Твори бардак, мы здесь проездом! (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

Попаданец затравленно оглянулся. Это что, такая изощренная насмешка? Нет, ты смотри, и правда все аплодируют, улыбаются.

- Мельник, «Спартаку» не забивай, мажь почаще! – раздался откуда-то сбоку веселый возглас.

- Данька, как машину купишь, чур меня первую покатаешь – даром что ли домашку тебе списывать давала! – а это уже кокетливый женский выкрик под дружный хохот.

- Лучше бы ты ему другое что дала, – мгновенно последовал негромкий «добрый» совет из задних рядов.

Вот, заразы, подумал Мельник, чувствуя с ужасом, как заполыхали сначала уши, а потом огнем загорелось лицо. Представляю, как я сейчас выгляжу, от физиономии, небось, прикуривать можно.

- Становись на место, – разрешила директор, с трудом сдерживая улыбку. – Ладно, товарищи, давайте теперь все дружно отправимся на ваше очередное испытание. Надеюсь, все справятся с заданиями. Ни пуха, ни пера!

- К черту! – от радостного вопля испуганно загалдели птицы, спешно покидая ветки деревьев.

- Мельник, задержись, – притормозила Данилу директор, когда он проходил мимо. Дождалась, пока отстающие ученики зайдут внутрь и внимательно посмотрела на невольно напрягшегося парня. – Вот что я хотела тебе сказать, – Воробьева ненадолго замолчала, подыскивая нужные слова. Чувствовалось, что этот разговор ей неприятен. – Мне недавно звонили очень серьезные и ответственные товарищи, – Опять пауза. Мельник насторожился, не зная, куда повернет эта беседа. – В общем, поступим следующим образом, сегодня уж постарайся что-нибудь изобразить на своих листочках, чтобы комиссия могла найти зацепки хотя бы для тройки. А на остальные экзамены можешь не приходить. Надеюсь, в обиде на нас не будешь, если мы тебе не поставим исключительно пятерки?

- Да что вы, Агриппина Семеновна, – искренне обрадовался Данила. Надо же, сдержал Бесков свое обещание, договорился с кем надо. Человечище! – Какие могут быть обиды? Я вам, наоборот, по гроб жизни обязан. Честное комсомольское!

- Иди уже, футболист, глаза б мои тебя, балбеса, не видели, – проворчала директриса с видимым облегчением. Интересно, это кто же ей такой позвонил, что она, похоже, очень испугалась? Впрочем, учитывая ведомственную принадлежность «Динамо» стоило лишь попытаться угадать количество больших золотых звезд на погонах звонившего. – И не забудь, сегодня надо постараться, давать указания всей комиссии я не могу. Не имею права. Да и не все послушают. Есть там у нас принципиальные товарищи…Впрочем, это уже не твоего ума дело! Чтоб минимум треть заданий решил. – Агриппина Семеновна ехидно улыбнулась. – Ну, или списал. Но только так, чтобы комар носа не подточил, чтоб не заметили, понял?

- Будет сделано, товарищ директор! – шутливо козырнул Мельник. – Разрешите выполнять?

Воробьева страдальчески закатила глаза.

- Шут гороховый!

Глава 12

1968 год. Москва – Ереван. Июнь

Результат игры своего «Динамо» с тбилисским Данила узнал поздно вечером. Полдня он провел в душном актовом зале школы, где проходил письменный экзамен по математике. Сидел, потел, выжимал из себя обрывки знаний, как и обещал директору. А потом еще часа два ученики – если так можно назвать взрослых мужиков и женщин, многие из которых успели познать радость материнства, ждали оглашения результатов. Нет, отдельные несознательные личности благополучно забили на все и разъехались-разошлись по своим делам. А что делать, работу и семейные дела никто не отменял.

Но большинство «школьников» охотно предавалось ничегонеделанию, пользуясь железной отмазкой – сдавал экзамен! И под это дело в ближайшем скверике молниеносно организовались компашки по интересам или совместной работе, которые коротали время до выхода комиссии под нехитрую закусь и некоторое количество горячительных напитков. К тому же, среди ожидающих было довольно много представителей спецслужб и правоохранительных органов, поэтому попытки возмущенной общественности в лице мамочек с детишками и собаководов удалить «пьянь подзаборную» пресекли на корню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Данилу тоже попробовали приобщить к этому процессу, но он сослался на то, что, дескать, организм слишком молодой, а потому нетренированный – на жаре развезет, а ему еще на базу пилить. В принципе, никто особо и не настаивал. Потому как демократия: хочешь – пей, не хочешь – нам больше достанется! Но, надо отдать должное, в стельку никто не напивался, меру знали. А футболисту вручили бутылку лимонада и несколько бутербродов.

В итоге к стендам с вывешенными списками и проставленными оценками, народ подтянулся в приподнятом и благодушном настроении. Но дышать честно старались в сторону. Учителя и дирекция понимающе отводили глаза в сторону, прятали улыбки и также старательно делали вид, что ничего не замечают.

Мельник с облегчением увидел напротив своей фамилии «удовлетворительно» и, мило раскланявшись с директрисой и соучениками, помчался на вокзал. Сухомятка сухомяткой, а молодой растущий организм требовалось срочно подпитать чем-то более существенным, чем краюха хлеба с заветренными ломтиками сыра и любительской колбасы. Значит, надо кровь из носу, но успеть на ужин.

Тем более, что все последнее время Данила уделял повышенное внимание физическим упражнениям, изнуряя себя работой в тренажерном зале, ведь его худосочную тушку матерые защитники противников при силовой борьбе легко отшвыривали в сторону, как пушинку. Да и на угловые парень не рисковал приходить в штрафную – рост вроде как давал преимущество в борьбе за верховые мячи, но все то же тщедушное телосложение делало его легкой мишенью для классической «коробочки», в которую его то и дело норовили зажать. Пробовали оказаться между молотом и наковальней? То-то! А набор массы, как известно, требует особого питания.

В идеале, Мельник видел себя, исходя из физических данных нового тела, внешне кем-то вроде Тьерри Анри и Пьера-Эмерика Обамеянга. Высокий, но не дрищ, а гармонично развитый атлет. Показатели этих выдающихся футболистов по массе тела, помнится, колебались в районе восьмидесяти одного – восьмидесяти трех килограммов. И это при росте под метр девяносто. А Данила сейчас на весах заставлял стрелку тормозить на отметке семьдесят три кило. Как там его обозвал защитник «Крылышек», худосочная шпала? Ну, да, так оно на данную минуту и было. То есть, работы впереди еще предстоял непочатый край.

Откуда, спрашивается, попаданец так точно запомнил данные известных форвардов? Нет, суперпамять не прорезалась и ноутбука или смартфона с собой он из будущего не пронес. Все было гораздо проще. Однажды наткнулся в интернете на статью, где автор рассуждал о феномене Ромело Лукаку, который при своих внушительных габаритах – сто девяносто сантиметров на сотню килограммов – отнюдь не являлся, в свои лучшие годы, разумеется, таким уж медленным и неповоротливым, как могло показаться стороннему наблюдателю. И для сравнения журналюга как раз использовал антропометрические данные Анри и Обамеянга. Приводил какие-то свои выкладки, которые благополучно из головы Мельника выветрились, но кое-что все-таки осталось.

В общем, макарошки с густой мясной подливой зашли на ура. Сердобольные поварихи с умилением наблюдали через окно раздачи за тем, как молодой игрок расправляется с щедро наполненной тарелкой, сидя в пустом по случаю отъезда команды зале столовой. В принципе, можно было особо и не торопиться, все равно на базе толком никого и не осталось кроме обслуживающего персонала.

- Данила, добавку осилишь?

Мельник на секунду задумался, а потом решительно тряхнул головой.

- Можно!

После ужина, сыто отдуваясь, он проследовал на улицу, неспешно дошел до тренировочного поля – сидеть после еды вредно, за «фартук» выпирающего брюшка Бесков живо три шкуры спустит, – где его и перехватил кто-то из сотрудников базы, нервно покуривающий в компании тихо бормочущего радиоприемника: «Малой, слыхал, наши с грузинами по нулям сгоняли».

Ничья? Хреновый вариант. Это получается, у нас сейчас двенадцать очков и тринадцатое место в турнирной таблице. Не густо, прямо скажем, не густо. С другой стороны, а чего было ожидать при таких серьезных кадровых потерях: Яшин, Штапов, Иванов, Численко – травмированы, а Еврюжихин с Аничкиным в сборной. О, кстати!