Этот огонь - мой - Мира Айрон

и пошёл в свой номер.

Она встрепенулась, увидела его, запаниковала.

— Тихо ты. Не бойся, просто спать нормально ляжешь. У меня там ещё диван есть. А то нашла, где лечь. Простыть хочешь?

Он усадил Веру на кровать, снял с неё обувь, потом помог лечь и укрыл.

Сначала Вера действительно спала, но очень недолго. Потом некстати захотелось в туалет. Она встала и пошла, заметив краем глаза, что Егор лежит на диване, но не спит, смотрит в планшет.

Она умылась холодной водой. Нашла нераспакованную зубную щётку (номер люкс как-никак!), почистила зубы, пригладила волосы. Она приняла важное решение. Из зеркала на неё смотрели спокойные глаза, но лицо было бледным. Вера волновалась.

Она подошла к дивану. Егор отложил планшет и сел. Вера опустилась рядом. Шторы были не закрыты, потому в комнате было не совсем темно. Глаза Егора блестели; он молча смотрел на Веру.

— Так испуганно смотришь, Егор. Ты что, нецелованный? — хрипло спросила она, голос так и не появился. — Учиться будем?

Егор упал перед ней на колени, схватил её ладони, уткнулся в них лицом.

— Прости меня, Вера! Прошу, пожалуйста, прости!

— Я понимаю, что ничего уже не исправить, и мне нечем себя оправдать, — глухо продолжал он, не выпуская её руки. — И того, как было, не вернуть. Но хотя бы попытайся простить.

Он целовал её прохладные пальцы, каждый по отдельности.

— Я простила, Егор. Знаю, что многие осудили бы меня за слабость. Но мне всё равно. Легко быть непримиримым, когда дело касается не тебя. А я простила.

Она наклонилась и прижалась щекой к его волосам. Он так и не выпускал её руки, прижимая её ладони к своему лбу, к щеке. Вера почувствовала пальцами его слёзы.

— Я люблю тебя. Всегда любил. С того момента, как ты сказала, что одного меня пьяного не отпустишь, и по сей день. Никто не верит, и ты не веришь, потому что я слабак и предатель. Но если ты дашь мне хоть маленький шанс, я смогу тебя убедить. Хотя бы частично вернуть твоё прежнее отношение. Я смогу. Ты ни секунды не пожалеешь о том, что простила меня.

Вера всё же высвободила руки, схватила Егора за голову и притянула его лицо к своему.

Они целовались так, словно делают это в последний раз. Никогда раньше они так не целовались. Егор горячо гладил её спину, плечи, затылок, шею, лохматил волосы.

Вера попыталась что-то сказать; он с сожалением оторвался от неё, глядя затуманенными страстью глазами.

— Будильник…ты завёл?

— Да, да!

Они погрузились в ощущения, подобные которым оба тщетно пытались найти долгих двенадцать лет.

… — Какая гладкая у тебя кожа, — сказал Егор, легко касаясь кончиками пальцев её плеча, спины. — Ты как вулкан, Вера!

— Почему для других лишь пепел, а всё остальное только для тебя? — тихо спросила она.

— Потому что ты создана для меня, а я для тебя. У меня тоже не получается ни с кем, кроме тебя, ни любви, ни страсти. Только отбыть номер и снять напряжение.

— Лукавишь, Егор! Как минимум с одним человеком получалось…

— Мм, — он покачал головой. — Нет, не так. Зависимость была, да. Как бычок на верёвочке, послушен. Терпелив. Сначала, конечно, влюблён. Но такого, как с тобой, не было никогда. Было желание держать марку и не упасть в грязь лицом. Прости, что сравниваю, но нам нужно обсудить это и закрыть, чтобы больше не открывать.

Вера кивнула. Было неприятно, но привычная боль отпустила. Он прав.

— С тобой не так. Всё получается естественно, само собой. Может, я самонадеян, но у меня даже мысли никогда не было: что-то сделаю не так. С тобой всё так.

— Нет, не самонадеян. Так и есть, — она потёрлась щекой о его плечо. Он поцеловал её в волосы.

— Спасибо, Вера. Когда ты ушла, чуть с ума не сошёл. Ни с кем не хотел говорить, никого видеть не хотел. Но что делать, если виноват? Ребёнок-то страдать не должен за мои дела. Сначала действительно собирался создать нормальную семью. Думал, Кристина перебесится, успокоится, займётся ребёнком. Но куда там. Алинка с рождения на смесях, что такое материнское молоко знать не знала.

А когда Кристина опять принялась за старое, я задумал развестись и забрать у неё Алину. Но она бы ни за что не отказалась от ребёнка добровольно. Это было для неё делом принципа, так же, как в истории с тобой. Спорт. Она бы костьми легла, чтобы своего добиться. В этом был смысл её жизни, её это тонизировало. Потому я решил не просто забрать Алину, а лишить Кристину родительских прав. Я затаился и два года методично собирал на неё материал. Пьянки, загулы, лёгкие наркотики. Связи на стороне. Притоны. У меня целая папка, до сих пор храню в сейфе. Не дома, конечно! Чтобы Алина не наткнулась. Держу на память. Могу показать, но вряд ли тебе это интересно.

— Пожалуй, не надо, это точно, — кивнула Вера. Ей было страшно и жаль маленькую Алину.

— Всё это время копил на адвоката, мне посоветовали хорошего здесь, в Перми. Мы даже месяц успели с ним поработать, нашли одного свидетеля, который готов был дать показания в суде. Надо было ещё одного — двух.

Егор помолчал.

— А потом… случилось то, что было, в общем-то, закономерно при её образе жизни. Знаешь, я Серёге такого под страхом смерти не скажу, но мне не жалко ни одного из четверых. Даже Свету. Серёга так любил её, на руках носил, заботился. У неё же не было никого из родных, он всех старался ей заменить. А ей надо стало по х… скакать. Это же был не первый раз. Я-то знал, на мне розовых очков не было. Такой был финал. К счастью, Алина ещё очень мала была.

Они опять помолчали.

— Вера, мне страшно подумать о том, как ты осталась совсем одна в чужом городе. Я и так чувствую себя последней тварью всё это время. Но мы же все думали, что ты уехала к матери! А ты одна…да