Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина - Александр Никишин

— О нём всё, надеюсь? — подбил итог Семёнов. Он давно понял, что если Бубукина не остановить, тот может красиво, долго и цветасто говорить часами, сыпать и сыпать подробностями. — Вроде, девять?

— Десятый — некий Алексей Юрьевич Сурков. Студент, учится во ВГИКе. На продюсера. Сын состоятельных родителей, отец работает в корпорации «Газ-Нефть».

— Тот самый Сурков?

— Так точно, тот. Входит в Совет директоров. Приближен к руководству страны. Богат, входит в списки «Форбс». Антикоррупционную чистку в 2011 прошёл, посажен не был. Он звонил вчера: если, кричит, не найдёте Лешку, который укатил на моём «Феррари», в асфальт закатаю прямо во дворе прокуратуры!

Облезет, подумал Семёнов, разглядывая фотографию юноши. Закатает он! А этот и точно, папенькин сынок. Физиономия нахальная, глаза наглые. Непонятно, чего ему не жилось на Рублёвке за высоким забором, каким ветром занесло в какое-то Останкино? Но Бубукин разъяснил:

— Квартиру приобрёл отец, чтобы парню было близко до вуза. Институт кинематографии, до него ж отсюда рукой подать! За мухинскими «Рабочим и колхозницей», станция ВДНХ.

На столе Семёнова зазвонила «вертушка». Звонил зам Главного прокурора:

— Семёнов, радио не слушаешь? Включай! Ты даже не представляешь, как мы всех сделали! Давай, давай! Мы теперь в шоколаде. Ты только прикинь: весь мир к нам ломанётся! За чудом в Останкино!

Что оставалось Семёнову? Только и ответить:

— Прикинул, Валерий Петрович, круто!

И сделал знак Бубукину включить приёмник. Что ж тут поделаешь, если вышестоящее начальство приказывает. Тот сделал это молниеносно, видимо, было любопытно, что ещё передадут? Передавали свежие новости:

…В пограничные районы РФ огромными десантными самолетами-баржами были срочно переброшены отмобилизованные подразделения 6-й, 16-й, 177-й гвардейской Таманской и 129-й ордена Суворова воздушно-десантных дивизий, а также элитные части спецназа ФСБ, МВД и Главного разведывательного управления. Приграничные таможенные посты были закрыты, так как не было никакой возможности наладить цивилизованную проверку людей из всех уголков Азии, Африки, Европы и Америки, жаждущих попасть в Москву, чтобы увидеть последствия прилета инопланетян…

…Сообщение из Калининграда. Сегодня вечером при попытке незаконно пересечь границу РФ, было ранено семьдесят поляков. Несмотря на неоднократные предупреждения российских пограничников, они предприняли дерзкую попытку прорываться через границу на семи грузовиках. Задержанные нарушители границы пытались оправдаться тем, что везли инвалидов, которые хотели излечиться, посетив Останкинский Сейсмический Сдвиг…

Наш корреспондент по Северной Европе сообщает: паром из Швеции, переполненный туристами, желающими попасть в Москву, но не имеющими российской визы, перевернулся на рейде Кронштадта, где он простоял три дня в ожидании разрешения ошвартоваться в гавани Санкт-Петербурга. В результате трагедии погибло 598 человек.

3.

Бубукин озадачил Семёнова, сообщив, что, мог быть и одиннадцатый пропавший без вести. Как выразился Бубукин, «приблудный». Тот не проживал в доме № 48 по Академика Королёва, но по версии Бубукина, находился (или мог находиться) тут именно в момент событий.

— У кого-то гостил? У женщины?

Бубукин усмехнулся:

— Гостил? Если бы. Боюсь, что гость он был незваный, Николай Иванович. И, судя по всему, не очень-то желанный. Скорее, наоборот.

Оказалось, что именно в первом подъезде дома № 48 уцелели после инцидента камеры наружного наблюдения. И та, что стоит на козырьке над первым подъездом, зафиксировала где-то между 12–30 и часом ночи приход некоего молодого субъекта в кепке. На левой щеке у него был шрам, который он старательно прятал. Он был одет в куртку работника «Мослифта», на плече у него был рюкзак, и хотя было позднее время, консьержка Марья Дмитриевна его запустила в подъезд. Более того, она пригласила его в свою «стекляшку» выпить чая, что также зафиксировано камерой наблюдения, но уже той, о существовании которой консьержи первого подъезда даже не знали.

А дальше, рассказывал Бубукин, начинается самое интересное. Гражданина Бугровского нет дома, так как он якобы на Сицилии и якобы отдыхает. А на самом деле, как уже докладывал Бубукин, он в соседнем подъезде. У гражданки Архаровой Екатерины Петровны. По словам Бубукина «весьма сексапильная особа с абсолютным отсутствием морали». И тут же поспешил уточнить, опасаясь со стороны Семёнова какого-нибудь ехидного выпада: это, мол, не он утверждает, а её соседи. Бугровский, как оказалось, был не единственным её обожателем. Ей 25 лет, она не замужем. Имеет ребёнка от гражданского брака, мальчику пять лет. В ночь прилёта инопланетян находился у матери, гражданки Архаровой Нины Евсеевны, проживающей в районе станции метро Сокол, дом № 71 по Санкт-Петербургскому шоссе, вход со двора, квартира 177, четвёртый этаж, железная дверь. Бугровский был ночью у Екатерины Архаровой, а потом они, по её словам, подрались, и он ушёл.

— Подрались? — удивился Семёнов. — Из-за чего?

Бубукин пожал плечами:

— Не помнит. Помнит, что он ушёл, но перед уходом, пока та мылась в ванной, для чего-то включил все электроприборы. Потом она потеряла сознание. Мать будет подавать на Бугровского в суд. Иск на миллион долларов. Она говорит, что, по её подсчетам, у него миллионов десять. Не обеднеет.

— Это вы так считаете или это её заключение? — спросил Семёнов.

Бубукин смешался:

— Если честно, про не обеднеет, это я от себя.

— Интересно, — сказал Семёнов.

— Интересно, Николай Иванович, не это, — прозорливый Бубукин сделал попытку перевести разговор в другое русло. — С помощью видеоплёнки, изъятой из камеры слежения первого подъезда, мы отследили, на каком этаже остановился лифт с неизвестным в кепке.

— Ну и!

— На том же, где и Бугровский! На 22-м! На последнем!

— И что с того, что именно на 22-м? — удивился Семёнов.

— Боюсь, Николай Иванович, он прибыл не просто так. У Бугровского на лестничной клетке только один сосед. Отец мальчика-дауна. Ну и мальчик, само собой. Живут закрыто, к ним никто не ходит. А вот к Бугровскому ходят. Но не просто так.

Тут он сделал эффектную паузу:

— А исключительно по уважительной причине. И только с его личного разрешения. Никаких друзей, только деловые контакты. При этом без звонка он никого не принимает, это мне консьержка доложила. Даже не открывает дверей, если в домофон звонит не знакомый ему человек. А его же не было дома! Так вот. Камеры зафиксировали приход в первый подъезд человека со шрамом. Но, — тут он сделал эффектную паузу. — Ни одна из них не зафиксировала его уход. Человек со шрамом просто испарился!

— Так, так, так, — сказал Семёнов, и, опережая Бубукина, поднял трубку телефона. — Алло, гараж? Мою машину. Да, в Останкино, в Зону. Разрешение будет. Да, двое. Я и Бубукин. Срочно! Есть подозрение, что в ночь с 17 на 18 августа происходило ограбление квартиры жильца, проживающего в первом подъезде дома № 48.

Положил трубку и приказал Бубукину:

— Возьмите оружие. На всякий пожарный. Или этот деятель ушёл по крыше, что само по себе интересно в плане вопросов «почему» и «зачем». Или, и я этому не удивлюсь, он где-то там болтается до сих пор. И ничего не помнит. В квартирах богачей много ловушек. Войти — вошёл, а не выйдешь. В любом случае, очень интересно побывать на 22-м этаже.

Глава 16

Героические приключения Чирика

1.

А где Чирик? Где этот, как он себя считает, Робин Гуд, потрошитель нуворишей? Он-то куда делся, удрав из квартиры Юрки Гагарина? Вообще-то Чирику сильно не повезло в ту ночь. Выскользнув незаметно из квартиры писателя-психа, он намеревался раз и навсегда покинуть злосчастный дом № 48. И потому-то побежал, сломя голову, вниз по пожарной лестнице, проклиная все на свете. Но как в результате бега вниз, оказался Чирик на верхнем этаже, он не смог бы объяснить никому и никогда. Вероятно, сработало подсознание Чирика, в котором, как мошка в янтаре навсегда зафиксировался его вместительный рюкзак, забитый до отказа изъятым у барыги, и забытый в кухне ограбленной квартиры.

Но наверх Чирик не бежал, это не верно сказано. Наверх он крался на цыпочках, труся, трясясь мелкой дрожью, почти физически ощущая гусиные пупырышки, которыми покрылось тело под одеждой. Чем выше он поднимался, тем сильнее трусил. Ему казалось, что достаточно лёгкого шороха, стука, чьего-то кашля, чиха, крика, удара распахнутых створок окна, да просто кошачьего шипения, чтобы он, Чирик, упал прямо на ступени и умер на месте от разрыва сердца.

Нервы его были натянуты как струны и в нём, пока он крался наверх, опять с переменным успехом боролись два главных качества его существа — жадность и инстинкт самосохранения. Инстинкт вопил: беги отсюда, лопух, дуй скорей из этого дома, пока не случилось что-то непредвиденное и непоправимое! Спасайся, пока не поздно!