Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

почве, сопровождающееся нанесением жертве увечий до или после смерти;

• эксгибиционизм – демонстрация своего тела без одежды перед незнакомыми людьми против их воли.

Хоть Крафт-Эбинга и можно считать первопроходцем в распознавании природы парафилий и схем их развития, его ви́дение «нормальной» сексуальности было актуально лишь для того времени. Крафт-Эбинг считал, что любое проявление сексуальности, которое «не служит цели, определенной природой, т. е. продолжению рода, должно расцениваться как перверсия»{95}. Но, несмотря на очевидную оценочность его суждений, исходящих из гетеронормативизма, Крафт-Эбинг успешно описал этот психологический процесс и классифицировал его многочисленные проявления.

Он обнаружил, что парафилия, возникающая в детстве, обычно становится той осью, вокруг которой во взрослом возрасте будет раскручиваться маховик серийных убийств.

Растим Каина: как сделать из ребенка серийного убийцу

Мы склонны считать, что серийные убийцы мужского пола формируются в очень юном возрасте – где-то около четырех или пяти лет, когда ребенок получает набор инстинктивных половых импульсов, которые не осознаются им как сексуальные, и в то же время переживает какое-то травмирующее событие, в результате чего оно сливается с половым импульсом{96}. Формирование серийных убийц женского пола также происходит в детстве, но психосексуальный компонент играет в этом гораздо меньшую роль. Случаев женской парафилии гораздо меньше, и дисфункциональные фантазии девочек и девушек в большей степени завязаны на мести, самолюбии, контроле и агрессии, а не на сублимировании травмы и чувства отторжения, которые выражаются в сексуальном насилии. Именно поэтому серийные убийцы женского пола, как правило, не похищают, не пытают, не калечат и не насилуют своих жертв, кроме тех случаев, когда они сотрудничают с серийными убийцами мужского пола.

Понять сущность этого раннего слияния мешает тот факт, что детская сексуальность рассматривается как запретная тема и исследовать ее в рамках «нормальной» клинической среды сложно как с технической, так и с этической точки зрения. Врачи, как правило, начинают заниматься детской сексуальностью только в случаях, если ребенок недееспособен или выступает жертвой насилия, но нормальное половое поведение и развитие «обычных» детей, как правило, происходит за пределами клинических наблюдений. Однако и общие наблюдения могут кое о чем сообщить. Например, на снимках УЗИ заметно, что мужские эмбрионы в утробе матери испытывают эрекцию (у эмбрионов женского пола определить похожий прилив крови не представляется возможным). У младенцев также случается эрекция, а дети обоих полов проявляют инстинктивный интерес к прикосновениям к своему собственному телу или, иногда, телам других детей и получают от этого удовольствия{97}. В детстве сексуальное желание преимущественно не осознается и может формироваться, подавляться, направляться, сбиваться с курса, искажаться, травмироваться, извращаться, эксплуатироваться, вызывать стыд или наказываться под влиянием массы различных человеческих, культурных, религиозных, медийных, внешних и случайных факторов.

Мир полон опасностей, и сексуальное влечение у детей может преследоваться, искажаться или «оскверняться» в ходе намеренных или невольных взаимодействий с другими людьми – как сверстниками, так и взрослыми. Подобный акт надругательства над половым влечением может иногда исходить от прессы, телевидения, видеоигр, интернета или же – что хуже и вредоноснее всего – от акта хищнического сексуального насилия. Как правило, большинство детей растет, без особого труда избегая психосексуальных опасностей, но уже взрослыми мы каким-то образом часто забываем (или подавляем свои воспоминания) о ежедневных сексуальных угрозах, пережитых в детстве.

Любое из незначительных или серьезных нарушений сексуального влечения может спровоцировать развитие парафилий. В исследовании ФБР убийств, совершенных на сексуальной почве, преступники, пережившие в детстве изнасилование (43 % от общего числа), говорили, что начали фантазировать об изнасиловании в среднем в возрасте 11,6 года{98}. Нам, взрослым, не всегда понятно, что такого травматичного может быть в том или ином событии, но главное, что именно сам ребенок воспринимает это событие в травматическом ключе, а им может послужить что угодно: от развода родителей, словесных оскорблений, порки или случайно промелькнувших порнографических изображений до избиений, изнасилования или наблюдения за подобными действиями. Степень травмы и нанесенный ею урон для каждого человека измеряется по-своему.

Джерри Брудос – «похотливый убийца», или «убийца – обувной фетишист». Орон, 1969 г.

Случай с Джерри выступает одним из наиболее ярких и простых примеров парафилийной парестезии, возникшей в детстве. Он убил четырех женщин, наряжал их трупы в одежду, которая была предметом его фетишизма, фотографировал их и занимался с телами сексом. Одной из своих жертв Брудос отрезал ногу и хранил в морозильнике, чтобы потом примерять на нее свою коллекцию туфель на высоких каблуках, которые похищал путем краж со взломом, а также отбирал у случайных женщин на улице, сбивая тех с ног и поспешно скрываясь со снятой обувью. Другой жертве Джерри надел на ноги свои любимые туфли и попытался реанимировать тело разрядами электричества, которые заставляли труп дергаться и в конвульсиях сбрасывать обувь, что его возбуждало.

Брудос вспоминал: когда ему было пять лет, он нашел на мусорной свалке пару красивых туфель и принес их домой. Как и все дети, Джерри играл на полу и часто наблюдал за обутыми в разные туфли ногами матери или других женщин, и эта близость к энергии женственности каким-то образом его возбуждала, хоть в то время он этого и не осознавал. Как-то раз в порыве невинной игривости, любопытства и даже, возможно, похоти, маленький Джерри надел туфли, чтобы показать матери свое превосходство над объектами желания. Но когда мать увидела, как сын с бесхитростным удовольствием ковыляет по комнате на высоких каблуках, то очень разозлилась. Она закричала, обозвала Джерри «безобразником», а потом демонстративно сожгла злополучные туфли, при этом жутко стыдя мальчика.

По большому счету, травма небольшая, но с того момента туфли на высоком каблуке превратились для Джерри в предмет постыдного сексуального желания, и Брудос обзавелся тайным фетишем, который сформировался из детского инстинктивного порыва, смешанного с отвращением, гневом, чувством унижения и покорности материнскому наказанию. Всю оставшуюся жизнь Брудос пытался примирить живую женскую ногу с ее неодушевленным заменителем: туфлями на высоком каблуке{99}. Его путь к убийству и некрофилии начался с рано назревшей потребности как-то совместить сакрально-сексуальное сознание с профанно-сексуальным