Притворись мной, я буду тобой - Регина Янтарная

Впрочем, как на зло, свободных мест не было нигде, кроме как рядом с горячо любимым Мажором.

Вскинула глаза и по шибко заинтересованному взгляду парня поняла, что он меня ждёт!

Блин, угораздило же в первый день сесть с ним, когда в аудитории было полным полно свободных мест. А теперь меня никто не пустит к себе. Никто не захочет вставать на пути Мажора.

Я видела, какими глазами они на него смотрят! И дело было не в только в папике и больших бабках, стоящих за его широкой спиной. Что-то неуловимое сквозило во взгляде Егора. Что-то вызывающее притяжение и угрожающее опасностью. Я будто видела протянутый внутри молодого мужчины стальной стержень.

Тяжело выдохнув и набравшись храбрости шагнула к Голгофе и села рядом. Взгляд ярких глаз испепелял мои внутренности, поэтому пришлось повернуть голову к Егору и мило улыбнуться.

В ответ схлопатала продавливающий взгляд неоновых глаз. Взгляд сверху вниз, взгляд внутрь — будто он меня сканировал.

Не услышала ни «привет», ни «как дела». Егор выжидательно молчал.

Снова отвернулась, выудила из сумки ноутбук. И тут Егора прорвало.

— Кошкина, у нас препод — профессор Преображенский по гражданскому праву, ведёт по старинке, начитывает лекции, а ты их записываешь в тетрадку своей красивой рукой. Кстати, сегодня ночью мне понравились твои руки. Они мягкие, нежные, как и твои влажные чувствительные губы. Всю ночь о них мечтал, представляя…

У меня на загривке шерсть встала дыбом, вернее волосы, и я зашипела как разъярённая кошка в сторону Егора:

— Прекрати! Храни свои мысли подальше от меня! Понял! Если ты проводишь со мной ночи во сне, то это не моя проблема, а твоя!

— Малышка, оставь свой «праведный» гнев и ор для других, а со мной разговаривай, как положено девочке Запасных! Усекла?

Я вцепилась в тонкое запястье Мажора, когда в аудиторию вошел профессор Преображенский, бравый старичок лет семидесяти пяти, с гладко выбритым лицом и выкрашенными редкими волосами.

— Кошкина, оборзела? Ночью кочевряжилась, ломалась, а теперь сама лезешь ко мне? — нарочито грубо поинтересовался Мажор.

— Какой ночью? Ты ошалел от больших денег? Я спала в собственной постели.

— В общаге тебя не было, — прошептал Мажор, бросая на меня ледяной синий взгляд.

Я оставалась неприступная как скала. Конечно, я не могла допустить, чтобы Клим подтверждал моё алиби. Никто ни поверит, что девушка просто так спала в квартире с молодым здоровым мужчиной! Но я стояла и буду стоять на своём, утверждая, что нигде не шлялась ночью!

Главное сейчас владеть лицом! Получалось с трудом. Мне шили братьев Запасных и ночную прогулку «неведомо-незнамо» где и с кем!

Препод давно диктовал лекцию, поэтому я схватилась за ручку и попыталась записывать.

— Твою мать! — стержень закончился. Явно не рассчитывала, что придётся архаически писать на бумаге.

— Диана, запиши на мобильный, дома перепишешь, — по-дружески подсказал синеглазый.

— Спасибо, — я положила мобильный на стол и включила запись.

Минут через десять внимательный взгляд профессора закружил по моему скучающему лицу, как ворон над холмиком.

— Дамочка, почему Вы не записываете? Вам неинтересно?

Я привстала с места, и попыталась оправдаться:

— Профессор Преображенский. — На этих слов аудитория взорвалась смехом. Преодолевая шумовой барьер, я продолжила: — я записываю лекцию на телефон, потому что у меня закончился стержень в ручке.

Аудитория замерла в тревожном ожидании.

С удивлением заметила, как лицо преподавателя сначала вытянулось, затем замерло, после его физиономия побледнела и моя также. Скосила глаза на Мажора, он молча ржал. Заметив мой взгляд, мрачно ухмыльнулся мне.

И моя чуйка громко заорала:

— Подстава!

— Диана Кошкина, — обратился ко мне профессор, полностью пришедший в норму. — За свою пятидесятилетнюю практику встречал всякое, но такую вопиющую незаинтересованность в обучении на лучшем факультете страны, вижу впервые! Может, я Вас удивлю, если сообщу, что меня зовут Ивановский Иван Александрович и мои лекции запрещено записывать на ваши новомодные гаджеты под страхом отчисления из университета!

Показалось, что пол ушёл из-под ног, а все умные и не очень мысли разлетелись как птицы в голове разом, и я не успела зацепить за хвост ни одну.

— Иван Александрович, — протянула я голосом наполненным не вылитыми слезами обиды, — простите! Я больше так не буду.

Это были слова, занесенные в отдаленные файлы моего компьютера-мозга со школы. Только их я и смогла вспомнить.

Мужчина по-доброму улыбнулся.

— Как Вас зовут?

— Кошкина я. Диана.

— Прощаю, — снисходительно ответил Ивановский. И аудитория разом выдохнула, от чего воздух стал менее разреженным.

Я плюхнулась на место, и, выбрав одну из трех ручек, появившихся на моей парте, начала скрупулёзно записывать лекцию.

— Эй, — Мажор толкнул меня в бок.

— Что? — огрызнулась я.

— Не кидай меня так, как кинула сегодня ночью, и я не буду мстить!

Надо же народный мститель нашелся, — огрызнулась я про себя, а на Егора кинула взгляд злобной фурии.

В виски долбила одна мысль:

— На перемене нужно выцепить Карину и выяснить, где ночью она меня видела. Я понимала, что не могла привидеться двум разным людям одновременно. Если только, они не курили одну смесь! Вспомнив спортивную фигуру местного мачо и ухоженный фейс Карины, отмела эту мысль.

* * *

Едва прозвенел звонок, как я вскочила, и быстро закинув вещи в сумку, стремительно кинулась к блондинкам.

— Карина, нужно поговорить, — нагло процедила я сквозь зубы.

— Одумалась? Сейчас готова начать сотрудничество.

— Да, нужно уточнить пару деталей.

— Окей, — девчонка кинула на меня многозначительный горячий взгляд, и, подхватив модный рюкзачок, последовала за мной.

Едва мы выбрались из утробы аудитории, под завистливые взгляды других участников банды «белых ходоков», и присели около большого окна, как я тут же в лоб Карине задала вопрос:

— Где ты меня видела? Как я была одета? С кем была? Во сколько?

— Кошкина, потише! Ты чо набросилась?!

Моя разгневанная и перекошенная рожа, видимо, испугала девушку, потому что она осторожно отодвинулась от меня. Я тут же наверстала расстояние, и, вцепившись в девичью руку когтями, зашипела:

— Говори немедленно, где ты меня видела!

— Кошкина, ты вмазываешься?!

Карина в ужасе вздрогнула и вцепилась глазами в мои руки, будто пыталась через тонкую ткань темного платья рассмотреть следы от уколов.

Только сейчас поняла, как выгляжу в ее глазах со своей кратковременной амнезией. Нужно было выкрутиться, плюс, вернуть доверие к своей персоне.

— На, смотри! — рыкнула я, и закатала рукава до локтей. И только убедившись, что взгляд карих глаз просветлел, после осмотра моих рук, я опустила рукава обратно. Затем прильнула к уху блонды и прошептала:

— У меня простуда, тест на ковид отрицательный, но приходится нашпиговывать себе