Фантастика - Виктор Александрович Ефремов

Не то чтобы на нас, а у нас, с нами, за хорошую зарплату. А если вы хотите выйти из игры, то опасность вас будет ещё преследовать некоторое время. Зато станете нормальным человеком, для нас забот станет поменьше. Но решение ваше, подумайте. А с остальными бандами, которые работают в этом направлении, они все у нас, как говорится "под колпаком". Беспокойство нам создают только иностранные спецслужбы. У них денег много на эти услуги выделяется, вот они бесятся от жира. Так что не буду вас задерживать. Где мы находимся, вы уже знаете. Так что буду рад, жду вашего звонка.

  Я был рад такому повороту, не задумываясь обратился к Терентию Самуиловичу:

– Здесь не надо долго думать по такому решению. Просто хочу быть полноценным человеком, не создавая проблем окружающим. Понимаю, что власть и сила, это аргумент в моём положении. Но чтобы страдали окружающие, я этого не хочу. Вам окончательный ответ дам завтра, чтобы не затягивать. Хотел спросить, как ваши сотрудники под видом полицейских так умело подошли и без риска разыграли сцену пьяных, чтобы выследить меня.

– Мы уже до этого за вами наблюдали с самого начала. Да, чуть не забыл, – он залез к себе во внутренний карман пиджака и вытащил две стодолларовые купюры – ваши. За Геру спасибо. Они были у нас в разработке давно.

Молчавшая Анна вдруг опомнилась и обратилась:

– Как быть мне? У меня же сегодня встреча с Анастасией по поводу статьи, что мне ей сказать, как себя вести. По правде говоря, статьи таковой её нет.

Терентий Самуилович засмеялся и сказал:

– Не надо вам сегодня ехать. Мы все документы им положили на место. Теперь, когда Павел дал согласие, они нам не понадобятся, а копии у нас есть, так же, как и у вас. Пусть голову поломают, какая память у профессора стала, что так часто стал свой сейф открытым оставлять. У нас там свой человек работает. Так что ничего не произошло. Она сама вам позвонит и извинится, а ты, Анна, скажи, что было некогда. Всего вам хорошего и жду звонка.

  Мы с Анной уехали довольные, что так всё обошлось. Особенно с условием, которое нам предоставил Терентий Самуилович. Приехав домой, мы с Анной решили отметить это событие и посидеть дома за столом и решить окончательно, что делать? В то же время меня Анна обрадовала, что она уже как месяц беременная от него, но боялась сказать сразу ему. Для меня это была радость номер один. Одни мечтают о деньгах, о славе, а я решился на семейное счастье, так как с Анастасией у меня детей не было. Посоветовавшись окончательно с Анной, я решил стать, как все. А то, что всё станет на свои места, уже не сомневался. Зато я не ощущал трусости, которая долго преследовала меня.

  На следующий день Анне позвонила Анастасия, которая долго извинялась за всё и просила Анну приехать. Анна сослалась на плохое самочувствие и время. Прав был Терентий Самуилович, что Анастасия сама позвонит и будет извиняться. Может это он направил по этому пути Анастасию. На это они и есть спецслужбы, чтобы разрешать такие каверзные вопросы, там, где надо, мирным путём, а где надо создавать выгодные конфликты. Павел позвонил Терентию Самуиловичу, что он принял окончательное решение – быть таким, как все, не создавая проблем другим.

Когда-то всё кончается.

– Павел, в таком случае ты сделал правильное решение. Назовите свой адрес, чтобы мы смогли за вами заехать. Здесь в отделе подпишем некоторые бумаги и отправим вас на дополнительное обследование. Оно продлиться дней десять, и вы уже выйдите нормальным человеком, совершенно здоровым, обыкновенным.

– Хорошо, адрес вы знаете. Тот, откуда увозили мою Анну. Да я и сам могу к вам добраться, знаю, где ваш отдел находиться.

– Хорошо, хорошо! Только предварительно позвоните. Буду ждать.

Неужели от одного такого укуса, могут произойти такие изменения в организме? Все мышечные волокна, сухожилия, кровеносные сосуды, кости, всё остальное принимает особое свойство отторгать от себя всё, превращаясь в недоступную преграду. Гибкость всех тканей, вплоть до костей такая, что не поддаётся воздействиям со стороны. Её нельзя прострелить, она не горит, не подвергается никаким химическим воздействием. Даже нельзя проникнуть во внутрь организма. Только мизерное отверстие от укуса может пропустить особую жидкость внутрь организма и все ткани и кости становятся, как и прежде: подвергаются ранкам, порезам, болезням и т.д., если ввести вакцину, которая имеется в особом отделе у Терентия Самуиловича. Моё решение отказаться от человека – чудовища, как писали в газетах, было осознанное, окончательное. Как нас создали на Земле, такие мы и должны быть. Если создаём искусственный интеллект, роботов, значит, знаем на что идём. Жизнь она прекрасна, когда в неё не вмешиваются посторонние, без разных излишеств.  Если появляются какие-то изменения, они привлекают других окружающих. Каждый человек принимает своё решение, быть ему полноценным, созданным богом, такой, как есть. Мир изменяется и на смену приходит подобие тому, что человека искусственно меняют, делают опыты, скрещивают, делают его неуязвимым в своих целях. В моём случае это моё решение. А как бы хотелось другим заполучить такой экземпляр единичный, как я, так же, как и инопланетянина. Как бы хотел, чтобы всё это закончилось, начать полноценную жизнь.

  Меня опять поместили в клинику. Следили за моим поведением. Просвечивали, простукивали, сдавливали, проверяли на зрение, слух, реакцию. Они все что-то ждали, а мне было всё равно, даже если не приду в нормальное человеческое состояние. В этом случае ничего не теряю, а буду действовать по своим обстоятельствам. Если пройдёт как надо, начнём новую семейную жизнь. Это я так думал, когда меня везли уже на особую операцию – поставить укол и ввести вакцину в организм…

  Проснувшись, ничего не могу понять, около меня сидела моя Анна и что-то говорила.

– Где я? – спросил осторожно.

– В больнице, где же ещё. Ты что-то чувствуешь? А то всё спишь и спишь. Я даже испугалась, что не проснёшься, как в летаргическом сне.

– Что, долго спал?

– Да уж, вторые сутки. Вчера приходил тебя навестить Терентий Самуилович, но ты спал. Он сказал, что сегодня навестит тебя.  С тобой всё нормально, два дня, три полежишь, тебя выпишут, станешь полноценным человеком.

Я особо на себе ничего не ощущал, состояние было такое же, но, когда прикасаются к моей коже, это уже чувствуется. Кожа стала мягкой, внутри чувствовались какие-то изменения. Почувствовал тяжесть, когда решил пройтись. Прижал Анну к себе и спросил:

– Больно?

– Да нет, можно и по сильней. – я взял и сжал её запястье, как когда-то охранника в клинической больнице, который вскрикнул от