Первый и Единственный - Дэн Абнетт

Роун и Зорен непонимающе уставились на комиссара.

— Выполнять! — рявкнул Гаунт, и оба офицера сорвались с мест.

Гаунт первый вышел к светящемуся монолиту. Таящаяся в камне мощь исходила паром с его поверхности. Неприятно покалывало кожу. Стоял резкий запах крови и озона — запах силы Хаоса. Никто из офицеров не решился взглянуть на мешанину тел, окружавшую обелиск.

— И что нам с этим делать? — Зорену явно было тяжело находиться рядом с этим невыразимым злом.

— Разомкнуть цепь. Нужно отрезать эти обелиски друг от друга, не разрушая их.

— Почему вы уверены, что мы должны так поступить?

— Секретная информация, — попытался отшутиться Гаунт. — Доверьтесь мне. Это единственный способ.

По сигналу своего командира следовавшие за ним витриане двинулись вперед. Они опасливо подошли к обелиску и начали привязывать доспехи к его гладкой поверхности. Зорен смог собрать около пяти десятков стеклянных кирас. И теперь он сваривал их в единую кольчужную ткань, выставив мелтаган на самую низкую мощность. Витрийские солдаты осторожно обернули это полотно вокруг обелиска и закрепили его, используя мелтаганы на манер промышленных сварочных аппаратов.

— По-моему, не работает, — заметил Зорен.

Он был прав. Через пару мгновений стеклянные чешуйки кольчуг начали плавиться и осыпаться сверкающей росой. Оставшаяся голая ткань загорелась.

Гаунт отвернулся, пытаясь собрать смешавшиеся в панике мысли.

— И что теперь? — раздраженно спросил витрийский полковник.

«Отсеки их, и ты освободишься».

Гаунт щелкнул пальцами:

— Нам не нужно их уничтожать. Просто сдвинем их с места! Тогда круг разомкнётся.

Комиссар вызвал Лукаса, Брага и Толуса.

— Заминируйте насыпь под обелиском. Не взрывайте сам камень, нам нужно только повалить его.

— Но, сэр, насыпь… — замялся Лукас.

— Да, боец, насыпь. Тела тебе ничего не сделают, они уже мертвые. Выполнять!

Нехотя Призраки подчинились.

Гаунт легко хлопнул по коммуникатору.

— Роун, отправляй снаряды.

— Понял.

«Неужели он умрет, если хоть раз обратится ко мне „сэр”?» — подумал Гаунт.

Возле лифта Роун наблюдал, как солдаты подвозят груженные взрывчаткой вагонетки.

— Тихо! — крикнул один из витриан.

Гвардейцы застыли. Секунда тишины — пока не стал слышен тихий скрежет по металлу. Держа лазган наготове, Роун подкрался к лифту. Не опуская оружия, он дернул за рычаг, открывающий люк шахты. Грузовой канал зиял широкой черной пастью. Майор прищурился, пытаясь различить хоть что-нибудь.

Тьма шевелилась. Покаявшиеся спускались по стенам, как насекомые.

С силой хлопнув крышкой люка, Роун отпрянул, охваченный ужасом.

— Они уже рядом!

Каналы внутренней связи немедленно захлебнулись докладами об ударах по дверям и заслонкам вентиляционных шахт. Как будто бьют сразу сотни кулаков. Если не тысячи.

Гаунт зло ругнулся. Его солдаты, замурованные в этой ловушке, окруженные врагами, начали впадать в панику. Установленные на стенах и панелях управления микрофоны и рупоры вдруг ожили и принялись наперебой, вторя друг другу, изрыгать что-то непонятное, нечеловеческое.

— Выруби эту дрянь немедленно! — крикнул Фейгору комиссар.

Гвардеец в отчаянии шарил по клавишам.

— Не получается!

Слева, сопровождаемая снопом искр, вылетела крышка одного из люков. Истошные вопли перемешались с треском лазганов. В ту же секунду на северном конце платформы струя пламени вышибла еще одну дверь. Покаявшиеся начали штурм.

Гаунт оглянулся на Корбека. Лицо полковника стремительно бледнело — от него помощи не дождешься. Комиссар пытался что-то придумать, но хриплая несуразица, несущаяся из динамиков, путала его мысли. В ярости он выхватил пистолет и расстрелял ближайший рупор.

— Командуй отступление! — бросил он Корбеку. — Оставь столько людей, чтобы хватило для прикрытия.

Кивнув, Корбек поспешил к солдатам. Гаунт перевел коммуникатор на открытый канал связи и включил максимальный охват.

— Гаунт всем подразделениям! Приказываю начать тактическое отступление! При отходе оказывать максимальное сопротивление!

Отключив связь, он ринулся в пещеру, где все еще возвышался дьявольский обелиск. На пороге комиссар оступился, глотнув тошнотворного запаха порчи. В дверях его встретили Лукас, Браг и Толус. Трое гвардейцев только что закончили минировать насыпь у подножия монолита. Форма вымазана тягучей, черной слизью. Бледная, будто покрытая инеем, кожа. Пустые глаза, отказывающиеся принимать увиденный кошмар.

— Мины установлены, сэр, — устало доложил Толус.

— Значит, взрываем! Давай, давай, выметайтесь! — кричал на них Гаунт, выталкивая перепуганных гвардейцев наружу. — Роун!

— Почти готово! — откликнулся сверху майор.

Он настороженно обернулся к шахте: скрежет становился ближе. Выпуская напряжение потоком мата, Роун и еще один гвардеец втолкнули последнюю вагонетку в лифт.

— Все, отошли! Отошли! — Майор ударил по кнопке включения лифта, и тяжелая кабина поползла наверх. Из шахты послышались крики боли и чавканье механизмов, перемалывающих плоть.

По команде майора Роуна Призраки и витриане бросились бежать. Где-то над головой лифт со снарядами дополз до конечной точки своего путешествия и взорвался. Пол заходил ходуном, сверху посыпался град каменных осколков. Лампы раскачивались из стороны в сторону, будто взбесившиеся маятники.

Гаунт услышал грохот взрыва на вершине холма и воспрял духом. Он был уже в туннеле магнитной дороги, среди спасающихся гвардейцев. С трудом, почти одной силой воли он толкал перед собой оглушенного шоком Брага. За спиной полыхал шквал огня Покаявшихся. Рядом упал один из танитцев, сраженный пулей.

Позади, в пещере, что-то ухнуло: сработали мины, установленные саперами Домора под обелиском. Лишенный опоры, каменный монолит пошатнулся и рухнул на дно ямы с телами. Динамики замолкли.

Опустилась глухая тишина.

Покаявшиеся перестали стрелять. Те, кто заглянул в пещеру, повалились на землю и скорчились в истерических рыданиях.

Гаунт слышал только топот ног и тяжелое дыхание бегущих гвардейцев.

Потом пришел грохот. Корчащиеся лапы зеленого пламени вырвались из пещеры. Внезапно закопченные стекла в пункте управления брызнули мелким крошевом. Земля вздыбилась и пошла трещинами. Бетон под ногами превращался в бушующее море обломков.

— Уходим! Живее, уходим отсюда! — командовал Ибрам Гаунт.

11

Обстрел начал слабеть и вдруг иссяк. Бредущие по разорванной плоти земли Каффран и Зогат остановились и обернулись.

— Фес меня дери! — выдохнул Каффран. — Похоже, им удалось…

Там, где раньше были артиллерийские батареи Покаявшихся, расцвели яркие взрывы. Чудовищная ударная волна сбила обоих гвардейцев с ног. Холмы треснули, извергая в небо фонтаны огня и пепла, а потом сложились, будто карточные домики.

— Трон Императора! — воскликнул Зогат, помогавший танитцу подняться. Солдаты завороженно смотрели, как остатки холмов тонут в растущем пожарище.

— Гляди-ка! — усмехнулся Каффран. — Похоже, кто-то только что заслужил кучу наград!

Верховный лорд-генерал Дравер, пребывавший в своем особняке, поставил чашку на столик и с удивлением заметил, что она дрожит. Театрально прошествовав к балкону, он заглянул в перископ, хотя все было видно и без него. Там, где раньше была главная крепость Покаявшихся, в небо поднималась воронка рыжего дыма. Коротко просигналила рация в углу зала. По всей линии Покаявшихся вспыхнули пожары. Видимо, начали взрываться по цепочке склады боеприпасов. Все, на что надеялись в этой войне Покаявшиеся, рушилось на глазах.

Откашлявшись, Дравер расправил плечи и обернулся к адъютанту:

— Что ж, приготовьте мой личный транспорт к отбытию. Здесь мы закончили.

Ударная волна пронеслась над колонной полковника Фленса пылающим штормом. Как только пламя утихло, полковник выглянул из люка своего танка. Холмы впереди проваливались внутрь себя в зареве полыхающих складов.

— Нет… — прохрипел он, глядя округлившимися глазами на катастрофу. — Нет!

Ударная волна раскидала их. Многие погибли во вспышке зеленого огня в туннеле. Они брели сквозь пыльную темноту. Слышались стоны, кашель, молитвы.

Пять часов гвардейцы блуждали по катакомбам, прежде чем им удалось выбраться из подземного мрака. Гаунт шел во главе. Наконец глаз выживших танитцев и витриан болью коснулся дневной свет. Многие просто упали там, где стояли. Гвардейцы беспорядочно бродили среди руин. Не понять, плакали они или смеялись. Больше не было сил сопротивляться усталости.

Гаунт тяжело опустился на грязный камень и снял фуражку. Он и сам не понял, как начал хохотать. Напряжение долгих месяцев войны вдруг покинуло его душу; так старая кожа легко сходит со змеи. Вот и все. Что бы там ни было дальше, сколько бы еще ни продлилась зачистка, Фортис пала. И девчонка… Как же ее имя? Не важно, все не важно. Она была права.