Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский

слушались. Спина не сгибалась. Лицо мгновенно парализовало. «Блядь, яд! Он же был пьяный, кто же на допрос пьяным ходит? И теплый пиджак! Надо выползти». Как-то изловчился, выкатился в коридор, толкнул головой дверь к товарищу.

— Водки! Водки, много водки, лейте в меня! И накройте теплым!

Опер бросился к сейфу, схватил пузырь, свернул пробку и стал вливать в следака теплую дешевую водяру. Сорвал со стены китель, накрыл, потом плед, потом прибежали из соседнего кабинета.

— Полтаве только не говорить!

Ну это все и так знали: Георгий Полтавченко[139], тогдашний начальник налоговой полиции, не только «Русское видео» создавал, когда в Выборге начальником горотдела был, но и с Мирилашвили вась-вась.

— Везите его домой!

Потащили парализованного в машину. По дороге лили в рот водку. Из него лилось отовсюду: сопли, слюни, понос, рвота. Три дня лежал. Оклемался. Сильный паренек. Полтава так ничего и не узнал. Было у ребят подозрение, что он огорчился, когда следак через неделю вышел на службу.

МИХО

Завербовал его Витек — субтильный жилистый большеголовый майор из аналитического управления. Все как положено: расписка, псевдоним, согласие. Оперативное имя Айболит — когда-то он учился в Педиатрическом институте. Подход был простой как три рубля: клиент жил в Ленинграде без прописки, постоянно играл в карты, причем жулил напропалую. На даче Дома кино в Репине[140], где по субботам собирались каталы[141] на большие ставки, у Конторы был оборудован чердак, где в полу была дырочка, а в дырочку вставлен объектив. Чтобы оптика не блестела, линзы были обтянуты колготками, выпачканными в зубном порошке — хрен увидишь. Картинка была так себе, но главное записалось: объект наблюдения обменивался под столом картишками с напарником. А в игре были ребята злые и пафосные, уверенные, что все по чесноку, просто герой наш фартовый, вот и срывает банк по-крупному.

Витек пригласил жулика на рандеву в гостиницу «Москва», где на седьмом этаже у Конторы был номерок. И там стоял телевизор Philips, модный, черный. Витек притаранил с собой в дипломате видак, подключил. Когда герой увидел ракурс съемки и сидящих за столом, только крякнул. Среди прочих там был Русланчик Коляк, который терпеть его не мог. И за милую душу сдал бы эту пленку другим игрокам, включая Пашу и Сергеича[142]. А что у Руслана были контакты с Конторой, знали все. Короче, вспомнилось клиенту, как за такие же шутки казнили одного ювелира. Не убили, нет. Но отлупили конкретно и обе руки расхерачили молотком. Причем спрашивали самого Айболита, как знавшего анатомию, куда бить, чтобы суставы точно не восстановились. Он показывал куда. Ой, неприятная история! Больно, позорно… Короче, дал ему Витек чистый лист. Айболит достал свой паркер[143], посмотрел на то, как красиво лежит он в здоровой холеной руке, и сказал: диктуйте.

Витька не так уж интересовало, кто с кем играл в Репине. В конце концов, агентуры в той среде было навалом. Один Русланчик чего стоил: память у него была роскошная, язык без костей, и рассказывать он мог часами — кто, что и откуда. Но Айболит был особенным: у него были связи сразу в двух криминальных плоскостях — он был одновременно и еврей, и грузин. Точнее, грузинский еврей. Из-под Кутаиси. Так его и звали в другом мире: Миша Кутаисский. Или Михаил Михайлович Мирилашвили, сокращенно МММ.

Айболиту все это не понравилось, потому что недавно друзья отца предложили совершенно новый уровень бизнеса: привозить из Грузии левый спирт и производить водку. А Михо знал, что ОБХСС[144] может накрыть в любой момент, особенно теперь, когда он на крючке. Что делать? Он позвонил Витьку — 278–12–36. Прямо в Контору.

— Есть дэло, Виктор Эдуардыч, болшое!

Встретились в «Москве». Айболит предложил сделку: он создает завод по подпольному производству водки на Выборгской стороне, прибыль будет огромная. И Витьку — сорок процентов, то есть примерно сто тысяч советских рублей в месяц. Витек посмеялся:

— Мы — солдаты партии, а не преступники. Вы неверно понимаете роль органов госбезопасности.

Айболит ушел как оплеванный. Витек поехал в управу, сел за пишущую машинку и двумя пальцами стал стучать по клавишам: «Я, старший оперуполномоченный Пятого управления УКГБ СССР по Ленинградской области 12 марта 1987 года провел на объекте „Нева-11“ встречу с агентом Айболит. Техническое укрепление объекта штатное. Запись производилась на прибор ВТО. В ходе агентурной беседы агент сообщил, что… По окончании беседы агент предложил создать подпольное производство спиртных напитков в помещении одного из цехов завода „Красный выборжец“ из спиртосодержащей продукции, доставляемой из Грузинской ССР… при участии воров в законе. Агент пояснил, что при этом средства производства будут доставлены из Осетинской АССР, а работать на линии розлива намерены студенты Педиатрического института, выходцы из Грузинской и Азербайджанской ССР. Агент предложил сотрудничество с УКГБ в виде оперативного сопровождения незаконной деятельности с целью отвода от данного незаконного производства оперативных интересов ГУВД по Ленинграду и Ленобласти. В ходе беседы агенту была разъяснена роль органов госбезопасности и противоправность его устремлений». Рапорт ушел начальнику.

Через месяц Витька после оперативного совещания попросили задержаться в кабинете полковника. Начальник попросил принести личное дело агента Айболит. Витек принес. И больше его не видел. Агента забрала Москва. На «Красном выборжце» открылся первый цех левой водки. Айболит сумел переиграть Витька. Наивный майор неверно понимал роль органов: КГБ должен не только предотвращать вражескую деятельность главного противника и внутренних антисоветских элементов, но и контролировать финансовые потоки и их получателей. На дворе была горбачевская перестройка. Потоки намечались большие. Дело на самом верху легло на стол генерала КГБ: центр как раз просчитывал варианты создания своих каналов, в которые нужно было перенаправить свободные финансовые ресурсы кавказских республик. Точнее, воровские и цеховые деньги, которые могли быть нацелены на создание антисоветских сил и движений в намечавшейся дестабилизации. И у генерала уже было несколько десятков личных дел разных агентов: режиссера, организовавшего кооператив по производству медных браслетов и стальных гаражей, ленинградского оперного режиссера, подвизавшегося на «Лентелефильме», и одного совсем странного персонажа — Владислава Резника, талантливого молодого ученого, ужасно ушлого и хитрого, подрабатывавшего каскадером на «Ленфильме». Задача у генерала была сложной. Надо было проанализировать возможности каждого агента и немедленно организовать рытье каналов для будущих рек, по которым совсем скоро хлынут потоки, выжигающие все искусственное, сносящие все лишнее, сметающие все чуждое самой природе огненной реки из раскаленного золота. Чтобы не унес этот поток куда не надо, чтобы интересы Родины были на