Рунная магия - Джоанн Харрис

Совершенно ясно, что Локи ни о чем не жалеет. Он так и сказал Мэдди, когда говорил о последнем сражении асов — битве, которую Одноглазый называл Рагнарёк.

— Наверное, я мог бы их спасти, если бы в конце они держались меня. Кто знает, может, я сумел бы даже повернуть битву вспять. Но они сделали выбор. Он сделал выбор. И мир кончился, и вот где мы. Мы — скудные остатки — прячемся в пещерах или плетем жалкие заклинания, стараясь понять, что пошло не так.

Мэдди кивнула. Голос Одноглазого пронесся в голове, предупреждая, что это Локи — Локи! — и что ни в коем случае ни очарование, ни лесть, ни обман не должны заставить ее потерять бдительность. Девочка вспомнила слова Одноглазого о том, что очарование сопутствует детям Хаоса, и решила делить надвое все, что Локи говорит ей.

Однако рассказ Локи был опасно правдоподобным. Он объяснял столь многое из того, что Одноглазый не хотел обсуждать, хотя кое-что все равно было сложно понять, особенно манеру Локи говорить о богах как о людях — уязвимых, ошибающихся, осажденных. Мэдди выросла на рассказах об асах, научилась считать их друзьями, втайне мечтала о них, но даже в самых безудержных фантазиях не представляла, что когда-нибудь встретит одного из них, будет говорить с ним как равная, прикасаться к существу, которое жило в Асгарде, которое стоит перед ней с таким человеческим рубцом на переносице, — рубцом, который оставила ее собственная мысль-стрела…

— Значит, ты… бессмертен? — наконец спросила она.

— Никто не бессмертен, — покачал головой Локи. — Просто некоторые живут дольше других, вот и все. И чтобы выжить, приходится меняться. Почему, как ты думаешь, моя руна перевернута? Или почему перевернута руна Одина, если на то пошло?

Мэдди глянула на рунную метку на его руке. Кен, Огонь, по-прежнему мерцала на ней, фиолетовая на бледной коже. Могущественный знак, даже перевернутый. Мэдди сама использовала его достаточно часто, чтобы знать, что его носителю нужно выказывать почтение, но не доверие.

— И каким образом твоя руна стала перевернутой?

— Очень болезненным, — ответил он.

— Вот как, — сказала Мэдди.

Повисла пауза.

— Ладно, а кто такие Горящие? Горящие, Горячки, без разницы…

— Что ж, все мы теперь Горячки. — Локи пожал плечами. — Как и все, кого коснулось Пламя. Демоны, как сказал бы твой пастор. Конечно, я всегда был Горячкой — что поделаешь, дитя Хаоса, — но для Генерала это, должно быть, непросто, ведь он всегда был повернут на Законе и Порядке. — Локи усмехнулся. — Наверное, ему непросто принять, что, по крайней мере для новых богов, для Ордена он теперь враг.

— Новых богов?

Локи кивнул, на этот раз не улыбаясь.

— То есть все это тоже реально? Безымянный и то, что Нат Парсон читает по Книге Бедствия?

Локи кивнул.

— Так же реально или воображаемо, как любой из нас, — произнес он. — Ничего удивительного, что твоему пастору так не нравятся старые пути. Он знает врага, не сомневайся. И он, и такие, как он, не будут в безопасности, пока не вычистят нас из Девяти миров, пока не забудут все сказки, не подчинят все чары, не погасят всех Горящих до последней искорки и огонька.

— Но… я Горящая, — сказала Мэдди, разжимая руку и глядя на свою собственную рунную метку, которая светилась, как уголек.

— Это так, — согласился Локи. — Вне всяких сомнений, с такой-то руной. Неудивительно, что он помалкивал о тебе. Ты совершенно уникальна и для него дороже любого сокровища, как и для меня и для любого другого, кто сумеет привлечь тебя на свою сторону.

Рунная метка Мэдди пылала, змейки тонкого пламени бежали от нее к кончикам пальцев.

— Оракул предсказал тебя, — продолжал Локи, зачарованно наблюдая. — Он предсказал новые руны для Нового века, руны целые и несломанные, которыми можно будет переписать Девять миров. Твоя руна называется Эск, Ясень, и, когда Одноглазый увидел ее на твоей руке, он, должно быть, решил, что настал день рождения и Новый год, вместе взятые.

— Эск, — тихо повторила Мэдди, сплетая пальцами огненную «колыбель для кошки». — По-твоему, Одноглазый давным-давно это знал?

— Уверен, — сказал Локи. — Ведь это ему, Одину, сделали пророчество.

Какое-то мгновение Мэдди размышляла над этим.

— Зачем? — спросила она. — Чего он хочет? И что такое этот… Шепчущий, который нужен ему прямо позарез? Оракул говорил о нем?

— Мэдди, — заулыбался Локи, — оракул — это и есть Шепчущий.

В пещере была спрятана фляжка темной медовухи. Локи дал Мэдди глотнуть, а остальное выпил сам за рассказом.

— Шепчущий, — начал он, — это древняя сила, древнее даже самого Генерала, хотя Одину не нравится, когда об этом напоминают. История Шепчущего берет начало в самом рассвете Древнего века, в первых войнах Порядка и Хаоса, и — если спросишь меня — она бросает тень на обе стороны. Конечно, твой покорный слуга был совершенно нейтрален в то время…

Мэдди скептически подняла бровь, и Локи обиделся:

— Я не понял, тебе интересна эта история или нет?

Девочка кивнула.

— Ладно. Давным-давно, в дни юности Генерала, Асгард был цитаделью Совершенного Порядка, в нем и искорки магии не было. Ваны — чародеи с границ Хаоса — обладали огнем и годами вели войну с асами, пока не поняли, что победителя в ней не будет. И тогда они обменялись заложниками в знак доброй воли. Асам достался Ньёрд с детьми, Фреем и Фрейей, а ванам — Хёнир, хороший парень, но не слишком сообразительный, и хитрый старый дипломат Мимир, который воровал их чары, давал советы и втайне шпионил для асов. Но ваны скоро поняли, что приютили пару шпионов, и в отместку убили Мимира и послали его голову обратно в Асгард. Однако Генерал уже получил то, что хотел: руны Старого алфавита, буквы древнего языка, создавшего мир.

— Язык Хаоса, — вставила Мэдди.

Локи кивнул.

— Воровство пришлось Хаосу не по нутру. Так что Один с помощью своих новых сил оживил голову Мимира и волшебством заставил ее говорить. Мало кто возвращается после смерти, и то, что они говорят, обычно стоит послушать. Смерть наделила старого Мимира даром прорицания, бесценным для Генерала. Но дар достался дорогой ценой. Один заплатил за него глазом. Что же до Мимира, или Шепчущего, как называл его Один… — Локи прикончил медовуху, — не думаю, что он тогда особо о нас беспокоился, так что я бы не рассчитывал сейчас на его расположение. Я пытался поговорить с ним, но он всегда меня недолюбливал, даже в прежние дни. А насчет того, чтобы вытащить его отсюда…

— Но чего же вы от него хотите? — поинтересовалась Мэдди. — Почему он так важен?

— Мэдди, милочка! — Локи начал терять терпение. — Шепчущий — это тебе не безделушка какая-нибудь. Это оракул. Он многое знает. Он предсказал Рагнарёк и много чего еще, что мне не мешало бы знать в то время. Если бы Один повнимательнее отнесся к его пророчеству, а не пытался доказать, что оно неверно, то, может, Рагнарёк закончился бы иначе.

Локи помолчал, давая Мэдди обдумать его слова.

— Но теперь-то он на что, этот Шепчущий? — спросила она.

— Второй шанс, — Локи криво улыбнулся. — Слушай, Мэдди, Один вложил в то старое заклинание половину себя. Другая половина Генерала находится в самом расцвете сил. Подумай, что он может сделать, обладая Шепчущим. Силы, которых ты и представить не можешь, только и ждут, чтобы их выпустили на волю. Силы из царства Хаоса. — Он вздохнул. — Но чертова штука себе на уме и не обязана сотрудничать. Тем не менее есть ребята, которые отдадут все на свете, лишь бы наложить на него лапы. Разумеется, есть и другие, которые отдадут все, чтобы им помешать.

— Боги, — сказала Мэдди.

— Аминь, — согласился Локи.

Он добавил, что нашел Шепчущего, когда ходил на разведку лет эдак через сто после конца войны. Вокруг царили резня и Хаос. Многие пали: одни исчезли навеки, другие были погребены подо льдом, третьих пожрали костры Хаоса. Выжившие были низвергнуты в Нижний мир, но Локи, как всегда скользкий, умудрился спастись.

— Ты сбежал из Черной крепости? — спросила Мэдди.

Локи пожал плечами.

— Со временем.

— Как?

— Долго рассказывать, — ответил Локи. — Скажем, я нашел… другое прибежище в Нижнем мире. И именно там обнаружил Шепчущего, хотя вскоре понял, что он для меня бесполезен. Он узнал меня, разумеется, но лишь насмехался и оскорблял. Он не одолжил мне и искры магии и, уж конечно, не стал прорицать. Я думал, может, вытащить его из ямы да поторговаться с кем-нибудь из выживших асов…

— Выживших асов? — быстро повторила Мэдди.

— Слухи, всего лишь слухи. Мне казалось, что Один еще ошивается рядом. Несомненно, мне пошло бы на пользу, если бы я смог принести ему Шепчущего. И конечно, вернув Генерала на свою сторону, я защитился бы от нападок бывших коллег, которые точат на меня зуб. Или даже молот.