Агнец - Александра Чацкая

и заплакала. Вдруг послышались какие-то крики. Я повернулась, вытирая слёзы. Девчонка с короткой стрижкой стояла с двумя военными. Один скрутил Лидию и тащил её в корпус.

– Накажите её! – кричала девчонка. – Она всех постоянно избивает!

Рядом с ней показались и другие побитые девчонки.

– Ах, вы мерзкие твари! – вскрикнула Лидия. – Я вам все ваши ничтожные мозги выбью!

Я быстро докурила сигарету. Мне было глубоко плевать, как на Лидию, так и на других девчонок. Сейчас меня заботили мои унылые мысли и пересекаться со старшими по званию мне никак не хотелось.

***

Я встала с кровати и подошла к столу. Нога зажила. Как и говорила Альба, не осталось и шрама. В комнату врывался свежий утренний ветерок. Весело пели птицы. Кажется, что все на улице были радостны и безмятежны, но я чувствовала себя никчёмно, как тогда в четырнадцать лет. В тот момент я ощущала себя предательницей. Я забыла про Джун и её чувства. Что она чувствовала тогда? Я совершено об этом не думала. Я даже не пыталась ей рассказать о том, что скрывала, думая, что она не поймёт и осудит. Может быть, я и правда ей не доверяла? Или просто не хотела осуждений с её стороны? Если бы я рассказала ей обо всём, она сказала бы, что нельзя общаться с пленницей, ведь это наказуемо, что я должна перестать общаться с ней, иначе ей придётся рассказать об этом Джеку или что-нибудь в том же духе. Как мне тогда следовало поступить? Наверное, мне всё же стоило ей рассказать и не отгораживаться от неё. Можно было даже познакомить её с Юкой. Я упала на стул и залпом выпила стакан с лекарством. Джун и Юка. Мне казалось, что я и Джун слишком разные. Во многом я не понимала её. Я была для неё кем-то вроде покровителя. Я не могла смотреть, как её обижают, поэтому защищала её. Мне хотелось помочь ей стать сильнее. Так мы и сдружились. Для Джун я была самой лучшей подругой. Она стыдилась того, что я защищала её, но ничего не могла сделать со своей слабостью. Джун стремилась за мной. Она не хотела казаться обузой. Сначала я не замечала этого. Да я вообще мало что замечала. Для меня она была тем, кого стоит оберегать. С Юкой всё было по-другому. Она стала моей подругой почти мгновенно. Нас что-то тянуло друг другу. Мы как будто общались уже много лет. Я восхищалась Юкой, её бодростью духа, вечным позитивом, стремлениями, добротой и отзывчивостью. Мы хоть и были разные в чём-то, но всё же дополняли друг друга. Она понимала меня, так как не понимают другие. У каждой из нас было то, что не хватало нам, и мы нашли это друг в друге. Я должна была попытаться понять Джун. Мой всплеск гнева был лишним. Я обдумывала всё это, пережевывая воспоминания как тугую кашу. «А Джун пыталась понять меня?» – мысленно спросила я. Скорее всего, мы не задумывались об этом, а думали лишь о себе.

***

Я шла по коридору, посматривая на время. Я остановилась возле комнаты охраны. Всё было как обычно, запах перегара и пьяные тела, спящие за столом с бутылками алкоголя. Я опустила голову, глаза мои слезились от ужасного зловония. Прижавшись к стенке, я простояла так в нерешительности долгое время. Наконец, я выбежала на улицу и побежала между деревьями, перепрыгивая через ямы. Юка уже ждала меня. Она сидела в траве, обхватив руками колени.

– Юка, – сказала я. – Я немного задержалась.

Она подняла голову и слегка улыбнулась. Лицо её было бледным, а глаза мутными.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила я, садясь рядом.

– Мне немного плохо, – тихо сказала она. – Голова кружится и тошнит.

– Ты заболела? – спросила я.

– Всё хорошо, – ответила Юка и положила голову ко мне на колени.

Смотря на неё, я не выдержала и зарыдала. Юка приподнялась и обеспокоено взглянула на меня.

– Что с тобой? – спросила она.

– Помнишь, я рассказывала про Джун?

– Да. Это твоя подруга.

– Её избивают из-за меня, – плача, сказала я. – А я ничего не знала. Я не знаю что делать? – я захлебывалась слезами. – Я обидела её. Знаю, что я не правильно с ней поступила, но я не могла ей рассказать о тебе. Она не поняла бы меня, да и сейчас не поймет, – рассказывала я, хлюпая носом. – Сегодня я разозлилась на неё, потому что она стала узнавать, что я скрываю. Я не сдержалась и накричала на неё. Когда я узнала, что над ней издеваются, то хотела поговорить с ней, извиниться, но я не могу. Мне стыдно. Очень стыдно. Я предала её. Оставила её одну. Если бы со мной так поступили, я бы наверное не простила, – я вытерла слёзы. – Если бы она рассказала мне, что её избивают, я бы не оставила всё так. Они бы её потом и пальцем не тронули. Но она ничего не сказала. Она никогда и не рассказывала. Да и я слепая, могла бы всё и сама понять!

– Успокойся. Ты не виновата. Ты же не знала, – успокаивала меня Юка. – Ты ведь не можешь быть постоянно с ней рядом, чтобы всё время защищать и оберегать.

Я обняла Юку. Её руки были холодными, ни смотря на жаркую погоду.

– Ты дрожишь! – удивилась я. – Тебе холодно?

– Ты всех защищаешь и оберегаешь. – Юка снова улыбнулась. – А кто защитит тебя? – спросила Юка, смотря мне в глаза.

Я молчала. Она тяжело дышала. Её карие глаза казались темнее, а губы белее. Вдруг послышался какой-то шорох. Я оглянулась. Тишина. Снова шорох. Но никого не было. Я насторожилась. Потом в кустах кто-то зашевелился. Это был Малыш. Он выпрыгнул из кустов, навострил уши, обежал вокруг нас, кротко гавкнул и сел рядом с нами. Я улыбнулась и кинула ему кость и кусок хлеба. Юка повернула голову и позвала Малыша.

– Да, что с тобой такое? – воскликнула я. – Ты кажешься мне странной. Что с тобой? – волновалась я.

Малыш не притронулся к еде, подбежал к Юке, подживая больную лапу, и стал ласково лизать её руки. Вдруг он заскулил и улёгся рядом с ней. Малыш задрал мордочку, гавкнул и печально взглянул на меня.

– Юка, – сказала я, тряся её за плечи. – Не молчи. Скажи, что с тобой?

– Я не знаю. Наверно я умираю, – прошептала Юка,