Заявка на подвиг - Иван Стрельцов

А как еще можно объяснить то, что жизнь свела мальчишку с убийцей его брата (а может, и других родственников). Причем этот убийца не был на поле боя, не стрелял в вайнахов, не брал в плен и не резал их собственноручно. Он отправлял оружие их врагам и поставлял моджахедам бракованные боеприпасы. Никто из вайнахов, павших под зеленым знаменем Аллаха и пророка его Магомеда, не останется неотомщенным.

Поэтому он, Раид Халилов, и оказался в Санкт-Петербурге, где проживал его личный враг. Поэтому и прожигал свою молодую жизнь в барах и ночных клубах, где на него обратил внимание косоглазый азиат. Юному вайнаху было начхать, кто заказчик, китаец, кореец или киргиз, главное – тот предложил хорошие деньги и оплачивал накладные расходы…

Пылая праведным гневом, Раид думал о законе мести, по которому не одну сотню лет жили горцы и благодаря которому маленький народ не растворился среди других кавказских цивилизаций. Раид неожиданно поймал себя на мысли, что он не хотел бы вернуться обратно в родовой аул. Даже если бы жизнь можно было отмотать лет на десять назад. Нет, он не хотел снова слышать по ночам брех собак, которые учуяли поблизости волка или лисицу, а утром просыпаться под блеянье овец. Есть грубую пищу, носить грубую домотканую одежду, потому что так всегда жили его предки.

Вкусив сладкого яда большого города, Раид был уже отравлен им на всю жизнь. Ему нравились роскошные ночные клубы, пришлась по вкусу водка, разбавленная соком, от такого напитка в голове появлялось легкое головокружение, а тело становилось гибким и невесомым. Нравилось, что в ночных заведениях красивые женщины в основной своей массе доступны и непритязательны. Договорившись с юной прелестницей, можно было уединиться «по-быстрому» в салоне машины на автомобильной стоянке или в ближайшей подворотне.

«Я никогда не вернусь в горы», – подумал вдруг Раид. От воспоминаний о недавней ночной жизни к лицу прилила кровь, сердце учащенно забилось. Эта мысль была крамольной по своей сути, настоящий нохчи не может так думать, он осколок своего народа и, значит, всегда обязан думать о народе и стремиться к нему. Так учил его отец… Предавая память о народе, он предавал своих предков. Становился изгоем. Подобием шелудивого шакала, судьба которого – бродить в одиночку и питаться падалью. От этой мысли затылок сдавило стальным обручем, гордый горец даже в мыслях не мог назвать себя гнусным шакалом.

Оправдательная мысль пришла так же быстро, как и угрызения совести. «Аллах мне дает свободу в награду за месть убийцам».

Глава 8

Я знаю, что ты знаешь

– Вот эта улица, вот этот дом, – нараспев сообщил Самурай, сидящий за рулем «Лексуса», указывая на большое, дореволюционной постройки здание с внутренним двориком-колодцем.

– Неужели наш юный пастушок живет в коммуналке? – с усмешкой спросил Гарпун.

– А это мы сейчас и проверим, – выбираясь из салона, проговорил Кольцов. – Самурай, остаешься в машине, ствол держи наготове. Не исключено, что наш автомобильный друг захочет еще раз выяснить отношения.

– Не первый раз замужем, – добродушно прогудел Самурай, но все же запустил правую руку под полу пальто, расстегивая предохранительный клапан подмышечной кобуры.

В подъезде дома было темно и стоял резкий запах кошачьей мочи.

– Наша цифра на третьем этаже, – оглядевшись, мгновенно выдал Гарпун и первым двинулся вверх по лестнице.

В этот момент Глеб думал только об одной вещи: «Дай бог, чтобы эта соплячка оказалась здесь».

– Я ошибся, – оказавшись перед нужной дверью на третьем этаже, удивленно пробормотал Гарпун, уставившись на одну-единственную кляксу звонка, что соответствовало наличию одного жильца.

Суровый гигант надавил большим пальцем на неряшливую черную кнопку звонка и не отпускал его в течение минуты. За это время к двери никто не подошел и тем более никто не открыл.

– Ну? – уставившись на частного детектива, угрюмо спросил верзила. Он, видимо, ожидал от сыщика реакции официального представителя власти, которому для активных действий нужны ордер прокурора или решение суда.

– А чего ты уставился на меня? – усмехнулся Кольцов. Парень при всех своих голиафских габаритах был лет на десять моложе его и потому жизненный опыт имел намного меньше. – В мою квартиру, где установлен эксклюзивный замок, вы вошли, как в соседнюю подворотню поссать, думаю, и сюда войти для тебя не будет особой проблемой.

– Не будет, – хохотнул Гарпун, и его широкая физиономия расплылась в самодовольной улыбке. Кивнув согласно головой, он прогудел: – А Ильич прав оказался, ты, Каскадер, как африканская гадюка, мамба, атакуешь из любого положения и наверняка.

– Сынок, ты когда голосил пионерские песни в школьном хоре, я, как боевой сайгак, уже гонял по афганским горам, – наставительным тоном произнес частный детектив.

– Я воевал в Таджикистане и Чечне, – набычился Гарпун. До сих пор он относился к сыщику с чувством легкого превосходства, а тут оказалось все наоборот.

– А я уже больше двадцати лет воюю, и, как правило, в меньшинстве. Но мозги преобладают перед силой. Не веришь?

Гарпун озабоченно почесал затылок и мотнул головой.

– А для чего шеф вас, славных, молодых и сильных гвардейцев, гонял за мной в Москву? Не знаешь?.. – Глеб засмеялся тихо и зло, потом подмигнул телохранителю: – Вот в этом и разница: я изначально действую головой, а потом уже задействую все остальные части тела. Вы же голову используете в самый последний момент, да и то в ближнем бою. Поэтому ты сейчас откроешь эту дверь и сделаешь шаг внутрь. И если из квартиры не начнут стрелять, дальше действую я. Понятно излагаю? – Дождавшись кивка мощной головы, добавил по-английски: – Гоу.

Верзила Гарпун тяжело вздохнул, сделал неуловимое движение руки, и из его рукава на широкую, как лопата, ладонь выпала отмычка.

Дважды щелкнул замок, и старая рассохшаяся дверь со скрипом отворилась. Телохранитель мужественно шагнул в темноту и, не получив заряд свинца в грудь, замер на пороге, машинально нашарил выключатель.

Вошедший следом за ним частный детектив замер в дверном проеме и внимательным взглядом обвел прихожую. В этот момент он походил на хищника, вышедшего на охоту. Его пристальный взгляд должен был обнаружить не только следы дичи, но и возможную ловушку, оставленную беглым врагом.

Прихожая представляла собой прямоугольное помещение. Справа притулилась допотопная вешалка, на которой висело такое же древнее пальто, как и потерявший цвет плащ, уже лет тридцать вышедший из моды.

Внизу, в отделении для обуви, оказалась всего одна, хоть и сильно разношенная пара современных, скорее всего, турецкого производства, кроссовок.

С противоположной стороны стена была обклеена цветными, поблекшими от времени плакатами. Глеб сразу же узнал Цоя, «Алису», «Иси Диси», Брюса Ли…

«По этим листовкам можно установить едва ли не в хронологическом порядке времена, когда здесь менялись постояльцы», – про себя отметил Кольцов, но задачу установить, когда здесь поселился похититель девушки, он перед собой не ставил.

– Оставайся здесь, – бросил он своему помощнику, а сам прошел вперед. Прихожая выходила сразу в одну небольшую комнату, отгороженную древней деревянной дверью с небольшим оконцем в верхней части, через которое было видно соседнее помещение, где мирно соседствовали новый большой телевизор «Сони» с суперплоским экраном и шифоньер времен застоя, тускло поблескивающий мутным мебельным лаком. Такая же допотопная двуспальная кровать, накрытая толстым надувным матрасом (как утверждает назойливая реклама, изготовленным по космическим технологиям). Поверх матраса лежала скомканная махровая простыня.

В углу у окна стоял книжный шкаф с не тронутыми за долгие годы, судя по их корешкам, книгами, пара продавленных кресел и журнальный столик с большим музыкальным центром, сверкающим хромом и пластиком и очень похожим на модель межгалактического корабля пришельцев.

В общем, ничего необычного, квартира напоминала жилье типичного молодого человека, не успевшего еще в большом городе основательно пустить корни.

«Обычное жилье, да не обычный здесь обитал жилец», – настроил себя на рабочий лад Кольцов. Чеченский мальчишка становился мужчиной на войне, и автомат ему привычней, чем кому-то пульт дистанционного управления телевизором. А значит, если вести себя неосмотрительно, то запросто можно напороться на растяжку или еще чего похуже.

Глеб внимательно осмотрел створки дверей, но лески самострела или взведенной гранаты, вставленной в стакан, над дверью не обнаружилось.

Наконец сыщик решился и вошел в комнату, встал на середине и на мгновение задумался, с чего начать.

«Растяжки вайнах ставить не стал только по одной причине: нет желания поднимать шум. Если по-тихому действовать, то, по крайней мере, не привлечешь к себе внимания официальных властей. А если на мине подорвется пусть даже не сыщик, следующий по пятам, а хозяин квартиры, это заставит действовать не только милицию, но и ФСБ. Серьезный бредень получается: даже если удастся уйти от волкодава Кутепова, существует реальный шанс наскочить на государевых ищеек. Нужно быть круглым идиотом, чтобы этого не понимать. Кровь он станет лить, только когда почувствует, что могут ухватить за холку. Но до этого еще далеко».