Козерог. Сердце ледяной принцессы - Елена Усачева

После разборки с завучем прошло несколько дней, и скандал пока никак не давал о себе знать. Поэтому все расслабились и уже через три дня провели первый эксперимент.

Желающих было много, Жданова сделала свое дело. Для начала решили не брать ребят из своего класса, они бы сразу все поняли и всем разболтали. А хотелось как можно дольше сохранить секретность Братства. Поэтому из списка желающих выбрали двоих из восьмого и одного из десятого, причем на десятикласснике настояла Лиза, это был, конечно, Никита.

— Заработаем, — мечтательно закатывал глаза Пашка.

— Дело не в этом, — упрямо качала головой Токаева. — У нас будет сила. Нас все будут бояться, потому что в нашей власти будет включить человека в список друзей или врагов. А это сильнее денег. С такой властью мы что угодно сделать сможем!

Митька фигел от грандиозности Лизиных планов. Шангин их не понимал. Он все твердил и твердил о деньгах, которые ему вдруг зачем-то понадобились. А Звонилкин смотрел на Вытегру и теперь-то уж ясно видел — подойти и сказать, что она ему нравится, Митька не сможет. Это было все равно что признаться в любви горе Эверест или статуе Свободы в Америке.

— …Сосредотачивайся!

Они сидели в спортивной раздевалке на матах. У членов Братства на лице были тряпичные маски. Новички стояли в четырех углах комнаты, и каждый держал в руке по толстой свече, потом по знаку Лизы садились на стул. За столом сидела Лиза, она все-таки отбила для себя право лидерства. Ее невозможно было узнать, так сильно у нее было разукрашено лицо специальной косметической краской. Перед ней на столе стоял Серегин ноутбук, на нем безостановочно прокручивалось что-то печально-заунывное, очень подходящее к этому мрачному подвалу. Одной рукой Лиза быстро набивала в компьютер данные. А другой держала перед носом клиента болтающуюся на цепочке красную подвеску.

Сидящая на стуле девчонка с перепугу уже сама раскачивалась вслед за кулоном, и казалось, что вот-вот свалится на пол.

— Дата рождения! Год!

Девчонка что-то икнула. За монотонной музыкой, от которой все больше и больше хотелось спать, Митька ничего не расслышал.

— Все, сеанс закончен! — Лиза быстрым движением собрала цепочку с камнем в кулак и выключила музыку. — Завтра получишь результат.

— К-как? — снова икнула девчонка.

— Мы тебе об этом сообщим отдельно. — Что ни говори, а Токаева умела нагнать туману.

Со второй девчонкой произошло то же самое. Только каждое слово Лизы она переспрашивала, отчего хотелось стукнуть ее тяжелой свечкой по голове. Никита сначала ухмылялся, но после того, как ему сказали, в кого он должен влюбиться, улыбка сбежала с его лица.

— Ладно, живите, — пробормотал он в конце. — К Вике забежали бы. Переживает она сильно.

— А куда бежать-то? — выдал себя Митька. Лиза велела им молчать и на провокации не поддаваться. Но Никита вроде как считался своим.

— В приемной спросите.

Никита поднялся, запустил пятерню в свои светлые волосы.

— Эх, не так все! — вдруг воскликнул он. — Ладно, потом. Играйте пока…

И он стремительно вышел.

— О чем это он? — Шангин стащил с лица маску.

— Завидует. — Лиза резко закрыла крышку ноутбука.

— Звать не надо было! — Тихомиров стукнул Лизу по рукам и нежно погладил черную поверхность компьютера. — Чего он вокруг нас ходит? Дел больше нет?

У Митьки была своя версия появления Никиты, но он промолчал. Только покосился на бледную Надьку.

Как бы все-таки к ней подойти?

— А если он кому про нас расскажет? — Пашка вытер маской вспотевшее лицо. От свечей в подвале было душно.

— Может, ему тоже эсэмэска пришла, но он не решается про нее сказать? — предположила Вытегра. Почему-то она остановилась около нервно дергающегося Пашки, и Митька подумал, как они не подходят друг другу. Нет, пора переходить к решительным действиям. И пусть Надька за это вкопает его в асфальт.

— Ой, ладно! — поморщилась Лиза. — Ему просто хочется попасть в Братство. Ко мне уже подходили, спрашивали, можно ли записаться. Я сказала, что подумаю. Эх, народ, через неделю вся школа будет у нас в кармане.

Ватным тампоном, смоченным в специальной жидкости, она пыталась снять с лица боевую раскраску — а то ведь увидит кто-нибудь ее в таком виде и дара речи лишится. Будет потом школа немых. Вот умора… Но отражение в зеркале не спешило становиться похожим на нее.

— Вам не кажется странным, что камень больше не меняет цвет? — тихо спросила Надька.

Ага! В самую точку!

— Я даже ночью смотрела, он все равно красный.

— Испортился, наверное, — Пашка сунул маску в один карман, потом переложил в другой, снова вынул. Нервничал он, ох как нервничал!

— Может быть… — протянула Вытегра и пошла к выходу.

Казалось, разговор на этом завершился. Но Митька, за последнее время ставший специалистом в Козерогах и в Надькином поведении, понял, что ничего не закончилось, а только началось.

Причем началось сразу же на следующий день. Пришедшая в класс завуч объявила, что урока физики не будет.

— Заболела? — наперебой стали выспрашивать девчонки. — Учиться уехала? Какие у нее могут быть дела?

Митька вспомнил грустный прощальный взгляд Виктории Борисовны и подумал, что никакая это не болезнь и не дела. Что ее и правда могли уволить…

— Не ваше дело! — обрубила все крики Нонна Георгиевна. — Открыли учебники. Делаем лабораторную. Кто тут у вас может раздать приборы?

Двое отличников метнулись в лаборантскую.

— А что все-таки случилось с Викторией Борисовной? — Токаева встала и, как примерная девочка, потупила глазки.

— Сядь! — недовольно поморщилась завуч. — Тихомиров! — Она поискала глазами Серегу.

Но он нашелся сам. Медленно поднялся, медленно повернул голову и с трудом растянул губы в натужной улыбке.

— Так! — Нонна Георгиевна посмотрела на него, словно сверяя фотографию в памяти с тем, что стоит перед ним. — Ага! Иди за мной!

— А что с Викторией Борисовной? — проявил истинную непонятливость Шангин.

Завуч медленно обернулась.

— С таким классом только и остается, что уволиться! — возмущенно произнесла она, кивнула Сереге и вышла.

— Чего-то я не понял? — Пашка посмотрел на Лизу.

— Заткнись, а? — Токаева начала выбираться из-за своей парты. — Открывай нужную страницу и сопи в две дырочки! Серега! Погоди!

— Нет, а чего? — Шангин потянул к себе портфель.

Тихомиров все еще стоял, задумчиво выправляя тетрадку и учебник вровень с углом парты.

— Не ходи! — Чтобы заглянуть Сереге в лицо, Токаева присела. — Она тебя в землю вкопает.