелито — маленькая дешевая меньжовка. Хотелось позвонить сестре. Хотелось поговорить с мамочкой. Хотелось чуть ли не обратно на шконку.

Хорош распускать нюни! Хорош думать о матери с сестрой! Да что с тобой?! Семья — это святое, не вопрос. Но это когда нормальная семья, а если ты волк-одиночка, тут другой расклад. Хорхе постарался сосредоточиться на насущном.

Негде спать, и нет ни одного надежного друга (кореша).

В кармане пять штук. Можно подкатить с ними к старым кокаиновым подельникам, перекантоваться ночку-другую. Нет, риск слишком велик — они ж стучат почем зря.

Или сунуться в хостел. Только дорого там как пить дать. Да еще документы стребуют.

С матерью и сестрой связаться, конечно, можно, да только пасут его там, нельзя подставлять родных.

Блядство!

Еще когда ночевал в детской, разродился мыслью: а не пойти ли в ночлежку для бездомных? Вопрос с ночевкой будет решен, но где замутить лаве? В голове вертелась еще одна идея, посерьезней. Рискованная. Безумная. Он гнал ее от себя, ведь дело касалось Радована.

Спросил пару горемык на Платтан, где есть ночлежки. Те присоветовали два места: городской приют «Сова» у Шлюза и «Каризмакэр» на Фридхемсплан.

Побрел к метро на Хеторгет. Восемь вечера. А турникеты-то поменяли, с тех пор как его повязали. Хрен прошмыгнешь. Высоченные щиты из плексигласа отворялись, если чиркнуть картой по щели на передней панели турникета. Платить за проезд — не в правилах Хорхе. А топать до самого Шлюза — еще чего! Прикинул, сможет ли сигануть через турникет. Нет, больно высокий. Украдкой глянул, строгий ли контролер. Тому, походу, все пофиг. Стал наблюдать за людским потоком. Народу негусто. Походил. Послонялся. Присмотрелся. Наконец-то компания каких-то юнцов. Втиснулся. Пристроился. Вплотную за парнем лет двадцати. Почуяв халявщика, турникет жалобно пискнул. Контролер ухом не повел.

Поехал к Шлюзу. На станции подошел к стенду с картой, уточнил адрес.

Чувствовал усталость. Хотел спать.

Подошел к «Сове», Хегбергсгатан, время девять.