Все или ничего - Айра Левин

Глава 6

Грант отсутствовал четыре дня.

Все это время простояла отличная погода и не произошло никаких ЧП, хотя то обстоятельство, что свободных номеров не было, уже само по себе было обременительно. Но Брайони была этому рада и делала все, что было в ее силах, чтобы Хит-Хаус работал как часы. В полдень на четвертый день она взглянула на себя в зеркало и с ужасом обнаружила, что у нее измученный вид, поэтому она решила несколько часов посвятить себе.

Линда полностью согласилась с ней.

— Так и сделай, а то свалишься, — сказала она просто. — Я одна справлюсь. Куда ты собираешься?

— Я решила прогуляться по тропе Труганини.

— Отличная мысль. Отправляйся, а то передумаешь!

Тропа, названная в честь последнего тасманского аборигена, огибала озеро Дав с восточной стороны, и идти по ней было несложно. А Брайони как раз это и было нужно — она неторопливо шагала по тропе, греясь в лучах заходящего солнца. Но не успела она пройти и четверти пути, как гора Крейдл совершила один из своих печально известных погодных трюков. Откуда ни возьмись налетели облака, и подул резкий холодный ветер, покрывший рябью глубокие синие воды озера. Вокруг было немало туристов, но все они двинулись в противоположную от Брайони сторону к стоянке автомашин. Брайони остановилась, чтобы надеть парку и утепленные леггинсы, которые лежали у нее в рюкзаке, поэтому даже если бы пошел снег, она могла не торопиться возвращаться в Хит-Хаус. Снег не пошел, но начало холодать, и, по мере того как она ускоряла шаг, ею все больше овладевало отчаяние. Даже погода против меня, подумала она, и попыталась рассмеяться, но вместо этого неожиданно расплакалась.

В таком виде и застал ее Грант Гудман — прислонившейся к дереву и беззвучно плачущей.

— Брайони, не надо.

Он протянул руку и дотронулся до ее мокрого от слез лица.

Она раскрыла глаза.

— Вы! — выдохнула она. — Что вы тут делаете?

— Я пошел тебя искать. — Взгляд его был серьезен. — Эта буря чувств имеет какое-нибудь отношение к нам?

— К нам? — прошептала Брайони, и у нее закружилась голова. — Разве существует такое понятие "мы"? — спросила она в отчаянии.

— Существует. Зачем, ты думаешь, я здесь?

— Чтобы вновь попросить меня стать вашей любовницей? — Брайони устало покачала головой и нетерпеливо смахнула слезы с ресниц. — Я не могу…

— Забудь об этом, — сказал Грант Гудман и положил руки ей на талию. — Я спрашиваю только об одном: для тебя пытка… не быть моей любовницей? Для меня "да".

— Пытка? — хрипло переспросила Брайони, понимал, что уже не сможет обмануть его, не сможет скрыть своих чувств под проницательным взглядом карих глаз. — Да это просто ад какой-то, — в отчаянии сказала она.

Он привлек ее к себе.

— Если я начну тебя сейчас целовать, боюсь, не смогу остановиться, — прошептал он едва слышно. — К тому же мы можем замерзнуть. Пойдем ко мне?

Брайони лишь кивнула в ответ.

В его домике было тепло и приятно. К тому времени, когда они добрались до него, уже стемнело и бушевал ураган, но обслуга хорошо справлялась со своим делом — камин горел, занавески были опущены, лампы включены, а постели застелены.

Они почти не разговаривали по дороге обратно и позднее, когда ехали на машине, но всем своим существом ощущали присутствие друг друга, так что слова казались лишними. А может, у меня просто нет сил сказать то, что следует сказать, подумала Брайони и стянула с себя парку.

— Я, пожалуй, позвоню Линде, — сказала она.

— Я сам позвоню. — Он позвонил и кратко сообщил Линде, что Брайони вернулась, но что сегодня работать уже не будет. — Ты обратила внимание, что я не заказал ужин? — спросил он с лукавой улыбкой, подходя к ней. — Надеюсь, ты не голодна. — Он взял ее лицо в свои руки. — Ты выглядишь такой… напряженной. Тебе станет легче, если я признаюсь тебе, что тиранил всех, с кем имел дело в эти четыре дня так, что теперь имя Гудмана проклинают по всей Тасмании?

Ее губы раздвинулись в дрожащую улыбку.

— Мы — отличная парочка, но, — Брайони посерьезнела, — все, что говорят обо мне Семпли, правда.

— А я — шантажист и все то, что ты обо мне думаешь или говоришь. Но мне кажется, дело в том, что и в тебе и во мне есть что-то, что безудержно влечет нас друг к другу, и, что бы ни случилось, мы не будем этого менять. Дай я тебе продемонстрирую.

Брайони издала было протестующий звук, но Грант Гудман заглушил его поцелуем, и когда наконец оторвался от нее, то поднял ее на руки и понес наверх.

Он усадил ее посреди комнаты, но не выпускал из рук.

— Ты что-то хочешь сказать?

Брайони пристально смотрела на него и думала, стоит ли сказать ему правду о себе, однако некий инстинкт подсказывал ей не делать этого.

— Нет, — проговорила она едва слышно. — Я просто подумала, что ты прав. Не знаю, как я себя буду чувствовать потом, но в данный момент, — Брайони подняла на него глаза и улыбнулась дрожащей улыбкой, — я чувствую себя живой, чего уже давно не чувствовала, ты наполняешь меня каким-то разрушительным восторгом и…

Ей не удалось продолжить. Грант стал целовать ее так страстно, как ее еще никогда не целовали, и она отвечала на эти поцелуи. И когда он стал снимать с нее одежду, одну вещь за другой, он заставил ее испытать то, чего она никогда не испытывала. Он изучал каждую часть ее тела нежными прикосновениями. Он не торопился, чтобы убедиться, что она с удовольствием участвует в этом действе, которого так боялась и о неизбежности которого подсознательно знала с самого начала. От его прикосновений ее собственная кожа казалась ей шелком, груди тяжелыми от желания, а соски невероятно чувствительными. Его тело приводило ее в восторг — сильное, мускулистое, но в то же время легкое и абсолютно пропорциональное.

И вот осталась только одна часть ее тела, которую он не изучил, и Брайони буквально задохнулась, когда его длинные нежные пальцы осуществили этот последний контакт самым деликатным образом.

Взгляды их встретились; она поняла, что Грант знает, что она испытывает, и не сделала никакой попытки это скрыть; он на секунду крепко прижал ее к себе, прежде чем перенести на нее тяжесть своего тела, — и в тот момент она была готова умереть за него.

— Брайони?

— М-м..?

— Мне показалось, ты напеваешь.

— Правда? — Она покраснела и уткнулась лицом ему в плечо.

— А что, разве не от чего? — Грант провел рукой по ее волосам. — По-моему, все прекрасно.

— А ты знаешь многих, которые бы просыпались напевая? — с грустью спросила Брайони.

Он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});