Город Эмбер: Люди Искры - Джин Дюпро

— В древности, — пояснил он, — эта дверь была из стекла, с глазами и открывалась сама, когда видела тебя.

— Быть такого не может, — не поверил Дун.

— Однако было, — ответил Кении.

Прежде над дверью крепились буквы, которые образовывали какое—то длинное слово, а может, и несколько слов, но теперь большая часть букв отвалилась и остались лишь «…УПЕ…АРК…»[1].

— И что это значит? — спросил Дун.

— Не знаю, — сказал Кении. — Мы называем это место «Арк»[2]. Это наш склад. Мы обойдем его с другой стороны.

Он повел Дуна по тропинке вдоль боковой стены к маленькой двери в тыльной стороне здания. Ему пришлось навалиться на дверь: что—то мешало ей открыться.

Дун всматривался в темноте. Все помещение было чем—то забито от стены к стене, до самого потолка. Он шагнул вперед и ударился обо что—то твердое.

— Тут есть ответы на все вопросы, — сказал Кении.

Постепенно глаза Дуна привыкли к густому сумраку, и он понял, что комната за маленькой дверью забита… коробками?! Нет, книгами. Они валялись грудой, словно кто—то вывалил их из огромной корзины, и они раскрылись, страницы замялись, а обложки загнулись. От них шел запах пыли и плесени. Дун наклонился и поднял одну. Обложка была в пыли. Дун раскрыл книгу, увидел две страницы, заполненные аккуратно напечатанными буквами и цифрами. Да, конечно же он держал в руках книгу. Не такую, как книги Эмбера, — эти были гораздо больше и тяжелее. Он перевернул еще несколько страниц, но не мог сказать, о чем эта книга. На одной странице прочитал: «Глава 15. Термодинамика алюминия». Он понятия не имел, что означают эти слова.

— Это потрясающе! — вырвалось у Дуна. — Я могу взять несколько книг в гостиницу?

— Конечно, — сказал Кении. — Никто не заметит.

Дун отложил книгу о термодинамике и вытер пыльные пальцы о штаны. Он ощущал себя голодающим, который попал на роскошный банкет, где еды хватило бы на всю жизнь и еще могло остаться. Ему хотелось узнать все, что написано в этих книгах. Он протянул руку и схватил три, даже не посмотрев на названия.

— А ты не хочешь взять что—нибудь? — спросил Дун.

— Нет, — ответил Кении. — В школе я уже прочитал четыре книги. Этого достаточно. Мы изучали историю. До и после.

— До и после?

— До катастрофы и после нее.

— Понятно. А чем ты тогда занимаешься в свободное время?

— Гуляю. Брожу по лесам. Можешь когда—нибудь пойти со мной. — Он с надеждой посмотрел Дуну в глаза. — Если хочешь.

— Когда—нибудь пойду, — ответил Дун, хотя и понимал, что едва ли. У него хватало и других дел. А кроме того, Кении был слишком мал, чтобы стать его другом.

В первую неделю пребывания эмберитов в Искре Марта Партон каждый день демонстрировала свои кулинарные способности. Она ставила на стол пирог с томатным пюре, салат из зеленого горошка с луком, крокеты с грецкими орехами, грибную подливу, запеканку с сыром, клецки из красного лука и фасоли, яичницу с помидорами, абрикосовый пудинг, пирожки с яблоками.

— Я уверена, ничего такого там, откуда вы пришли, вы не ели, — говорила она.

— Вы правы, такого мы никогда не ели. Все так вкусно! Пальчики оближешь! — отвечали ей эмбериты, и губы Марты расплывались в довольной улыбке.

Но время шло, и еда на столе становилась все проще. Марте надоело готовить каждый день что—то новое. И в свертках с завтраком и ужином они уже не находили ничего интересного. Теперь Марта предпочитала давать им хлеб, десяток ломтиков моркови и немного козьего сыра. Если выдавался счастливый день, они обнаруживали в свертке сваренное вкрутую яйцо. Марта стала говорить вроде бы в шутку, что, хотя Партоны и получали со склада продукты, поскольку кормили столько гостей, еды им самим доставалось меньше! Странно, не правда ли?

Дун все чаще ощущал голод и знал, что другие тоже голодают. Его отец никогда об этом не говорил, а Эдвард Покет каждый вечер жаловался, что хочет есть.

— Да, я старый и маленький, — говорил он, собирая последние крошки от ужина и завтрака, — но это не означает, что я могу жить одним воздухом.

Однажды Ордни сделал объявление, встревожившее всех. Урожай капусты будет меньше, чем ожидалось. На поле завелись черви. И собрать удастся лишь две трети по сравнению с урожаем прошлого года.

После этого еда не только стала проще, ее становилось все меньше. На одной неделе они четыре дня подряд ели фасоль, прошлогоднюю квашеную капусту и пудинг из козьего молока, а на ужин и завтрак получали по бутылке томатного супа.

Клэри разбила огород, когда эмбериты поселились в гостинице «Пионер». Она расчистила участок земли площадью около десяти квадратных метров на берегу реки и засеяла его семенами, которые принесла из Эмбера. Маленькие дети выдергивали сорняки и приносили воду для полива. Старики сидели в тени и давали советы. Клэри каждое утро и вечер ухаживала за зелеными всходами.

Через несколько недель эмбериты могли рассчитывать на прибавку со своего огорода. Но пока они голодали. И все чаще жаловались на скудную еду.

Как—то вечером, ужиная в своей комнате с отцом и соседями, Дун услышал в коридоре голоса. Он вышел и увидел нескольких человек. Среди них были Лиззи, он узнал ее по копне рыжих волос, и Тик — его голос слышался ясно и отчетливо.

— Что ж, я получил три ломтика морковки, сливу и кусочек кислого козьего сыра. Повез ло. Какое—то время протяну.

Несколько человек засмеялись, а Лиззи просто закатилась смехом.

— На полчаса тебе этого хватит, — заметил один из мужчин. — Не понимаю, как мы можем работать, если еды нам дают с гулькин нос.

Открывались другие двери. В коридор выходили люди.

— Мне выдали три стручка фасоли и не сколько комков овсянки.

— Я три дня ем морковный суп! Некоторые предлагали проявить терпе ние.

— Мы не должны жаловаться, — сказал кто- то. — Они отдают нам свою еду. Мы должны благодарить…

— Мне надоело благодарить, — перебил его другой голос. — Они обещали кормить нас, а вместо этого морят голодом.

— Мне кажется, с этим нужно что—то делать, — заявил Тик. — Думаю, за обедом я подниму этот вопрос. Может, мы все должны так поступить. Может, нам следует сказать им, что на голодный желудок работать очень тяжело.

— Я им скажу! — пронзительно выкрикнула Лиззи, и тут же послышались другие сердитые голоса, заглушившие тех, кто призывал к терпению:

— И я скажу!

— Мы должны протестовать!

— Ты абсолютно прав!

— Тика — в мэры! — воскликнул кто—то и рассмеялся.

Тик, похоже, очень удивился, а потом улыбнулся и вскинул кулак:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});