Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки - Александр Волков

Семья Гамилькара принадлежала к высшей карфагенской знати. По легенде, он вел свое происхождение от одного из спутников царицы Элиссы или даже от ее родственника. Гамилькар прославился в 247 году до нашей эры, в тридцать с небольшим лет, когда был назначен командующим карфагенским флотом на Сицилии. Поражения ослабили армию; он полностью реорганизовал ее, а затем захватил гору Эйркте (современная гора Монте-Пелегрино) на западе Сицилии, близ города Панорм.

Эта гора была естественной крепостью; к ней нельзя было подступиться с любой стороны. На Сицилии не было другого места, где могли бы так долго укрываться войска, не давая подойти противнику. На вершине горы простиралось большое плато; здесь можно было выращивать овощи и разводить скот; здесь не водились ядовитые змеи. Гора служила отличным наблюдательным пунктом. У подножия имелась гавань, где хозяйничали корабли Гамилькара. Отсюда они отправлялись к берегам Италии, разоряя их вплоть до Неаполя.

Эти дерзкие вылазки неизменно приносили Гамилькару успех. Боевые операции превратились в грабеж и опустошение завоеванных территорий. По-видимому, из-за его постоянных набегов римляне долгое время не могли восстановить флот.

Гамилькар мог бы очистить Сицилию от римлян. Однако власти Карфагена страшились своих полководцев больше, чем нападений врагов. На помощь родного города не приходилось рассчитывать. Сенат перестал даже присылать деньги на содержание солдат, словно подбивая их к бунту. Олигархи боялись, что, полагаясь на преданное войско, Гамилькар мог начать свою собственную войну и, захватив часть Сицилии, править в ней как тиран. Они не оценили, какие преимущества открываются перед Карфагеном, если перебросить все войска на помощь Гамилькару.

С вершины горы Эйркте Гамилькар еще несколько лет угрожал римлянам, мешая им осадить крепость Лилибей — ближайшую к Карфагену гавань — и оккупировать остров. Это была самая укрепленная гавань карфагенян на Сицилии, хотя из-за мелководья она казалась неудобна для стоянки судов. Тем не менее в Лилибее размещалась большая часть карфагенского флота; здесь морякам нечего было беспокоиться о непогоде. Если бы римляне заняли Лилибей, они помешали бы карфагенянам подвозить подкрепление.

Осада Лилибея затягивалась. Военные действия велись у этой крепости постоянно. Обе стороны не останавливались ни перед какими жертвами, хотя и не достигали результатов. Во время бури карфагенянам удалось разрушить укрепления, возведенные вокруг города. Они бросали огонь в осадные машины, а ветер разносил его. Огонь распространялся быстро и неудержимо. По словам Полибия, "разрушение охватило все до такой степени, что самые основания башен и наконечники таранов сделались негодными от огня". После этой катастрофы римляне прекратили активные действия. Они обнесли город валом, прорыли вокруг ров и предоставили все времени. Жители Лилибея спокойно выдерживали осаду.

Лишь разгром при Эгатских островах, понесенный другим полководцем, вынудил Гамилькара отступить с завоеванных позиций. Дальнейшая сухопутная кампания стала невозможной. По настоянию властей Гамилькар, не потерпев ни одного поражения, капитулировал; он подписал мирный договор. К этому времени Рим находился на грани финансового краха; его казна была пуста. Сложив полномочия, Гамилькар через некоторое время вернулся на родину.

Вернулся на родину, где бушевало восстание наемников. Вернулся в Карфаген, где старейшины обвинили его в предательстве. "Варвары — твои друзья!" — кричали они, и это в те дни звучало худшим из обвинений.

Издавна карфагенскую знать отличала подозрительность ко всякому даровитому полководцу, который мог бы, опираясь на армию и любовь народа, захватить власть. В старину не один отважный честолюбец сложил свою голову в борьбе с олигархами.

Вот и теперь осененный знаками клеветы и зависти Гамилькар удалился от дел. Ему было немногим больше 30 лет. Он видел ясно всю слабость и бездарность карфагенского правительства. Гамилькар отказался даже отчитываться перед "советом ста четырех". Его победы говорили сами за себя. Его пытались обвинить в бедствиях отечества, но его поддержал народ.

Тем временем за городскими стенами горели дома и дворцы; удары меча рассекали людей; стрелы вонзались в кричащих. Полководец же командовал отрядом рабов в своих владениях, отдавая им хозяйственные приказы. Медленно, кропотливо работала челядь, боясь разящих окриков господина. Быстро приближалось войско наемников. Мчались конники — катафракты. Мерно скользили синтагмы, ощетинившись оружием. В ожидании расправы с карфагенянами варвары истребляли стада, брошенные пастухами.

Старейшины предлагали Гамилькару полную власть над войском, обещали передать всех пленников и умножить его земельные владения. Он молчал. Тогда вмешался народ, призвав его спасти родной город.

Мятеж наемников и ливийских племен был подавлен. Африка замирена; спокойствие восстановлено. Вокруг Гамилькара образовалась преданная ему партия; ее сторонниками были многие карфагеняне — от богачей до бедняков, до матросов Котона и красильщиков Малки.

Ей противостояла другая партия во главе с Ганноном. В дни войны на Сицилии Ганнон оставался в Африке, подавляя любые волнения среди ливийцев. Недаром восставшие племена считали его личным врагом. Солдаты тоже ненавидели его. Зато партию Ганнона поддерживали власти Карфагена — суффеты, совет старейшин и совет ста четырех. Его называли "Великим" (возможно, это было семейное прозвище Ганнона), в то время как позднейшие историки, оценивая недальновидную политику, проводимую Ганноном, — он, например, нес вину за мятеж наемников, — называют его "истинным губителем своей страны".

Пожалуй, Гамилькар мог бы свергнуть правительство Карфагена и стать во главе Республики, — он вряд ли натолкнулся бы на серьезное сопротивление, — но побежденные олигархи обратились бы за помощью к злейшему врагу страны — к Риму. Власти — и особенно Ганнон — лишь ждали удобного случая, чтобы расправиться с Гамилькаром.

Гамилькар же мечтал поставить Рим на колени. Рим был его смертельным врагом. В ненависти к нему он воспитывал трех своих сыновей, свой "львиный выводок" — Ганнибала, Гасдрубала, Магона. Ненавидел Рим и его ближайший помощник, выдающийся полководец, зять — Гасдрубал. Гамилькар никак не мог смириться с неудачей в войне, где одерживал только победы, а поражения терпели другие. По словам Полибия, "если бы не случилось восстания наемников против карфагенян, то Гамилькар немедленно начал бы готовиться к новой войне".

Среди его сторонников многие подумывали о том, что лучше было бы покинуть страну и переселиться куда-нибудь на острова у западного берега Африки. События благоволили этому. На некоторое время после мятежа Гамилькару позволили сохранить за собой командование войсками в Африке. Время было неспокойное, и отпавшие недавно племена могли вновь пойти войной на Карфаген.

Воспользовавшись своим правом командующего, Гамилькар сосредоточил армию (он набрал ее в основном на свои деньги) на северо-западной окраине Африки. Основу армии составляла тяжелая пехота, отличавшаяся прекрасной выучкой. Пехотинцев набирали из ливийских крестьян и подолгу муштровали. Облачены они были в доспехи греческих гоплитов: шлем с красным султаном; железный чешуйчатый панцирь; поножи. В руках — большой овальный металлический щит, меч или копье. В его армии, разумеется, служило множество наемников: балеарские пращники, каппадокийские и мавретанские стрелки, лигурийские копейщики. Нумидийцы составляли легкую кавалерию, в то время лучшую в мире; они же вели в бой слонов.

Казалось, возвращаются времена диктатуры Магонидов. Однако у Гамилькара были другие планы. Однажды он выступил в поход. Гамилькар, говорили все, отправился к Столпам Мелькарта, чтобы покорить племена, населявшие крайний запад Африки. В последнее время они доставляли немало беспокойства жителям здешних колоний. В Риме не следили за этой экспедицией, считая ее внутренним делом Карфагена. Мало кто обратил внимание на то, что армию Гамилькара сопровождал флот, которым командовал его друг и зять — Гасдрубал.

Он был одним из самых энергичных сторонников Гамилькара. По словам Аппиана, суд над полководцем сорвал именно Гасдрубал. Он повелевал народным собранием, в то же время всячески заискивая перед ним.

Неожиданно, без разрешения властей Карфагена, Гамилькар начал переправлять свою армию в Испанию, в Гадес. Так излагал эту историю Аппиан. Полибий же сообщал, что Гамилькар отправился туда с согласия правительства, предложив покрыть ущерб, понесенный в войне, добычей, которую сулят победы в Испании — стране серебра. Это же серебро стало бы залогом побед в будущей войне с Римом. Противники Гамилькара могли только радоваться его походу. Чем дальше он был от Карфагена, тем спокойнее было властям.