Царица бедных. Рассказы - Казимир Баранцевич

Только бедный Тубутаи отсутствовал. Вне себя от ярости он прыгал перед оторопевшим Иеронимо, сучил перед его лицом маленькими черными кулачишками и визжал тоненьким голоском:

— Подай мой нос! — кричал он. — Я тебе говорю: подай мой нос, старый дурак! Куда ты его девал, хотел бы я знать? Сейчас же чтобы был нос, слышишь ли? Как я буду участвовать в торжественном шествии без носа? Если бы я еще потерял его на войне, — куда ни шло, но ведь мне его отбили в ящике! Я, который больше всех любит всякие помпы и торжества, — и вдруг не могу участвовать в шествии!

— Почтенный Тубутаи! — робко заговорил Иеронимо, — многоуважаемый король Тубутаи, не волнуйтесь, ради Мадонны выслушайте меня! Неужели я не понимаю, что не только славному владетелю Кабаньих островов высокоуважаемому королю Тубутаи, но последнему босяку и пропойце из нашей падуанской таверны Голубого осла нельзя появиться на свет без носа, а тем более участвовать в каком бы то ни было торжестве! Господи, Боже мой, я отлично всё это понимаю! Но клянусь вам всеми святыми, клянусь Св. Антонием, патроном нашей славной Падуи, а также покровителем животных, клянусь, наконец, патроном своим Св. Иеронимом, что я искал повсюду эту благородную принадлежность вашего лица и к моему величайшему несчастно нигде, решительно нигде не мог найти!.. Что же мне делать несчастному! Не думайте, что вы страдаете один! Я страдаю не менее вас!.. Эта потеря бьет меня по карману потому, что кто же заинтересуется представлением, в котором участвуют безносые марионетки!..

— Но вот что, — заискивающим тоном продолжал Иеронимо, — покуда я раздобудусь деньжонками, чтобы сделать вам приличный нос, не удовлетворитесь ли вы носом из моркови?

— Что? взвизгнул Тубутаи, — нос из моркови? Это что еще за новость!

— Представьте, высокоуважаемый Тубутаи, что морковь оказывается самым лучшим материалом, подходящим по цвету к вашему лицу! Право же, уверяю вас! Только на одно это представление я сделаю вам нос из моркови, а когда оно сойдет благополучно и я соберу деньжонок, то клянусь вам… ну хотя тем же Св. Антонием, я сделаю вам нос из надлежащего материала!

— Нос из моркови! Это профанация! — взвизгнул Тубутаи, — я не хочу носа из моркови, слышишь, не хочу! Я протестую! Я открыто заявляю, что ты шарлатан и что недостойно для нас всех даже оставаться у тебя.

Шествие приостановилось, и глухой ропот пронесся по его рядам.

— Высокомилостивые особы… — залепетал, обезумев от страха, старый Иеронимо, — обратите ваше высокое внимание… Глубокочтимый монсеньор, прибегаю к вашему покровительству…

Но капеллан даже не оглянулся… С тою же приветливой улыбкой на устах, также смиренно сложив пухлые, белые руки на животе, он шел во главе шествия. Невидимою силою дверь номера раскрылась и вся процессия потянулась через нее.

Иеронимо вскочил с пола, на котором всё время сидел. Вся его фигура выражала ужас и отчаяние. Густые седые волосы его поднялись, безумные от страха округлившиеся глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит…

— Высокочтимые особы, — залепетал он, стуча зубами и нервно дергая головой, — милостивые короли и благородные рыцари, дамы, вельможи и народ, неужели вы хотите меня оставить, меня, который столько лет и в дождь и в стужу таскал вас на своей; бедной, старой спине? Неужели вы хотите бросить меня в этом чуждом, холодном городе, обречь, на голодную смерть? Высокоблагородные синьоры, чем же я заслужил такое ужасное наказание? Разве я относился к вам не с достаточным уважением? Разве я вас не любил и не охранял, как мог? За что же, за что вы покидаете меня? Неужели из-за этого несчастного случая с носом Тубутаи? Но он найдется, я вас уверяю, что он найдется где-нибудь на дне ящика. Наконец, вы слышали, что я обещался сделать ему новый нос из надлежащего материала! Клянусь, что я исправлю все повреждения, все изъяны, которым вы подверглись в моем ящике! Я возобновлю костюм и шляпку парижской модницы, поправлю кепи храброму Гвидо, сошью новый плащ студиозусу, я куплю знаменитого порошку молния и вычищу позументы и фольгу знатных особ так, что больно будет смотреть! Клянусь, я сделаю всё, только дайте мне заработать немного денег не оставляйте меня накануне представления! Ведь вы знаете, что без вас я пропал, я, старый, бедный, не способный ни к какому труду человек! Как?! — возопил старик, увидя последним скрывающегося в дверь полицейского Гвидо, — и ты тоже, мой верный, мой храбрый Гвидо, — ты тоже оставляешь меня?

— Я иду туда, куда меня зовет долг! — подняв палец, глухим голосом отвечал Гвидо. — Ты знаешь, что ни одна процессия, ни одно скопление народа не обходится без меня!

— Но ты вернешься, Гвидо, и их вернешь?.. <В оригинале отсутствует часть текста. — Прим. авт. fb2>

РАССКАЗЫ ИЗ ДРУГИХ СБОРНИКОВ

Брат

Святочный рассказ

Петр Платонович присел к столу и протянул руку к целому вороху только что принесенных писем.

— А! — произнес он, — вот оно что!

Он раскидал пачку изящных глазированных конвертов с анаграммами, с надписями по-немецки и по-английски, с разноцветными марками иностранных государств, и снизу вытащил одно, в простом конверте из серой бумаги, аляповато запечатанное сургучом и снабженное адресом, написанным крупными, безграмотными каракулями.

Брови Пера Платоновича сдвинулись, он сердито повел плечами и слегка дрожавшими пальцами распечатал письмо.

На полулисте бумаги, теми же каракулями были изображено следующее:

«Милостивому государю и благодетелю, Петру Платоновичу в первых строках посылаю нижайший поклон и жалаю щастия и благополучия, проздравляю с наступающим праздником Рождества Христова. А нащоть братца вашего Дмитрея Платоновича, имею честь предъяснить, что они не поладивши на заводе и с большими неприятностями противу властей и начальствующих лиц, на прошлой недели изволили отбыть в город Санкт-Петербург…»

Петр Платонович не стал читать далее; он швырнул, от себя письмо, словно оно обожгло ему руки, и, откинувшись в кресло, задумчиво начал крутить роскошные русые бакенбарды.

— Гм! следовало ожидать! — прошептал Петр Платонович, — опять старая истории! Не угомонился.

Презрительная усмешка скосила его губы.

— «Изволил отбыть!» Да когда же будет конец этому? Ведь это чорт знает, что такое!

Петр Платонович вспылил. С визгом откатилось кресло от стола, Петр Платонович встал и принялся шагать по кабинету, разрывая злополучное письмо на мелкие кусочки и покрывая ими роскошный, пушистый ковер с бледно-розовыми букетами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});