Кто следит за Амандой? - Дженел Тейлор

Этан Блэк, бывший биржевой рейдер[4], один из самых уважаемых и самых проклинаемых бизнесменов в Нью-Йорке, не смог бы сделать такую успешную карьеру, если бы попусту терял время.

Перед глазами вновь возник образ сына Аманды, укутанного в голубую с опушкой курточку и такую же шапочку. Этан крепко зажмурился, пытаясь отогнать видение.

Томас Седжуик, одиннадцать месяцев.

Седжуик. Аманда дала мальчику фамилию Уильяма Седжуика. Скорее всего, она сделала это ради денег. В досье, которое он получил от юристов Уильяма, говорилось, что отец никогда не принимал и не принимает участия в воспитании мальчика. Этан спросил себя: а каким бы отцом был он сам? Впрочем, ему и спрашивать было не нужно. Он знал ответ. Одним из самых дрянных. Он бы очень редко видел своего сына, редко слушал его гуканье и воркование. Он видел бы своего ребенка, будь то мальчик или девочка, только тогда, когда это было удобно ему, Этану.

Перед глазами возник другой образ. На этот раз женский: красивая женщина с мягкими длинными белокурыми волосами, умными голубыми глазами, фигура модели с обложки журнала «Плейбой», образованная – окончила один из лучших женских колледжей – «Семь сестер».

За неделю до своей гибели Кэтрин официально объявила о своей беременности. «Мистер и миссис Блэк ожидают своего первенца...»

С момента смерти Кэтрин стоило Этану увидеть ребенка, особенно совсем близко, и ему становилось трудно дышать. Он иногда задавался вопросом: а какие волосы были бы у его ребенка – прямые и темные, как у него самого, или как у его покойной жены – волнистые и белокурые? Какие глаза – темно-карие, как у него, или голубые, как у Кэтрин?

Он не смог защитить дорогих ему людей, а она до конца боролась за то, чтобы сохранить семью. Кэтрин боролась до конца. Этан так и не узнал, какими были ее последние секунды, и, наверное, это было к лучшему. В отчете судмедэксперта и рапорте следователя говорилось, что Кэтрин застрелил снайпер. Она ничего не успела понять. И скончалась очень быстро, почти мгновенно.

У нее в ногах нашли детские пинетки, которые она вязала. Светло-желтого цвета, потому что они еще не знали, кто родится – мальчик или девочка. Срок был слишком маленький, да Кэтрин и не хотела этого знать.

Возможно, это тоже было к лучшему. Кэтрин погибла на четвертом месяце беременности. И в этих смертях Этан винил себя.

– В этом нет твоей вины! – сказал Уильям Седжуик. То же самое ему сказали в полиции. То же самое ему говорили психиатры. Но в семье Кэтрин считали иначе. Они потребовали, чтобы Кэтрин похоронили на их семейном участке пенсильванского кладбища, в штате, где она выросла и где до сих пор жила ее семья, и Этан, конечно же, согласился.

Достаточно было того, что здесь у нее отобрали не только ее жизнь, но и жизнь неродившегося ребенка. Здесь она не смогла бы обрести вечный покой.

Этан глубоко втянул холодный зимний воздух, и на секунду перед его глазами возник домик в далеком Мэне, слезы подступили к его глазам. Кругом были люди, тысячи людей, вечно спешащие, они равнодушно проносились мимо, и это его устраивало. Это так типично для Нью-Йорка. Вокруг вас будет восемь миллионов человек, но ни один не обратит внимания на взрослого плачущего мужчину.

Или на убийцу, который средь бела дня собирается застрелить беременную женщину, вяжущую пинетки.

Этан не имел представления, как бы он поступил, если бы Аманда решила зайти в парк. Он ни за что бы не последовал за ней: теперь он никогда не сможет войти в этот парк. Но и следить, как она исчезает в толпе, и не знать, все ли с ней в порядке, для него также было бы невыносимо.

Парк совершенно безопасен, убеждал он себя. Но только не для жены Этана Блэка. Больше все это не должно было иметь никакого значения, ведь он уже не был тем Этаном Блэком, каким был три года назад.

Но это по-прежнему имело значение.

Глава 8

Задыхаясь, Аманда добежала до угла Семьдесят четвертой улицы.

«Это моя работа».

Боже, она уже допустила один промах! А ведь провела в особняке всего лишь несколько часов! Ну почему она встала раньше времени? Томми вполне мог потерпеть еще несколько минут.

«Еще два, и ты окажешься на улице...»

И куда тогда идти? Чувство, похожее на панику, охватило ее. Она не может допустить еще одну ошибку. По крайней мере, пока все не прояснится и у нее не появится работа.

– Аманда!

Она резко обернулась, услышав знакомый голос. Это был Пол Суинвуд, отец Томми. Собственной персоной.

Он стоял на углу Семьдесят четвертой улицы и смотрел на нее, как ей показалось, точно так же, как и она на него, – с выражением абсолютного изумления.

– Неужели это и в самом деле ты?! – сказал он. – Бог ты мой, Аманда!

Он бросился к ней, а она продолжала стоять как громом пораженная, и только одна мысль пришла ей на ум: что выглядит он, пожалуй, лучше, чем раньше, если такое вообще возможно. Высокий – больше шести футов, – широкоплечий, с темно-русыми шелковистыми волосами, с теплыми карими глазами, с ямочкой на левой щеке.

– Аманда, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! – радостно воскликнул он, ласково заглядывая ей в глаза. Она видела, что он пытается понять ее реакцию, пытается почувствовать ее отношение: насколько сильна ее обида, станет ли она разговаривать с ним. Затем он обратил внимание на коляску, в которой Томми с довольным видом грыз прорезающимися зубками специальное пластмассовое кольцо. Пол прижал руку к сердцу и ахнул.

– Боже, Аманда, – спросил он прерывающимся голосом, – неужели это наш ребенок?

Аманда кивнула, она не могла говорить, не могла дышать.

Она не видела Пола с того дня, как рассказала ему о своей беременности. С тех пор прошло уже почти восемнадцать месяцев. Чувство гнева в ней боролось с каким-то другим чувством, в котором ей не хотелось признаваться даже самой себе.

– Я не был уверен, что ты... – начал он. – Я хочу сказать, я не знал... – Пол покачал головой и глубоко вздохнул. – Думаю, я не хотел знать точно. Боже, что я говорю!

Аманда не знала, что ему ответить. Она все еще была ошеломлена этой встречей. После того злосчастного дня, когда она сообщила ему о беременности, Аманда долго думала о нем, вспоминала его объятия и поцелуи, вспоминала, как они занимались любовью, как строили планы на будущее. В этих планах не было места женитьбе, семье, но ведь они были знакомы всего несколько месяцев.

– Он такой красивый, – сказал Пол, с восхищением глядя на Томми. – Он – твоя копия. – Пол сделал глубокий вдох. – Прости меня, Аманда, мне так жаль. Должно быть, тебе приходилось очень тяжело все эти месяцы.