Возвышение Криспа - Гарри Тертлдав

Крисп помахал Евдокии, но она его не заметила. Ее, как и всех остальных, заворожила болтовня разносчика. Крисп, слегка обиженный, пошел дальше. Он до сих пор не мог привыкнуть к отсутствию Евдокии в доме, хотя она вышла замуж за Домока год назад. Ей уже исполнилось восемнадцать, но Криспу приходилось делать над собой усилие, чтобы не думать о ней как о маленькой девочке.

Впрочем, чему удивляться? Ему самому стукнуло двадцать один, однако деревенские старики по-прежнему звали его «пареньком».

Никто не обращает внимания на перемены, пока они не стукнут тебя по башке, подумал он, невесело усмехаясь.

– Дорогие дамы, эти котелки… – Коробейник вдруг издал тонкий писк, не входивший в программу рекламной речи. Кровь подступила к его загорелым щекам. – Простите, дамы, простите великодушно!

Его отступление к лесу вскоре сменилось позорным бегством.

Женщины сочувственно закудахтали. Криспу пришлось собрать всю силу воли, чтобы не прыснуть со смеху.

Через пару минут разносчик вынырнул из кустов и, задержавшись у колодца, напился из ведра.

– Пардон, дамы, – сказал он, вернувшись к своим котелкам.Меня что-то маленько понос пробрал. Так на чем я остановился?

И он начал расхваливать свой товар с тем же пылом, что и прежде.

Крисп постоял в сторонке, прислушиваясь. Он не собирался продавать котлы, но у него подрастало несколько поросят, откармливаемых для продажи на рынке в Имбросе, а искусство коробейника стоило того, чтобы поучиться.

Но вскоре торговцу пришлось прерваться снова. На сей раз он припустил к лесу со всех ног. Когда он вернулся, вид у него был измученный; лицо из красного сделалось серым.

– Дамы, я бы с радостью рассказал вам еще о своем товаре, но, по-моему, пора приступить к торговле, пока меня снова не прихватило.

Купля-продажа, увы, тоже не принесла ему облегчения. Перерывы в рекламной речи ослабили ее гипнотическое воздействие на женщин, и те принялись торговаться куда упорнее, чем хотелось разносчику. Покачивая головой, он начал грузить котлы на мула.

– Слушайте, останьтесь поужинать с нами, – пригласила его одна из женщин. – Не стоит вам пускаться в дорогу в таком состоянии.

Коробейник слабо улыбнулся и отвесил ей низкий поклон.

– Вы слишком добры к бродячему торговцу. Благодарю вас.

Однако прежде чем он прикончил миску тушеных овощей, ему пришлось еще дважды сбегать опорожниться.

– Надеюсь, он поправится, – сказала вечером Таце Фостию с Криспом.

Наутро деревню разбудил истошный вопль. Крисп выбежал из дома с копьем в руке, гадая, кто на кого напал. Женщина, пригласившая коробейника на ужин, стояла возле его походной постели. На лице ее был неподдельный ужас. Крисп вместе с другими мужчинами подбежал к ней. Неужели этот подонок отплатил за гостеприимство, тем, что попытался изнасиловать ее?

Женщина вскрикнула снова. Крисп заметил, что одежда на ней в полном порядке. Тогда он глянул вниз, на постель, с которой женщина не сводила глаз.

– Фос! – вырвалось у него.

Его замутило. Хорошо еще, что желудок у него был пустой; успей он позавтракать, его бы точно вытошнило.

Коробейник был мертв. Он весь съежился и покрылся синяками; по коже расплылись большие фиолетовые пятна. Вымокшее насквозь вонючее покрывало, казалось, впитало всю жидкость, вышедшую из тела с кровавым поносом.

– Магия, – сказал сапожник Цикал. – Черная магия. – Он начертил на груди солнечный круг.

Крисп кивнул, и не он один. Он не мог себе представить ни одной естественной причины, способной столь разрушительно подействовать на человека.

– Ничего подобного, – заявил Варадий. Борода у него побелела несколько лет назад, но до сих пор Криспу и в голову не приходило назвать его стариком. Однако теперь ветеран не только выглядел на свои годы – у него и голос стал по-стариковски дребезжащим. – Это хуже, чем магия.

– Что может быть хуже магии? – в один голос спросили трое человек.

– Холера.

Для Криспа это был пустой звук. И судя по тому, как остальные сельчане закачали головами, им тоже было невдомек, что такое «холера». Варадий их просветил:

– Я видел ее всего однажды, благодарение благому богу, когда мы сражались на западе с макуранцами, лет тридцать назад, но одного раза мне хватило на всю жизнь. Она выкосила нашу армию почище трех сражений – да и вражескую, наверное, тоже, иначе они взяли бы нас голыми руками.

Крисп перевел взгляд с ветерана на скрюченные останки коробейника. Ему не хотелось задавать этот вопрос:

– Значит… она заразна?

– Да. – Варадий, похоже, взял себя в руки. – Мы сжигали тела умерших. Это замедляло распространение заразы, по крайней мере так нам казалось. Думаю, этого бедолагу тоже надо сжечь. И сделать еще кое-что.

– Что? – спросил Крисп.

– Как можно быстрее поехать в Имброс и привезти жреца-целителя.

Боюсь, без него нам не обойтись.

* * *

Дым от погребального костра, на котором сжигали коробейника, поднимался в небеса. С ним поднимались молитвы сельчан, обращенные к Фосу. Как и четыре года назад, когда пришли кубраты, Станк отправился в Имброс. На сей раз вместо мула он скакал на коне, захваченном у кочевников.

Если не считать его отъезда и черного, выгоревшего пепелища на зеленой траве, жизнь продолжалась как обычно. Возможно, не только Криспа охватывало беспокойство всякий раз, когда приходила пора идти по нужде, но люди об этом не говорили.

«Пять дней», – подумал Крисп. Может, чуть меньше, поскольку на сей раз Станк на коне, а значит, доберется до Имброса быстрее. А может, чуть больше, если жрец не прискачет с такой же скоростью, с какой тогда примчались видесские кавалеристы, – хотя, Фос свидетель, угроза на сей раз была не менее опасной.

Жрец-целитель прибыл утром на шестой день после отъезда Станка из деревни. Холера опередила его на три дня. К тому времени, когда он приехал, сельчане сожгли еще три трупа, в том числе и тело несчастной женщины, пригласившей коробейника остаться.

Больных было еще больше – измученных неукротимым поносом, с посиневшими губами, с холодной и сухой кожей. Одни из них маялись от судорог в руках и ногах, другие – нет. Но всех без исключения несло бесконечным потоком зловонной жижи.

Увидав еще живых жертв холеры, жрец начертил над сердцем знак солнца.

– Я молился, чтобы ваш посланец ошибся, – сказал он, – но, как видно, моя молитва не была услышана. Это и впрямь холера.

– Вы можете вылечить его? – раздался полный страха и отчаяния вопль Зоранны: Ифантий лежал в луже собственных испражнений возле дома. – О, Фос, вы можете вылечить его?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});