Ядовитый детектив - Галина Полынская

– Тая! – ахнула и рассмеялась я. – Ты где только таких слов понабралась?

– Жизнь научила, – раздевшись, подруга взяла вторую тряпку и принялась за задние лапы песика.

– И что тетка?

– Ничего, схватила свою цаплю волосатую и бегом от нас подальше. Будет еще каждая мочалка нашего Лаврика оскорблять. Милый, мой, хороший, дай пузико тебе протру, цыпочка моя.

Закончив все важные дела с Лаврентием, я пересказала Тае свои разговоры с медперсоналом.

– Интересно… – она поставила чайник на плиту, – сейчас позвоню к нам в банк зампредше, помнишь, я тебе рассказывала, что она была одной из жен Величковского, и спрошу, когда похороны и все такое.

– Мы пойдем на похороны? – ужаснулась я. Честно признаться, покойников я боюсь, а похорон стараюсь всячески избегать, потому что ужасно теряюсь и не знаю, как себя вести, чтобы, не дай бог не нарушить печального ритуала.

– А как же! Конечно, пойдем, там же наверняка соберется масса интересных нам людей, авось и родственнички Инны пожалуют. Что ты, ехать надо обязательно.

Я удрученно молчала, глядя, как подруга накручивает телефонный диск.

– Алле, здравствуйте, – затарахтела Тая, – Алевтина Юрьевна? Это Таисия Ливанова, ага… ага, в отпуске, ага… Вы слышали, что случилось? Ага… ага… такое горе… похороны… да, да… а когда? Завтра? А где? Ага, спасибо. Да, хочу придти. А можно просто так? Никакие приглашения не нужны?

Я дернула Тайку за рукав и покрутила пальцем у виска.

– Ага, – отмахнулась она от меня, – все поняла, спасибо, до свидания.

Бросив трубку, подруга сообщила:

– Завтра в 11 утра похороны на Востряковском кладбище.

– Как завтра?

– А в чем дело?

– Насколько мне известно, хоронят на третий день.

– Я в ритуалах вообще не сильна, возможно решили поскорее разделаться со скорбным мероприятием.

Но этот ответ меня не удовлетворил, все равно было странно.

– Это же надо во что-то черное одеваться?

– Ну, желательно не в оранжевое с цветочками, подберем что-нибудь темненькое, скромненькое. Да и поедем на твоей сенокосилке, а то пока на метро, пока там искать будем, все уже разойдутся. Но только оставим колымагу где-нибудь подальше от входа и пройдемся пешочком.

– Не такая у меня и ужасная машина, бывают и хуже.

– Ни разу не видала. Хотя, для создания образа детектива очень даже подходит, надо еще в секонд-хенде приобрести плащик похуже, пострашнее и получится готовая лейтенант Коломбова.

– Оставь в покое мое имущество! И меня тоже!

* * *

Вскочили с утра пораньше, оперативно выгуляли Лавра и принялись наряжаться в мрачные тона. И сразу встал вопрос, а что, собственно такого надеть, если обе в джинсах, я в черных, Тайка в синих, а под куртками траурных свитеров все равно видно не будет? Тогда мы извлекли из коробки с летними причиндалами две пары солнцезащитных очков и, конечно же, Тая сразу же схватила те, что получше, поновей, а мне достались старые, с исцарапанными пластмассовыми «стеклами». Водрузив очки на носы, мы посмотрелись в зеркало и решили, что выглядим достаточно траурно.

Поразительно, но моя старушка-гнилушка завелась сразу, видать соскучилась, застоялась в тесной «ракушке». Тайка уселась на переднее сидение и критическим взором окинула салон.

– Ты бы хоть как-то украсила тут, что ли.

– Ага, давай на зеркальце повешу освежитель «Кокос», – я аккуратно вырулила со двора. – Не люблю я всякие ерундовины в машине, наклейки, игрушки – колхоз все это. Ты давай, вынимай из бардачка карту и высматривай безопасные, короткие тропы.

В начале двенадцатого мы добрались до Востряковского кладбища. Еще издалека завидели вереницу сверкающих машин у главного входа. Приткнувшись в уголок, чтобы ничьих красивых глаз не оскорблял вид моего «жоперенка», мы поспешили к кладбищенским воротам. Похороны только-только начались: толпа народу и все поголовно в шикарных черных одеждах, оркестр, наверное прямиком из Большого театра, цветов, венков море-океан, а далеко впереди на плечах добрых молодцев в шикарных черных костюмах плывет роскошный гроб красного дерева, стоимостью, должно быть, раза в полтора выше моей квартиры… Ох, лучше иметь все-таки дешевенькую квартирку, чем такую вот дорогую, красивую вещь… Таиска, покопавшись по карманам, вытащила заранее припасенные платки, протянула мне один, и мы стали прикладывать краешки к глазам, чтобы не отличаться от остальной процессии. Ах, как же все красиво и печально происходило, музыка такая, аж заслушаться можно, и я невольно стала представлять свои собственные похороны… Но вот, к сожаленью, ничего похожего не вообразилось, перед глазами возник пустырь, воющий на Луну Лаврик и Тая, под этот аккомпанемент, закапывающая мой прах в коробке из под обуви…

Наконец процессия стала притормаживать, видать подошли к могиле. Мы с Таиской плелись почти в самом хвосте и ничего не видели, что же там, впереди, а проталкиваться сквозь скорбные ряды не решались. Засунув носы в платки, мы украдкой смотрели по сторонам, но пока что никого, могущего нас заинтересовать в интересах следствия, не замечали. Народ стал постепенно рассортировываться, образуя круг, мы же деликатно пытались пробраться в передние ряды, у гроба, установленного на какой-то шикарный постамент подле свежераскопанной могилы уже начали звучать речи:

– …все мы знаем, какой широкой, прекрасной душой обладал наш незабвенный Вячеслав Игоревич…

Я поднялась на цыпочки и заглянула через плечо впереди стоящего господина. В красивом гробу на белых подушках возлежал коротко стриженый парень, формата «типа братан, в натуре».

– Тая! – от неожиданности я воскликнула гораздо громче всех допустимых на кладбище норм. – Это не наши похороны! Мы не туда влезли!

Довольно бесцеремонно растолкав чинных господ, мы ринулись прочь, тихонько сквернословя, это же надо, сколько времени зазря потеряли!

– И где мы теперь будем искать Инну? – едва не плакала от досады Тая, оглядывая огромную территорию кладбища. – Как же мы так опростоволосились-то?!

– Да кто ж знал, что в один час тут кучу народа хоронят? – я тоже готова была разреветься от такого конфуза. А еще шли, как умные, платки в глаза совали!

По кладбищенским дорожкам мы метались до тех пор, покуда не наткнулись на крошечную бабусю с ведром и метлой.

– Вы случайно не знаете, где молодую девушку сейчас хоронят, а? – без особой надежды поинтересовалась Тая.

– Туда и налево, – махнула бабулька ведром.

– Спасибо!

Мы припустили бодрым галопом, решив, что теперь уж сразу будем пробиваться вперед и смотреть, туда ли пожаловали. На этот раз оказалось – туда. Церемония была скромнее некуда: оркестр из двух музыкантов, пара не особо пышных венков, и народа человек тридцать. Простенький гроб уже опускали в могилу. Из знакомых нам лиц: домработница, мужик с фотоснимка четы Величковских – предположительно шофер и Тайкина зампредша. Остальных тетек-дядек мы не знали. Алисы видно не было. Я же не могла не обратить внимания на стоявшего у противоположного края могилы высокого молодого парня, одетого в легкую, не по погоде, куртку-ветровку. Его красота чуть-чуть не дотягивала до голливудских стандартов, но в целом он был прекрасен, слов нет: стройный брюнет с ярко-синими глазами. Он стоял неподвижно и, кажется, не моргая, смотрел, как на желтую крышку гроба летят комья земли.

– Сена, – шепнула мне в ухо Тая, – глянь-ка.

Она украдкой кивала на стоявших рядом с нами полную женщину в искусственной серой шубе и девушку в светлой дутой куртке. Коротко остриженные рыжеватые волосы, пересушенные краской, подведенные черным карандашом глаза и темно-коричневые губы. Но за всем этим неприглядным фасадом невозможно было не заметить потрясающего сходства с Инной Величковской.

Глава шестнадцатая

– Вот, значит, и родственники нашлись, – возбужденно шепнула Тая, – главное, не упустить теперь.

Полная женщина в шубе молча плакала, девушка, поджав губы, смотрела куда-то поверх людских голов, остальные же просто наблюдали, как двое работяг хлопают лопатами по могильному холму. Внезапно девушка резко развернулась и, оттолкнув женщину в шубе, пошла прочь. Мы с Тайкой быстро переглянулись, и я поспешила за нею, а подруга осталась рядом с женщиной.

– Погодите, – я догнала девушку и тронула ее за плечо, – постойте, пожалуйста.

– Чего? – она обернулась, глядя на меня ничего не выражающими глазами.

– Вы сестра Инны?

– Ну да, а что?

– Я частный детектив, расследую убийство вашей сестры.

– Надо же, а я думала никому до этого не будет дела, – горько усмехнулась девушка, – вы тоже думаете, что ее убили?

– Я в этом уверена. Пойдемте, поговорим, у меня тут машина неподалеку.

– Там мама…

– Не волнуйтесь, с нею моя ассистентка, она приведет ее к нам. Идемте.

Девушка села на переднее сидение и спросила сигарету. Закурив, она заговорила, не дожидаясь пока я начну задавать вопросы. Инна Величковская, в девичестве Рыкова родилась и выросла в Подольске. Двух сестер – старшую Инну и младшую Марину мама Надежда Степановна Рыкова воспитывала одна. Отец испарился сразу после рождения второй девочки и больше о себе не заявлял. Надежда Степановна, работавшая бортпроводницей, не могла больше летать после рождения второго ребенка, давшегося ей очень тяжело. Чтобы поднять двоих детей, Надежде Степановне пришлось разрываться меж трех работ, оставляя малышек на одинокую соседку пенсионерку. Когда девочки подросли и пошли в школу, Надежда устроилась проводницей на железную дорогу и постепенно начала пить, и с каждым годом все сильнее. На плечи Инны свалился груз заботы о сестре и запойной мамаше, каким-то чудом державшейся на работе. Инна росла красавицей, ее даже приглашали пару раз сниматься в рекламе шампуня, хорошо заплатили, и девушке пришла в голову мысль, что красота это тот же товар, главное его выгодно продать. Она уже знала, что учиться не будет – некогда, гробиться, как мать на ста работах, а потом спиться от отчаяния ей тоже не хотелось. Инна мечтала найти высокооплачиваемую работу, для которой не требовалось особого образования. И девушка отправилась покорять модельные агентства. Весила она как раз столько, сколько требовалось по всем стандартам, фигуркой Бог не обидел, лицом тоже, плюс шикарные длинные волосы – ее приняли без всяких разговоров. К моменту окончания школы она сменила уже пятое агентство, в поисках более выгодных контрактов.