Королева сердец - Сара Сил

– Наша Селина прямо радует глаз, – сказал Клив Уильямс Вэл, когда они наблюдали за девушкой, легко шагавшей через лужайку.

– Правда? Я и не заметила, – равнодушно откликнулась Вэл.

Клив с сожалением взглянул на нее. В отеле ему не нравился практически никто, не исключая и Вэл, которую он считал пустышкой, использовавшей свою природную красоту.

– Это неудивительно! – язвительно бросил он.

Она искоса глянула на его худое, раздраженное лицо и улыбнулась. Его сварливые речи никогда не трогали Вэл.

– Она милое дитя, – лениво протянула она, – но не думаю, что даже ее лучший друг назвал бы ее хотя бы хорошенькой.

– Кто сказал что-нибудь о хорошенькой? – взорвался Клив. – Это безжизненное слово. Есть красота и уродство – и ничего между.

Она рассмеялась:

– О, это чепуха, Клив! Это уж слишком. Мы ведь не можем быть во всех отношениях красивыми, но с другой стороны, мы не можем быть во всем уродливыми.

– О, вы красивы, да, и вы это знаете. Но существует красота скелета, красота выражения даже на совершенно простом лице и, конечно, очевидная красота мысли и души, которую не скроешь ни под какой внешностью.

– И которой из трех обладает, по вашему мнению, Селина? – Голос Вэл прозвучал немного напряженно.

– Всеми тремя, я бы сказал, – ответил он. – Я вам покажу… Эй, Селина! Иди сюда!

Селина взошла к ним на террасу. Она разрумянилась, пока поднималась на холм, глаза блестели, она так и светилась от счастья.

– Посмотрите, – не обращая на нее внимания, говорил Клив. – Ее скелет хорош, изящен, в нем чувствуется порода. То, что на скелете, – тоже, она светится здоровьем. Это и есть красота.

– О чем вы говорите, мистер Уильямс? – вежливо поинтересовалась Селина, но Вэл сделала едва заметный нетерпеливый жест.

– Вы любите красивые слова, Клив, – заметила она. – Вы смущаете ребенка и забиваете ее головку глупостями.

Тот передернул плечами и обратился к Селине:

– Тебе этого не понять, Селина. Ты, слава богу, слишком простодушна. Проследи, чтобы сегодня моя грелка была горячей, и я хотел бы, чтобы мне сменили подушки. Они какие-то шишковатые.

– Вам следует обратиться к мисс Моррисон, – твердо ответила она. – У меня сегодня выходной. – И, усмехнувшись ему так, словно хотела добавить: «Что, съел?» – направилась в дом.

Селина поднялась по лестнице, чтобы пожелать спокойной ночи Полу, который со дня битвы за кролика привязался к ней, размышляя, что приезд Вэл принес всем слишком много беспокойства.

Пол сидел в постели и ждал ее.

– Ты плавала на лодке? – спросил он.

– Да, всю вторую половину дня. – Она принялась подтыкать одеяло.

– А мне не с кем было играть. – Его нижняя губа жалобно выпятилась.

– У тебя теперь есть кролик, – возразила Селина. – И у тебя есть мама.

– Вэл ненавидит меня, – печально сказал малыш.

– Что за чушь! – живо возразила девушка. – Как это может мама ненавидеть своего маленького мальчика?

– Она не мама. Она ненавидит меня. Я слышал, как она однажды сказала, что я никогда не должен был родиться. – Эти слова прозвучали просто душераздирающе.

– Я думаю, ты что-то неправильно расслышал, – резко ответила Селина. – И ты никогда не должен говорить таких вещей. Это неправда. А теперь давай-ка спи.

– Это правда, – грустно возразил мальчик, и его веки сонно сомкнулись. – Спокойной ночи, Селина… От тебя пахнет морскими водорослями.

– Спокойной ночи, – ответила она и вышла, чувствуя неумолимо растущее возмущение. Что же за женщина мать Пола? И какой женой она собирается стать Максу?

Когда Селина проходила мимо комнаты Вэл, та выглянула из-за двери.

– О, Селина, – елейным голоском позвала она. – Я так и подумала, что это ты у Пола. Не могла бы ты помочь мне надеть домашнее платье?

Селина помедлила. С ее языка уже готов был сорваться резкий ответ, что у нее выходной, но она сдержалась и вошла в комнату Вэл.

Там, как обычно, царил беспорядок. Повсюду валялась одежда, на ковре была рассыпана пудра, влажное полотенце лежало на одеяле и уже намочило его. Вэл уселась за туалетный столик и принялась поправлять макияж.

– Я пока еще не готова переодеться, – небрежно бросила она через плечо. – Пока ждешь, может, подберешь мои вещи.

Селине даже в голову не пришло отказать.

– Пол улегся нормально?

– Да. Он уже почти спал, когда я ушла. – Селина отнесла полотенце в ванную, размышляя, почему Вэл сама никогда не прощается с ним на ночь.

Словно прочитав ее мысли, Вэл развернулась на табурете.

– Ты ведь считаешь, что я плохая мать, так ведь, Селина? – с улыбкой спросила она.

– Просто мне жаль, что вы почти совсем не знаете его, – осторожно ответила она. – На самом деле он очень привязчивый и нежный ребенок.

– У меня нет возможности узнать его, – равнодушно пожала плечами Вэл. – Он никогда не бывает со мной. – Осознавая, что Селина пристально наблюдает за ней, она почти умоляюще добавила: – О, я знаю, ты считаешь, что это моя вина. Макс… мистер Сэвант думает так же, хоть и не говорит мне этого. Но если честно, у меня нет наличных денег, да и лондонская квартира – не место для ребенка. К тому же я там почти не бываю.

Селина тут же подумала о массе удовольствий, возможных для Вэл в отсутствие Пола, и почувствовала, что почему-то осуждает ее за это.

– Все дело в том, что я никогда не хотела ребенка, – откровенно призналась та и, взяв зеркальце и поднеся его ближе к лицу, тщательно обвела контурным карандашом губы. – Хорошо, что я могу сказать об этом открыто. Я вообще не люблю детей. Я была слишком молода, когда родился Пол, и… ну… он трудный ребенок, разве нет?

– Нет, я так не считаю, – вежливо возразила Селина, – просто он очень одинок. Он слишком много времени проводит с няней, которая производит впечатление не слишком… профессиональной. Разве… – она замялась, – разве вас не удручает то, что вашего сына воспитывают другие люди?

Вэл докрасила губы, осторожно промокнула их салфеткой и подняла огромные глаза на Селину.

– Милая моя, да я была им благодарна, – сказала она и улыбнулась. – Что толку притворяться? Родители моего мужа очень богаты… я им никогда особенно не нравилась… так что я… после смерти мужа я стала отрезанным ломтем. Я хотела забыть все, что случилось со мной до смерти Дэвида. Разве это так трудно понять?

Селина пошевелилась. Что это? Она оправдывается?

– Да, я понимаю, – сказала она и смущенно добавила: – Но я думаю, что вы ошибаетесь, миссис Проктор. Я думаю, если вы дадите Полу шанс, потом вам воздастся сторицей.

Вэл снова повернулась к зеркалу и принялась пудриться.

– Боюсь, что я не тот тип. Я хотела бы быть хорошей матерью. Я не умею притворяться, и не моя вина, что я родилась такой – без материнского инстинкта. Прокторы хорошо заботятся о Поле, с ними ему лучше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});