Мой путь к истине - Федор Конюхов

Здесь, в океане, как нигде, чувствуешь, в чём смысл времени. Ничто на земле не вечно. Я плыву, плыву и плыву. Меня радуют только пройденные мили и новые взмахи вёслами, а удивляют меня только закаты и восходы солнца, в них я вижу: одно умирает, другое нарождается. Здесь я само бдение посреди открытого океана.

«Добро не в том, чтобы не делать несправедливости, а в том, чтобы даже не желать этого» (Демокрит). Недаром святые отцы называют духовную жизнь «наукой из наук».

Глава 4

«Кто смирил себя, тот победил врагов».

(Силуан Афонский)

У меня нет мерила, чтобы измерить важность, смысл и значение моих путешествий. Откуда мне знать? Я не думаю об этом. Ведь я уже говорил, экспедиции – это моя жизнь, а жизнь нельзя объяснить, она просто жизнь. Разве словами можно описать жизнь? Я захожу в свой храм и понимаю: людей здесь объединяет не дух, не чувства, а молитва к Богу, молитва выше чувств. Поэтому-то я и не читаю им назидательные проповеди. Молитва в тишине храма должна перейти из голоса в свет и благодать.

Тишина храма – единственный простор, где дух расправляет крылья. Из моего храма люди выходят спокойные и величавые. Доныне казалось мне, что быть христианином значит любить небо, только небо, отрекаясь от земли, ненавидя землю. Оказывается, что не только можно любить небо, землю и океан вместе, но иначе и нельзя их любить, как вместе, нельзя их любить раздельно – по учению Иисуса Христа. Океан стал границею для меня, отделяющей бытие от небытия, известное – от непостижимого.

Тишина храма – единственный простор, где дух расправляет крылья.

«Церковь – это не храм, который благочестивые люди возводят из камня, песка и цемента, а варвары-безбожники разрушают огнём. Церковь есть сам Христос, и Ей управляет Он» (Паисий Святогорец).

Сын Николай, я побывал во многих странах. Лучше своей страны – России – не нашёл, и лучше нашей веры не видел. Наша вера Православная – истинная. Из всех известных вероучений только она одна принесена на землю вочеловечившимся сыном Божиим. Прошу тебя, никогда не отступай от Православия.

Раньше у меня была цель: дойти до Северного полюса, затем обойти на яхте вокруг света, подняться на вершину Эвереста (8848 метров), добраться до Южного полюса. А сейчас ещё одна цель появилась: погрузиться на батискафе в Марианскую впадину на глубину 11 025 метров.

Наверняка в моей жизни всё сложилось бы по-другому, если бы в детстве мой дед Михаил не рассказал о путешествии Георгия Седова. Многие мечтают или мечтали совершить кругосветное плавание под парусами, как я его совершаю, у них достаточно смелости. Но намерение – это одно, а совершить – это другое. И без сомнения, конец дела – не в одном намерении, а в конце – плод труда. Поэтому никакой нет пользы, если кто не поспешает к концу намерения.

Господь говорит так: «Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения её, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?» (Лк. 14, 28–30). Это касается меня: если я начал это плавание, его надо и завершить. И завершить хорошо, чтобы никто не осуждал.

Я задумался, что же такое счастье, и мне показалось, что я ещё не знаю, как ответить. Много разного давал добра я беженцам и нищим, но счастья не дал. Счастье не зависит от того, сколько у тебя добра, и от количества вещей, которыми ты обладаешь.

За свою жизнь я не видел и не встречал богатого человека счастливым. И убедился на опыте, что счастливых людей куда больше среди людей, жертвующих собою в монастырях и в путешествиях. У путешественника и монаха ничего нет, источник их счастья очевиден. Путешественник идёт к своей цели, где каждый шаг исполнен смыслом, а монах усердно и ревностно служит Богу. Золоту в хранилищах грош цена, оно обретает цену, если им позолотят купола храмов.

Ещё много тысяч миль моей яхте надо тянуть за собой эту огромную кильватерную струю. Юго-западный ветер. Он дует из глубины Антарктиды и подымает зелёные с белым гребнем волны.

«Кротость – самое хорошее духовное лекарство для хорошей и здоровой жизни, как душевной, так и телесной» (Дионисий из Колицу).

Человеческое естество в современном его состоянии само по себе не способно ни на какие подвиги. Любые подвиги во все времена совершались только благодаря помощи свыше, то есть не по естеству, а вопреки естеству, по благодати Божией. Но если человек отрекается от себя, от своих страстей и от любых душевных или телесных привязанностей ради Бога, то Бог сам начинает заботиться о нём, посылая ему свыше естественную помощь и укрепляя его своей благодатью.

В моих экспедициях великая истина открылась мне. Я узнал, что всё создано одним Творцом, я Его видел. Видел, когда шёл к Южному полюсу. Видел, когда стоял на вершине Эвереста. Видел, когда в ураганный ветер стоял за штурвалом своей яхты. Возьмите и бросьте меня, куда хотите, ведь и там будет со мной милостив мой Господь Бог!

Часть II

Одиночество есть особая мудрость

Глава 1

«Бог дал человеку великий дар. Он свободен выбирать: если хочет, входит в рай, если не хочет, нет. Бог не загоняет туда насильно»

(Иеромонах Дионисий из Колицу).

Здесь, в океане, я защищён лишь своим одиночеством, в моём одиночестве требуется лишь сдержанность. Малейшее движение привело бы к катастрофе, двигаюсь по лодке с величайшей осторожностью. Придаю каждому движению большое значение. Ещё мой отец тысячу раз повторял мне, что океан сильнее любого человека, моряка.

Говорят, пока человек жив, жива и надежда. И ещё говорят: была бы воля, а выход найдётся. Я жив и сохраняю остатки воли, но вот с надеждами и выходом обстоит хуже.

Я слышал от старых моряков: если судно попало в центр урагана, ему не суждено уцелеть. На своём опыте я убедился: если судно малое и в жестокий шторм застопорить ход, оно станет дрейфовать, отдавшись во власть ветра и волн, океан не причинит ему вреда.

Моя лодка отошла от берега Чили, и вот я остался один, один, и нет возле меня никого. Никто не будет видеть, как я буду жить, какие поступки я совершу и сколько сделаю взмахов вёслами для преодоления великого океана, каковы будут томления мои и порывы, которые я никогда не выставлю напоказ. Как я постигал своей внутренней тишиной тяжесть вёсел: они не ведают пустого сочувствия, как мне тяжело даются мили, они не почитают меня, они почитают то, что превосходит меня, и обязанность мою перед теми, кому я обещал, что перегребу океан. Думая о них, я молча улыбаюсь той печальной улыбкой, обращённой только к Господу, означающей, что только Он поможет мне в этом плавании пережить моё отчаяние! Как я слаб, если только в начале пути столько значения придаю своим жизненным перипетиям, если чувствую, что жизнь моя может кончиться в этом плавании.