Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господин Перепечин изволит исправно служить и никаких оснований для жалоб на меня не имеет.
— Так прикажите его позвать, пусть он сам об этом скажет, — предложил я.
— Я не могу знать, где он сейчас находится, — явно растерявшись, что тут же было замечено присутствующими, сказал барон. — Я провел целый день с господином приставом Пахоминым, что, надеюсь, он может подтвердить.
Однако пристав, услышав, что его пытаются втянуть в свидетели, как и любой российский обыватель тут же отреагировал недоуменным взглядом и недоуменным пожатием плеч — мол, моя хата с краю, ничего не знаю.
Я не стал усложнять обстановку и терять нового сторонника, потому по-прежнему давил одного управляющего:
— Мне донесли взволнованные обыватели, что, по вашему приказу, господин Перепечин удерживается в незаконной тюрьме, коею, вопреки постановлению об установлении мест содержания под стражей, статья шестнадцать параграф два, вы посмели учредить.
Номер статьи и особенно параграфа, совсем добили пристава, который в уложении законов был, так же, как и его предшественники и последователи, не силен. Предпочитал вершить суд и расправу не по кодексам, а по понятиям.
— Нехорошо, Карл Францевич, так самовольничать, как можно государево уложение нарушать! — укоризненно сказал он барону, стоящему с выпученными глазами.
— Но, позвольте, с чего вы такое взяли! Какая тюрьма, какое уложение!
— Молчать! — вдруг вмешался в дискуссию Антон Иванович, начавший понемногу разбираться в обстановке. — Его превосходительство знает, что говорит!
— Господин пристав, властью, данною мне, повелеваю провести следственное дознание и предать нарушителей закона уголовному преследованию! — внес я еще малую лепту в тот вздор, который уже нагородил. — Я имею сведения, что на территории поместья, в помещении, где располагается кузница, господин фон Герц содержит собственную тюрьму!
— Это неправда! — закричал барон, — Господин пристав, не верьте его превосходительству!
По своей немецкой педантичности и любовью к титулам и званиям, барон совершил непростительную ошибку, назвав меня «превосходительством», и этим косвенно признал за мной генеральский чин.
Одураченный, испуганный пристав, уже не зная, что думать, стараясь спасти свою шкуру, готов был не только арестовать своего приятеля и спонсора, но и немедленно предат ь самому суровому наказанию.
— Извольте проследовать на кузницу и самолично провести дознания, — приказал я. — Господин лейб-гвардии поручик будет тому свидетелем.
— Я что, я могу! — согласился предок, наконец убирая нацеленный в живот пристава пистолет и засовывая его за пояс. — Извольте, господа, я готов со всей радостью!
Пахомин кивнул своим урядникам, и те опустили ружья к ноге.
— Сопроводите господина фон Герца до места, указанного его превосходительством, — приказал он, и те встали за спиной несчастного барона.
Карл Францевич очень не хотел идти на розыски брянского дворянина, но напуганный полицейский ничего не хотел слушать и пригрозил применить силу. Тому пришлось повиноваться. Всей своей живописной группой мы пошли к выходу. В просторных сенях толклась «засада», урядники и местная стража. Наше появление произвело сенсацию. Думаю, что гвоздем программы был всё-таки я, появления которого ждали откуда угодно, но не из глубины дома.
Немецкие стражники, вооруженные русскими бердышами, дисциплинированно вытянулись, ожидая приказаний шефа, но барон прошел мимо них, не поднимая головы.
У подъезда стояли оба виденных мной около дворца экипажа. Один из урядников охранял верховых лошадей.
— Садитесь, барон, — пригласил я фон Герца в его собственное ландо.
Он скривился, но сел. Не знаю, о чем думал этот человек, возможно, молил Бога, чтобы палач Емеля не перестарался и столичный шпион не повесил на него убийство русского дворянина. Это был прямой путь в Сибирь на каторгу. Было заметно, что он уже смирился с поражением и лихорадочно ищет путь к спасению.
— Трогай, — велел пристав своему кучеру.
Его коляска поехала впереди, следом мы с бароном, и замыкал кортеж караул из верховых урядников. По прекрасной дороге до кузницы мы добрались в пять минут. Работа в ней уже окончилась, и темное кирпичное здание выглядело совсем мрачно. Пристав Пахомин с предком вышли из первой коляски, мы с молчавшим всю дорогу бароном — из ландо.
— Вот вам кузница, — сказал фон Герц, пытаясь увести нас в сторону мастерской.
— Пожалуйте, господа, сюда, — позвал я, направляясь в обход строения. Все пошли вслед за мной. — Тюрьма здесь, — указал я на мощную, из толстых дубовых плах, к тому же еще укрепленную коваными металлическими полосами дверь.
— Карл Францевич, извольте открыть, — попросил пристав нейтральным голосом.
Барон подошел и вяло подергал за ручку.
— Она заперта изнутри, — сказал он безжизненным голосом. — Открывайте сами, как знаете.
Фон Герц, видимо что-то решив для себя, отошел в сторону и встал, скрестив руки на груди. Урядники, которым пристав поручил надзор за управляющим, пошли за ним и встали за его спиной.
— Нужно как-то открыть, — растеряно обращаясь только ко мне, сказал полицейский. — Ну-ка, братец Тимофеев, постучи погромче! — приказал он одному из урядников.
Тот передал повод своей лошади товарищу и подошел к зданию и несколько раз гулко ударил в дверь прикладом.
— Не отвечают, ваше благородие! — сообщил он. — Позвольте через окно!
Когда я советовал узникам забаррикадироваться, совершенно упустил из вида окна. Впрочем, теперь это не имело никакого значения, у них было достаточно времени, чтобы успеть спуститься в подвал.
— Давайте, братцы, поживее, — сказал пристав, косясь на стекающийся со стороны села народ.
Солдаты проявили профессионализм и примерное рвение, тут же высадили слюдяные окна вместе с переплетами и пытались пролезть через них внутрь помещения.
— Ваше благородие, — пожаловался начальнику Тимофеев, — узко, не пролезть. Если бы какого-нибудь мальчонку заслать.
— Делай, как знаешь, — разрешил пристав и отвернулся в сторону, пощипывая ус.
— Ты что такое придумал? — спросил меня предок, когда всеобщее внимание заняли попытками пролезть в окна, и на нас перестали обращать внимание.
— Всё в порядке, барону теперь конец, — ответил я.
— А что такое между вами случилось, чем он тебе так насолил?
— Подожди, скоро узнаешь.
Между тем суета вокруг таинственного входа продолжалась. Подходящего мальчишки полицейские не нашли. Как только они попытались подманить одного, все дети тут же в испуге разбежались. В конце концов, всё-таки сыскался мелкий мужичок, за пятачок согласившийся пролезть в дом.
Его общими усилиями просунули в окно и передали зажженный факел.
— Теперь иди, отвори дверь! — велел ему инициативный урядник.
Мужичок кивнул и исчез, потом вдруг уже внутри дома закричал нечеловеческим голосом. Все, кто стоял поблизости, бросились к окну.
— Убили! — вопил доброволец, пытаясь самостоятельно выскочить через окно наружу.
Урядники ему мешали, запихивая назад. Наконец мужик сдался и сказал плаксивым голосом:
— За пятак открывать не буду, тута упокойники!
— Какие еще «упокойники»? — сердито спросил пристав.
— Какие, какие? Мертвые! Мы так не договаривались!
— Дайте ему водки, пускай успокоится, — разрубил гордиев узел главный полицейский.
— На, выпей, — просунул внутрь бутылку один из урядников.
— Выпей и иди, открывай, получишь двугривенный! — добавил пристав.
Доброволец послушно выпил из горлышка, сморщился и сплюнул наружу. Ему зажгли потухший факел, и он опять исчез. Все, затаив дыхание, ждали, чем кончится очередная попытка проникнуть в запертое помещение. Довольно долго ничего не было слышно, Потом внутри чем-то застучали, дверь распахнулась, и из нее выскочил доброволец:
— Барин, пожалуйте двугривенный!
— Потом получишь, — оттолкнул его от входа пристав. — Братцы, заходите, только осторожно! — приказал он урядникам.
Три солдата, приготовив оружие, с горящими факелами в руках вошли в дверь.
Буквально спустя секунду один из них вылетел наружу:
— Ваше благородие, там и вправду покойники, пожалуйте взглянуть.
Пристав крякнул, сплюнул на землю и перекрестился.
— Ладно, свети!
За ним прошли мы с предком и барон со своими охранниками. В чадящем свете факелов картина взаимного убийства показалась еще страшнее, чем днем.
— Прости Господи! — слышалось со всех сторон. Присутствующие поснимали шапки и крестились.
— Вот и господин Перепечин, — сказал я, — а второй убитый — личный палач барона. Карл Францевич, как вы всё это объясните.
— Я, я, — забормотал управляющий и начал пятиться к выходу, с ужасом глядя на исполосованных людей и черную лужу засохшей крови на полу. — Этого не может быть, — наконец, он сумел произнести хоть что-то членораздельное.
- Самозванец - Сергей Шхиян - Альтернативная история
- Нити судьбы - Сергей Шхиян - Альтернативная история
- Волчья сыть - Сергей Шхиян - Альтернативная история
- Ангелы террора - Сергей Шхиян - Альтернативная история
- Европейское турне Кирилла Петровича - Михаил Александрович Елисеев - Альтернативная история / Детективная фантастика
- Кодекс дуэлянта. Книга 2 - Тим Волков - Альтернативная история / Прочее
- Записки хроноскописта - Игорь Забелин - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Тираны. Страх - Вадим Чекунов - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история