Диалоги - Диас Назихович Валеев

(после короткой паузы). Ну, все!

Д и л ь б а р (вскричав). Не отпущу! (Целует лицо, руки. Опускаясь, припадает к ногам.)

О н. Встань.

Д и л ь б а р (поднявшись, берет его руку, прижимает к своему телу). Слышишь?

О н. Живет уже?

Д и л ь б а р. Иди. Помни, здесь — мы. И мы ждем тебя.

О н. Я вернусь.

Р е б е н о к (оглянувшись и увидев С.). Я похож на тебя! Ты мой папа!

С. Да, мы похожи. Но я не твой отец. Я… это ты сам. Только через много лет.

Р е б е н о к. Я — это ты?!

С. Да.

Д и л ь б а р. Ночью я начала шить тебе рубашку. Не успела! (Чуть не плача.) Это хорошая примета! Волшебная рубашка возвращает жизнь даже павшему.

О н. Ты веришь в это?

Д и л ь б а р. Не смейся! Я почему-то боюсь! В своих стихах ты так часто писал о собственной смерти!

О н. Ее, к сожалению, не миновать.

Д и л ь б а р. Не надо, не надо так говорить!.. Если бы я успела дошить рубашку!

О н (обнимая). Моя маленькая… (Гладит лицо, волосы.) Даже если судьба пошлет смертельную рану, я буду до самой последней минуты смотреть в твои глаза.

Д и л ь б а р. Господи! Почему этот мир так переполнен злом?! Люди на земле не могут даже любить друг друга!

О н. Не бойся! Все будет хорошо.

Д и л ь б а р. А после этой войны? Она последняя?

О н. Прощай же, маленькая моя.

Д и л ь б а р (со страхом глядя ему в глаза). Почему так холодны твои губы?

Последнее пожатие рук. Пальцы не могут, не хотят расставаться — скользят, цепляются. Расстаются.

О н. Я вернусь…

С. Стой! (Подходит ближе, держа в руке руку ребенка.) Подождите. Побудьте вместе еще хотя бы мгновенье. Вы не увидитесь больше. Она права. Ты часто предрекал свою смерть.

О н. Кто ты?

С. А пророчества, к сожалению, исполняются.

О н. Кто ты?!

С. Я родился во время войны. Может быть, ты мой отец, а ты — моя мать? Не знаю… А возможно, меня родила какая-нибудь русская женщина или болгарка. Я не знаю ни матери, ни отца. (Гладя голову ребенка.) Каждый погибший может быть нашим отцом.

Р е б е н о к. Мой папа он?!

Д и л ь б а р. Мне страшно!

С. (подняв ребенка на руки). Я тоже поэт, как и ты. Но из другого времени.

О н. Зачем ты здесь?

С. Сегодня ты уходишь на фронт. Ты попадешь в окружение. Тяжелораненым тебя возьмут в плен.

Д и л ь б а р. В плен?!

С. Ты выживешь. Смерть придет к тебе позже.

Д и л ь б а р. Неправда! Не слушай его!

О н. Человек должен знать свою судьбу. Пусть говорит.

С. В концлагере ты войдешь в подпольную организацию. Потом окажешься в Берлине. Среди последнего человеческого отребья! Ты наденешь на свое лицо маску.

Д и л ь б а р (перебивая). Что он говорит? Зачем? Зачем?

С. Потом тебя предадут. Тебя и всех твоих товарищей.

Д и л ь б а р. Нет! Нет! Неправда!

О н. Говори.

С. Ты пройдешь через пытки. Будешь приговорен к смертной казни. И тогда-то вот в ожидании смерти ты напишешь свои последние стихи. «Умру я, черед мой скоро, но песня моя жива, помнят ее и шепчут деревья, цветы, трава…»[2] — напишешь ты. «Мой след вы ищете в песне, я там, за последней строкой», — скажешь ты. И это будет твоим завещанием.

О н. Чьи это стихи?

С. Твои.

О н. У меня нет таких стихов.

С. Ты их напишешь в камере. Они дойдут до людей в двух маленьких самодельных блокнотах. «Мой след вы ищете в песне», — напишешь ты. Вот почему я здесь. Я иду по твоему следу. Мир изменился, но не настолько, чтобы в нем не осталось зла. Кровь, войны! И быть может, завтра еще бой? И все повторится? И мне, как тебе, идти по тому же пути?

Появляется  П а л а ч. В руках у него — странный инструмент.

П а л а ч. Сначала на мышках, потом на людях!.. Всем игрушкам игрушка.

Д и л ь б а р. Кто это? Я боюсь!

С. Это палач.

Д и л ь б а р. Палач?

П а л а ч (увидев ребенка). Хочешь поиграть, сынок? Смотри! Видишь, какая хорошая игрушечная гильотина! Просунь сюда головку.

Р е б е н о к. Нет!

П а л а ч. Не хочешь пока? И правильно, надо вырасти. У меня дома для тебя маленький палачонок растет.

О н. Это мой палач?

С. Да, главный палач рейха. На службе уже несколько лет. Потомственный палач.

П а л а ч. Мой! По глазам узнаю своего!

С. За каждую отрубленную голову он получает тридцать марок. И еще ему предоставлено право бесплатного проезда к месту казни.

П а л а ч (любуясь гильотиной). Пусть упражняется! Пусть!

Появляется  г р у п п а  л ю д е й.

С. А вот твои будущие товарищи.

П а л а ч (считая). Раз, два, три… Двенадцать. Триста шестьдесят марок!

О н. А, это ты, Курмаш? Я не разглядел тебя сразу. Ты, Алиш?.. О, Ахмед Симай здесь? Гариф Шабаев… И ты, Баттал? Хорошая компания!

К у р м а ш. Не хватает только тебя.

О н (внезапно обернувшись к С.). И что? Их казнят тоже?

П а л а ч. Если сложить все головы в одну пирамиду! Когда рейх поднимется над миром, и я стану главным палачом земного шара!..

Безумный хохот Палача, и он заглушает ответ С.

О н (вглядываясь). Фархад Хисамов, Ямалутдинов… Всем та же участь?

С. Эти останутся в живых.

О н.